92 100 13

«Если из десяти благотворителей один не отказал, это уже хороший результат»

4314
9 минут

Ростовский фонд «Дарина» за семь лет работы выработал методику системной помощи детям с онкогематологическими заболеваниями. Здесь точно знают, какому количеству детей помогли — 181 ребёнку

«Если из десяти благотворителей один не отказал, это уже хороший результат»

4314
9 минут

Ростовский фонд «Дарина» за семь лет работы выработал методику системной помощи детям с онкогематологическими заболеваниями. Здесь точно знают, какому количеству детей помогли — 181 ребёнку

«Если из десяти благотворителей один не отказал, это уже хороший результат»

Поделиться
Ростовский фонд «Дарина» за семь лет работы выработал методику системной помощи детям с онкогематологическими заболеваниями. Здесь точно знают, какому количеству детей помогли — 181 ребёнку

Благотворительный фонд помощи детям с онкогематологическими заболеваниями «Дарина» создан в 2012 году родителями, потерявшими детей в результате болезни. До того учредитель и директор фонда Татьяна Авдеева курировала это направление в фонде «Доброе дело», но потом волонтёрская работа переросла в отдельный фонд. Сейчас «Дарина» — это единственный в Ростове-на-Дону благотворительный фонд, который специализируется на комплексной помощи детям с онкогематологическими заболеваниями и реабилитации. В интервью «Эксперту ЮГ» Татьяна Авдеева рассказала, почему помощь детям становится более полноценной, если к этой работе подключаются надёжные и профессиональные НКО.

— Фонд «Дарина» основан в 2012 году. Какие этапы становления он проходил?

— С 2009 года я была волонтёром фонда «Доброе дело», который занимается профилактикой социального сиротства. Я курировала направление помощи больным детям, ездила на обучение в Москву, которое проводил фонд «Подари жизнь». Видимо, я почувствовала в себе силы, чтобы создать отдельный фонд для помощи детям с онкозаболеваниями. Я знала, что эта помощь должна быть системной и комплексной, так как лично столкнулась с этим: в 2008 году я потеряла дочь, у которой было онкологическое заболевание. Когда мы лежали в больнице в Ростове, то было ощущение, что о таких детях за её пределами вообще мало знают. Да и сейчас многие стараются не рассказывать о таком, не знаю почему. И когда мы были в Москве, нам предлагали помощь доноры, волонтёры – я была поражена тем, что люди приезжали со всех концов столицы, чтобы сдать кровь для моего ребёнка. Во мне тоже крепло желание помогать, это желание и вернуло меня к жизни, удержало на плаву. Сначала я стала приходить как волонтёр в больницу — просто принести что-то поесть, поддержать. Из такой помощи и вырос фонд: мы с ещё одной мамой стали его учредителями.
Фонд дарина.JPG
Поделиться


— Что собой представляет команда фонда? Как она формировалась?

— Сначала это были волонтёры, которые помогали в «Добром деле», потом появились и новые люди. Сейчас в фонде трое постоянных сотрудников, но у нас по-прежнему много волонтёров. В середине 2016 года я ушла с прежней работы (я работала бухгалтером) и полностью погрузилась в работу фонда. Плюс мы приглашаем специалистов для работы с детьми по договорам — это в рамках грантов. В прошлом году мы выиграли первый от Фонда президентских грантов, потом второй, который заканчивается в ноябре этого года, и сразу после этого мы начнём работать уже по третьему выигранному гранту. Это всё реабилитационные программы для выздоравливающих детей, которые включают работу с психологом, логопедом, музыкальные занятия, мастер-классы, йогу и так далее.

— В каких направлениях сейчас работает фонд?

— Это адресная помощь детям с онкогематологическими заболеваниями, помощь через больницы, но, по сути, её тоже можно назвать адресной, только она идёт не через родителей, а через медицинское учреждение. Второе направление — это реабилитация. В следующем году мы планируем запустить ещё одно направление — паллиативную помощь. Нужно пошагово начинать здесь работу — рассказывать, что есть дети, которых невозможно вылечить, но помогать им необходимо, улучшать качество их жизни, поддерживать родителей.

— Какие показатели вы считаете ключевыми для фонда? Какой была их динамика в
последнее время?

— Конечно, это количество собранных денег. Чем их больше, тем больше помощи мы окажем. Мы можем вкладывать душу, радовать детей, но спасают лекарства, а это деньги. Безусловно, важно, скольким детям мы помогли. Но что скажет эта цифра? Ведь одному ребёнку мы можем оказывать помощь несколько раз длительное время. Я скажу, что самое главное в том, что мы делаем, — это каждый ребёнок, оказанная ему помощь. Но если говорить о статистике, то за время работы мы оказали адресную помощь 181 ребенку на сумму почти 13 миллионов рублей. Через больницы мы оказали помощь на сумму 9,1 миллиона рублей. Помимо этого, есть реабилитационные программы, на которые мы направили более 2 миллионов рублей.

— Как организовано финансирование НКО?

— Привлекаем пожертвования из разных источников — пишем в соцсетях, ищем благотворителей. Иногда возникает такое ощущение, что раньше люди помогали больше. В Москве представители благотворительных фондов как-то сказали, что сейчас нужно в три раза быстрее бежать, чтобы хотя бы остаться на месте, чтобы не упал уровень собираемости. Для этого мы сами организовываем мероприятия, участвуем в разных событиях, пишем заявки на гранты. Если из десяти благотворителей, к которым ты пришел, один не отказал, то это уже хороший результат. Но если тебе отказали сегодня, то это не значит, что отказали навсегда. То есть нужно продолжать искать. Но получается так, что мы берём на себя обязательств больше, а объём привлекаемых пожертвований находится примерно на одном уровне каждый год. В этом году, например, мы взяли на себя обязательства по помощи детям ещё и с муковисцидозом, это тяжёлое генетическое заболевание, у нас 18 таких детей.

— Помимо Фонда президентских грантов, есть ли ещё подобные способы привлечения средств?

— У нас был опыт, когда мы подавали свои проекты в коммерческие организации, которые выбирают лучшие из них и оказывают помощь. Но здесь она точно не на лекарства, это может быть, например, организация мастер-классов, оформление игровой комнаты. В нашем случае из представителей бизнеса нам так помогали банки. Подобные проекты стимулируют нас грамотно презентовать работу фонда, разрабатывать какие-то интересные мероприятия, куда, например, можно вовлечь сотрудников этих компаний. Потому что люди не всегда хотят просто помогать, перечислив деньги, но хотят ещё и принимать в этом непосредственное участие.

— Можете привести пример крупного проекта вашего фонда?

— С 2013 года мы отправляли детей на Всемирные игры победителей — это уникальные спортивные соревнования, которые с 2010 года ежегодно проводит благотворительный фонд «Подари жизнь» в Москве. Их участники — дети, перенесшие онкологические заболевания. Из-за большого количества желающих принять в них участие квоты регионов сократили с десяти до пяти человек. Но если проводить ещё и региональный отборочный этап, то квота остаётся прежней. И мы рискнули провести региональный этап, уже состоялись два таких фестиваля, на первый приехали около 100 человек, целыми семьями. Участники соревновались в шести видах спорта, но победителей определил жребий, потому что для нас каждый ребёнок — лучший. Важно, что на играх дети попадают в комфортную среду, где ни от кого не надо скрывать, что ты болел, где можно соревноваться, но всё равно каждый из них — уже победитель. Одна девочка как-то сказала, что победить болезнь — это не занять первое место, а сразу взять Гран-при.

Добавлю, что для нас эталон работы — это фонд «Подари жизнь», он собрал сообщество фондов, которые помогают детям с онкологическими заболеваниями, мы там делимся опытом и поддерживаем друг друга. При таком взаимодействии дети не теряются, если переезжают в другие регионы.

— Какого рода ресурсы вам более всего необходимы для решения задач, которые вы
перед собой ставите?

— Деньги и люди. Деньги — это много новых проектов. А люди — это не только благотворители, но и специалисты — юристы, маркетологи. Помощь последних очень нужна для организации хороших мероприятий. Например, мы проводили благотворительный кинопоказ на крыше галереи «Астор» — было уже прохладно, мы очень нервничали, но всё так душевно прошло, очень тепло. Для нас, работающих в сфере благотворительности, кажется естественным помогать другим. Но люди, которые живут в другом ритме, возможно, и хотят помогать, но им нужно об этом напоминать. А тёплая атмосфера располагает к этому, то есть мы должны не просто просить, а тоже что-то делать взамен, говорить «спасибо». Тогда у людей будет желание участвовать в этом и дальше вместе с нами.

— Много ли организаций работает в той же сфере, что и вы? Как вы взаимодействуете с другими НКО?

— Мы общаемся с сообществом фондов, которое сформировал «Подари жизнь». На недавней конференции были представители 63 фондов со всей страны. Мы также взаимодействуем с региональным представительством Русфонда, у них большой опыт: спрашиваем совета, взаимодействуем по оказанию помощи детям, чтобы её ускорить. Фонд Николая Чудотворца проводит хороший фестиваль «Добрый Ростов», мы с радостью в нём участвуем. Бывает, что к нам обращаются за помощью, а это не наше направление, и мы переключаем обратившихся на другой фонд, это тоже взаимодействие. Например, я ездила в семью, и там, кроме ребёнка, которому нужна наша помощь, есть и другие проблемы, и я понимаю, что нужно подключать фонд «Доброе дело» к этой ситуации. То есть наша задача — никогда не отворачиваться, а решать проблемы комплексно, во взаимодействии с другими организациями.

— В ряде случаев социальные проекты реализуются людьми,
которые не считают нужным регистрировать НКО. Обязательно ли это делать и
почему?

— Если люди хотят посадить деревья — пожалуйста. Если хотят собирать мусор — прекрасно. Но если они хотят заниматься сбором средств, без регистрации это противозаконно. Иногда бывает так, что неравнодушные люди начинают вести сбор денег для мамы какого-то ребёнка. И мы объясняем, что сложно проверить такие сборы на банковские карточки. Мы в некоммерческом сообществе выступаем против сборов на карточки, против сбора денег на улицах (не на мероприятиях). Только через расчётный счёт. Фонды сейчас почти никогда не отдают собранные деньги на руки родителям детей, оплата идёт медицинской организации, это позволяет легко проверить, на что именно направляются средства. Безусловно, если человек, компания собираются пожертвовать крупную сумму, они должны проверить всю информацию, чтобы не столкнуться с мошенниками. Как и в любой сфере, в благотворительности есть хорошие и плохие люди.

Я всегда говорю, что больницы могут работать без нас, в лагерь дети после выздоровления могут ездить без нас, но с нами это лучше и качественнее — когда подключаются надёжные и профессиональные фонды. Например, каждый год мы платим 300-400 тысяч рублей за отправку биоматериала в Москву. Раньше, если нужны были дополнительные исследования крови, то мама брала эту пробирку, ехала с ней в Москву, дожидалась результата. Это влекло за собой большие затраты. Сейчас эта система у нас отлажена с помощью службы доставки. А за каждой отправкой стоят постановка правильного диагноза, тактика дальнейшего лечения и мамы, которые остаются в это время со своими детьми.

Интервью проведено в рамках исследовательского проекта АНО «ИнГуП» «Социальные инвестиции юга России: лучшие практики управления в некоммерческом секторе», поддержанного Фондом президентских грантов. Подробнее о проекте: social.expertsouth.ru
0
0
0
0
0
Подпишитесь на каналы «Эксперта Юг», в которых Вам удобнее нас находить и проще общаться: наше сообщество ВКонтакте, каналы в Telegram и на YouTube, наша группа в Одноклассниках .