«Русский агропромышленный трест» не впадает в панику из-за вспышек африканской чумы свиней (АЧС). По мнению первого заместителя генерального директора ООО «УК “Русский агропромышленный трест”» Андрея Крутько, заболевание не остановит развитие свиноводства в регионе. После страшного 2010 года комплексы компании были перестроены таким образом, чтобы максимально обезопаситься от болезни, и вспышки АЧС на Юге в 2012 году не задели площадки компании. Более того, холдинг планирует создать в Ростовской области ещё четыре свинокомплекса, первый из которых будет построен в ближайшие два года. По словам г-на Крутько, на Дону всё ещё остро ощущается дефицит собственного производства свинины, и в своих инвестиционных планах компания ориентируется в первую очередь на удовлетворение потребностей региона. Спрос на свинину в Ростовской области сейчас настолько велик, что компании, по большому счёту, не страшны ни вступление в ВТО, ни высокие цены на пшеницу в сезоне.

Дуть на воду

— На юге России в 2012 году продолжала бушевать африканская чума свиней. На ваших комплексах новых вспышек не было?

— Только те, которые были зафиксированы в 2010 году, и после которых мы сделали всё, чтобы это больше не повторилось. Хотя конечно, каждая новая вспышка АЧС и в регионе, и по всей России нас очень беспокоит. Наша ветеринарная служба еженедельно проводит мониторинговые исследования, которые дают отрицательный результат. Тем не менее, вместе с районными и региональными ветслужбами мы принимаем ряд превентивных мер, которые прежде всего касаются комбикормов — это основной путь заражения животных. Сырьё, предназначенное для производства комбикормов, не завозится из районов, в которых действуют карантинные мероприятия по АЧС. Комбикорма подвергаются экспандированию — термической обработке при температуре 96 градусов в течение трёх секунд; это даёт уверенность в мгновенном уничтожении вируса. Кроме того, наша служба безопасности постоянно объезжает частные подворья сотрудников, следя за тем, не содержатся ли там свиньи: при их обнаружении провинившихся хозяев увольняют за несоблюдение условий трудового договора.

— Какие меры были приняты в 2010 году?

— Мы полностью пересмотрели существующий проект и создали закрытый периметр работы: построили специальные перегрузочные рампы, которые исключают въезд машин и проход посторонних на территорию комплексов. То есть никакой внешний транспорт на площадку заехать не может, а внутренний транспорт перемещается только по территории площадки. Весь транспорт, приходящий под погрузку, дополнительно дезинфицируется. Все завозимые материалы и оборудование также обрабатываются специальными растворами. Кроме того, мы сделали перепланировку и строго разделили «чистую» и «грязную» зоны, оборудовали боксы для обработки личных вещей, ввели дополнительную дез­обработку персонала, причём для сотрудников используется спецодежда, которая не покидает территорию производственной площадки. Если, допустим, сотрудник по какой-то причине выходит за территорию комплекса, то, чтобы попасть обратно, ему снова нужно пройти весь цикл — переодеться, принять душ, подвергнуться дезинфекции. Даже я, если хочу попасть на площадку, должен пройти все эти процедуры — исключений нет ни для кого. Всё переоборудование обошлось нам примерно в 100 миллионов рублей.

— Существенно ли изменилась стратегия развития «Русской свинины» в связи с АЧС?

— Конечно, АЧС во многом изменила развитие компании в целом, хотя курс развития мясного бизнеса мы оставили неизменным. Но инцидент с АЧС позволил сделать выводы — прежде всего, компания пересмотрела вопросы по вложению средств в объекты и мероприятия, связанные с «биобезопасностью» предприятий, причём обезопасить поголовье необходимо не только от АЧС, но и от других инфекционных заболеваний. Стратегия в том, чтобы дуть на воду — молоком мы уже обожглись.

— Какими предприятиями сегодня «Русский агропромышленный трест» уже представлен в Ростовской области?

— У нас сейчас два проекта в регионе: ЗАО «Русская свинина» и ЗАО «Русская свинина Миллерово» — оба предприятия достроены, работают. Общая мощность этих свинокомплексов — 200 тысяч голов товарной свинины в год. К тому же в составе нашего предприятия есть комбикормовый завод, что позволяет нам немного экономить на кормах. После вспышки вируса АЧС в 2010 году мы полностью оклемались, площадка была вычищена, всё то, что нельзя было дезинфицировать, уничтожено. Вирус на площадке мы победили, новых вспышек не было. Анализы регулярно проводим сами. К тому же нас очень любят контролировать ветслужбы и правильно делают — мы это всегда приветствуем. Поэтому площадки работают, сбыт есть, планируем расширение.

— Появятся ли новые свино­комп­лексы?

— Да, в ближайшее время — ещё один. Мы планируем в рамках миллеровского комплекса симметрично ко всем площадкам зеркально пристроить вторую половину. По сути, это новый проект, но с использованием тех структур, которые уже имеются. В ближайшие два года что-то уже будет сделано: может быть, даже выйдем на рынок с первой свининой. Понятно, что проект станет реализовываться этапами, но первый этап к этому сроку уже планируется завершить.

— Каковы планируемые инвестиции в проект?

— Мы сейчас корректируем бизнес-план в сторону удешевления; по цифрам пока не известно, но это будет ощутимо дешевле, чем строительство предыдущих комплексов. В первую очередь — за счёт экономии на инфраструктуре: она вся там уже есть. Также мы намерены построить ещё три новых свинокомплекса — в Кашарском, Целинском и Егорлыкском районах и увеличить поголовье с 220 до 750 тысяч голов. Кроме того, мы собираемся построить два комбикормовых завода мощностью 160 тысяч тонн и стоимостью 860 миллионов рублей. Общий объём инвестиций в эти проекты должен составить 13 миллиардов рублей, их реализация намечена на 2014–2015 годы. Наша стратегическая задача — завоевание региональных рынков. А размещая комплексы в центре сырьевой базы, мы можем снизить себестоимость продукции, а значит — получить сбытовые преимущества перед конкурентами. Хотя, конечно, в первую очередь мы ориентируемся на Ростовскую область.

Легче не стало

— В августе 2012 года на территории Краснодарского края был введён карантин по АЧС, оттуда запрещён вывоз свинины. Получается, что для вас это в чём-то выигрышная позиция — ведь закрыты поставки продукции ваших конкурентов?

— Мы сочувствуем своим краснодарским коллегам. У них сейчас много хозяйств лишились четвёртого компартмента (зоосанитарный статус хозяйств, означающий высокий уровень защиты. — «Эксперт ЮГ»). И не только хозяйств, но и мясокомбинатов и мясопереработки — ситуация сложная. Но мы надеемся, что они справятся с этой проблемой. Ведь проблема эта не только их, проблема — общенациональная, поэтому говорить, что нам стало лучше или хуже, в принципе нельзя. Легче не стало в любом случае, мы все настороже, стараемся не допустить появления вируса на своих предприятиях. А коллегам из Краснодара хочется пожелать как можно скорее преодолеть свои трудности. Это тяжело, но можно.

— Какая доля на рынке южных регионов сейчас принадлежит «Русской свинине»?

— «Русская свинина» по объёмам реализации занимает в Ростовской области 35–40 процентов, в Краснодарском крае — до 10 процентов. Краснодарский край из-за своего географического положения и потенциальной ёмкости рынка — перспективный для нас регион. А из-за эпизоотической ситуации по АЧС вопросы согласования между ветеринарными управлениями будут проще и быстрее решаться внутри одного федерального округа. В Ростовской области ситуация иная: объёмы производства свинины низкие в сравнении с другими субъектами федерации, но ветеринарные службы часто вводят ограничения на ввоз свинины из других регионов, чтобы снизить риск заражения АЧС.

— Получается, что карантин в Краснодарском крае задел и вас — закрылся один из ваших рынков сбыта?

— Да, но это не те объёмы, которые существенны для нас, они не делают погоды в наших общих продажах. Основным регионом сбыта для нас всё же является Ростовская область. Это наш родной, базовый регион, поэтому и наша цель — обеспечить область качественной свининой.

— Как вы оцениваете насыщенность рынка свинины в регионах юга России продукцией, произведённой на местах?

— Возможностей местных производителей недостаточно — поэтому сюда активно выходят производители из Центрального федерального округа, на который приходится около 45 процентов общего объёма производства свинины в стране. Доля ЮФО в общем объё­ме поголовья свиней в России вообще имеет отрицательную динамику — она сократилась почти до 11 процентов. Это связано с АЧС, вспышки которой повлекли ликвидацию поголовья и переход на выращивание альтернативных видов скота. То есть в ЮФО в целом и в Ростовской области в частности сейчас налицо дефицит предложения мясной продукции местного производства. Профицит есть только в сегменте мясных кулинарных изделий. Потребности рынка не перекрываются собственными ресурсами, поэтому часть рынка занимают сторонние производители.

— Не возникает ли у нас сейчас особенно острого дефицита в связи с АЧС?

— Нет, наш сосед — Белгородская область — с удовольствием компенсирует весь дефицит, который возникает на рынке.

— То есть, несмотря на дефицитный рынок, конкуренция есть?

— Да, конкуренция есть, и довольно серьёзная, но за счёт хорошего спроса со сбытом у нас проблем нет. Для нас и других донских производителей серьёзным конкурентом выступают компании именно из Белгородской области, которые содержат комплексы по 2–2,5 миллиона голов. За Белгородом следуют Краснодарский край, Воронежская область. Есть ещё одна характерная особенность конкуренции на рынке ЮФО, в частности, Краснодарского края и Ростовской области. Здесь чётко выражена сезонность спроса — летом потребительская активность высока, но с середины сентября продажи традиционно падают, насыщенность рынка становится достаточной, конкуренция между производителями усиливается. Возможно, нас также ждёт новый тип конкуренции — между мясом птицы и свининой, который заменит прежнюю конкуренцию свинины и говядины.

— Какие возможности для увеличения или, по меньшей мере, сохранения рентабельности существуют в сегодняшних условиях высокой конкуренции?

— Учитывая дефицит свинины на российском рынке, увеличение числа производителей не повлияло на наши показатели рентабельности. Возможности для их роста — классические для любого производства: снижение себестоимости и увеличение выпуска продукции, а также более глубокая переработка. Для этого постоянно оптимизируем систему кормления и технологии выращивания животных. Кроме того, изменилась структура реализации: мы отказались от продаж в живом весе и предлагаем покупателям мясо в переработанном виде. В планах — углубление переработки свинины на собственных или сторонних мясокомбинатах, хотя создание своих розничных сетей не представляется целесообразным — это отдельный бизнес.

— Ситуация, видимо, осложняется и высокими ценами на зерно, которые установились в 2012 году.

— Да, это серьёзная проблема Юга, ведь это экспортный регион. Зерно ощутимо подорожало, но пока мы справляемся. Конечно, хотелось бы получить какую-то поддержку от государства, например, в виде компенсации. Вариантов поддержки производителей у властей на самом деле очень много. Прежде всего — зерновые интервенции: раньше это было очень хорошее подспорье, и если государство вернётся к этому механизму поддержки, то мы будем очень ему благодарны. Однако и в других регионах страны зерно не сильно дешевле — в Сибири тоже неурожай, так что затраты на корма в итоге у всех примерно одинаковые получаются.

Ждать помощи от государства

— Какие меры по борьбе с АЧС, на ваш взгляд, сегодня должны приниматься? И кем? Это должно делать государство, крупный бизнес или кто-то ещё?

— В любой развитой стране сельское хозяйство — это дотируемая отрасль. Потому что оно решает и социальные проблемы — создавая обеспеченность продовольствием и занятость населения. Поэтому во всём мире есть дотации в том или ином виде — субсидии, ограничительные меры: государство принимает очень бурное участие в делах этой отрасли. Я думаю, что и в России государство тоже должно проявить инициативу и выйти с какими-то предложениями. Более того, по моему мнению, избавиться от АЧС у нас можно только благодаря государственной поддержке. Нужна федеральная программа профилактики и недопущения распространения АЧС. Сегодня действуют только «Ветеринарно-санитарные правила для специализированных свиноводческих предприятий», утверждённые ещё в 1986 году, — это морально устаревший документ, в котором нет нормативных требований к объектам свиноводческих предприятий, к тому же разные госслужбы трактуют его по-своему. Поэтому нужно уже в ближайшее время разработать документ, на который могли бы опираться как контролирующие органы, так и инвесторы при строительстве новых и реконструкции старых свинокомплексов. В частности, следует ужесточить контроль над передвижением поголовья свиней на убой, поддержать свиноводческие предприятия, связанные с дезинфекционными мероприятиями — выделять или компенсировать затраты на дезинфекционные средства. Также государство должно финансировать обустройство крематориев для безопасной утилизации навоза и трупов животных.

— Крупные производители и чиновники сейчас часто кивают в сторону личных подсобных хозяйств как главных источников распространения вируса и говорят, что необходимо запретить фермерам разведение свиней.

— В личных подсобных хозяйствах надо уничтожать свиней потому, что там не соблюдаются все меры биобезопасности. Если ЛПХ смогут себе это позволить сделать, то пусть разводят свиней. Однако если в ЛПХ будут соблюдаться все меры биобезопасности, то это окажутся уже мини-свинокомплексы довольно большого размера. При этом экономически будет всё-таки нецелесообразно выращивать 200 голов свиней, обеспечивая все меры, — придётся переходить на ещё большие объёмы производства. Но полное истребление свиноводства в частном секторе не решит вопрос с АЧС в России. Если про­анализировать последние вспышки, то произошли они на промышленных свинокомплексах и, как правило, в большей или меньшей степени были связаны с человеческим фактором. Поэтому необходимо ликвидировать частное свиноводство в сёлах, расположенных как минимум в десятикилометровой зоне от свинокомплексов, — это отчасти обезопасит предприятия. Хотя вспышки АЧС на Юге уже привели к тому, что поголовье свиней в частном секторе сократилось в несколько раз — люди поняли, что заниматься этим стало невыгодно из-за высокой цены на зерно и из-за АЧС. Хотя тех, кто желает разводить свиней, нельзя лишать этой возможности, потому что в некоторых регионах это единственный заработок для семьи. Но необходимо разработать требования, соблюдение которых даст право заниматься частным свиноводством и будет контролироваться госветслужбой.

— Можно ли в борьбе с АЧС использовать опыт других стран?

— Да, и в качестве примера можно привести Испанию, где с чумой свиней боролись с 1985 по 1995 годы — в результате страна была объявлена свободной от АЧС и сейчас находится в Евросоюзе на втором месте по уровню свинопоголовья. Опыт Испании показывает, что для борьбы с вирусом АЧС нужны самые радикальные меры. К примеру, было проведено серологическое исследование всех свиней, содержащихся в частном секторе и на предприятиях, не имеющих статуса «закрытого типа». При подтверждении диагноза следовало немедленное уничтожение. Такие же мероприятия следует провести и у нас, причём в сжатые сроки. Нужно также сократить численность диких кабанов и чётко отслеживать их миграции с проведением серологического мониторинга, организовать чёткий контроль за перевозками животных по стране.

— Какой должна быть роль в борьбе с АЧС отраслевых объединений мясопроизводителей?

— Национальный союз свиноводов сейчас выдвигает ряд соответствующих инициатив. Во-первых, это принятие и реализация Национальной программы по борьбе с АЧС. Во-вторых, внесение изменений в закон о личных и подсобных хозяйствах, предполагающих совершенствование учёта и контроля содержания свиней в ЛПХ, переориентацию их на содержание альтернативных видов животных. В-третьих, формирование единой ветеринарной службы. Как нам известно, в Госдуме подготовлен законопроект по ветеринарии, и мы рассчитываем на принятие его уже в 2012 году.

— Как вы оцениваете работу нового правительства в сфере АПК?

— Все те заявления, которые мы слышим, звучат очень хорошо. Но это всё заявления — конкретные программы находятся только в стадии разработки и обсуждения. Пока никаких конкретных мер, постановлений правительства не принято — мы можем судить лишь по высказываниям в прессе. Нужно дождаться каких-то результатов.

— Как отразится на отрасли вступление России в ВТО?

— Я бы не сказал, что «всё пропало, давайте закрываться». Оптимизм есть. Во-первых, мы торгуем свежим мясом, и в этом у нас преимущество по сравнению с Европой — через пару дней после убоя наша свинина попадает в магазины или на рынки, а импортёрам сложнее. Компании, занимающиеся замороженным мясом, почувствуют на себе вступление в ВТО в большей степени, чем мы. А во-вторых, снова возникает вопрос биобезопасности. Периодически вспышки инфекций происходят и в Европе — причём не только АЧС, но и тех, которых у нас нет. Соответственно, в какой-то момент поставки из Европы могут закрыться, а имея собственную производственную базу, мы обезопасим себя. Да, конечно, в ВТО нам будет сложнее, но мы справимся.