Поделиться

Пьерпаоло Лодиджиани очень неплохо говорит по-русски, консулом Италии на Юге он является уже девять лет. Но главное — то, что он говорит не столько как политик, сколько как бизнесмен, сразу выходящий на рабочие схемы. Действительно, прежде чем стать консулом, г-н Лодиджиани стал инвестором в экономику юга России — его компания «Инвеста Финанс», торгующая европейской сельхозтехникой, инвестировала в садоводство Кабардино-Балкарии, много лет поддерживала выставку «ЮгАгро», приобрела и развивала хозяйство в Белореченском районе Краснодарского края. Но главная работа Пьерпаоло Лодиджиани — коммуникативная. Как это работает, я знаю по проекту «Италия встречает Кавказ», который реализуется уже несколько лет и предполагает ежегодный обмен бизнес-миссиями. Мне приходилось в них участвовать — сразу после рамочных встреч начинаются визиты на предприятия, выработка схем и проектов. В итоге Лодиджиани говорит уже о пяти инвестпроектах с участием итальянцев, которые связаны с проектом медицинского кластера на Кавминводах, хотя до самого кластера ещё далеко. И оборот Италии с СКФО ежегодно прирастает, несмотря на санкции. Однако не со всеми регионами на Юге пока удаётся построить такие деловые отношения, которые позволили бы заниматься конкретными инвестпроектами.

— Будучи человеком, занимающимся регулярными деловыми контактами Италии и России, как бы вы охарактеризовали период последних двух лет? Как внешняя повестка повлияла на вашу деятельность?

— На юге России у каждого региона своя специфика и стратегия развития. Например, для КБР Италия — это первый экономический партнёр по внешнему товарообороту. Краснодарский край — это порядка 7 процентов российско-итальянского товарооборота в целом по стране. Есть и регионы, где мы всё ещё недостаточно представлены. Так или иначе, несмотря на внешнюю повестку, мы продолжаем работу. И если Россия и Италия за три года потеряли до 60 процентов общего товарооборота, то в СКФО за этот же период ни разу не было спада. Наоборот, ежегодно мы увеличиваем товаро­оборот на 10–15 процентов. Это не очень много, но за этим стоит большая работа — как наша, так и самих регионов. Конечно, результаты разные. Возьмём для примера Краснодарский край и Ростовскую область, которые, с моей точки зрения, очень похожи по экономическому потенциалу. Если с первым наш товарооборот достигает почти миллиарда долларов, то с Ростовской областью — всего 50 миллионов, то есть в 20 раз меньше. Эта разница во многом зависит от самих регионов. Когда проводится работа в данном направлении — тогда и появляется наилучший результат. А в СКФО сейчас множество интересных и качественных проектов, по которым мы надеемся на активное сотрудничество. В п ервую очередь я имею в виду развитие сельского хозяйства, медицинский кластер и развитие Каспийского центра в Дагестане. Работая над проектами, мы пытаемся изменить некоторые стереотипы в рамках российско-итальянской дискуссии. Мы хотели бы изменить лозунг «Сделано в Италии» на «Сделано с Италией».

— Почему у Ростовской области такой низкий товарооборот с Италией?

— Ранее не хватало диалога с властью. В прошлом году мы форсировали события, собрали масштабную делегацию, привезли около 40 крупных компаний. Получился успешный диалог, но в настоящий момент, к сожалению, одноразовый. Для получения результатов в торговле необходим диалог с властями, который подразумевает создание определённой стратегии развития и в дальнейшем — следование ей. Такая работа не была начата. Мы стараемся создать атмосферу тесного взаимодействия между региональной администрацией, торговыми органами и министерствами, представителями бизнеса и итальянской стороны. В сентябре 2017 года мы планируем повторить поездку группы итальянских бизнесменов в Ростовскую область. Должна проводиться системная и повседневная работа, которую мы пытаемся на данный момент осуществлять с надеждой на поддержку местных властей

— Всё-таки — почему не сократился торговый оборот с СКФО при общем падении в 60 процентов?

— Потому что для этого ведётся тщательная ежедневная работа. В СКФО есть отделения итальянских консульств. И визовых центров Италии много — в Ставрополе, Минеральных Водах, открыли в Грозном и планируем в следующем году открыть в Махачкале. Для результата нужно работать, что-то организовывать, создавать связи.

Например, скоро в Ставрополе пройдёт очередной конкурс архитекторов Северного Кавказа. Его проводит частная компания, которая торгует итальянскими товарами, а мы привлекаем именитых членов жюри и экспертов. Категории для конкурсов выбираются с нашим участием, исходя из наиболее актуальных направлений. В прошлом году у нас было 150 профессиональных работ. Это и укрепление взаимосвязей, и обучение, и поиск специалистов, и реклама итальянской продукции.

В последнее время бизнес начал понимать, что не нужно ничего ждать, нужно всё делать самостоятельно. Частный инвестор уже для себя сформировал интерес к медицинскому кластеру, и он будет играть на этом поле. Работа компаний уже началась. Посмотрите на Олимпиаду и на произошедшие с Сочи трансформации после неё. Люди всех уровней вкладывали деньги, и сегодняшний результат стал возможным благодаря совместным усилиям.

— Как вы работаете с регионами?

— Приведу пример. В России сейчас практически нет собственного чеснока в магазинах, он весь завозится из Китая. Мы начали проект по производству чеснока самостоятельно и реализовали его в Адыгее с помощью инвестиций итальянских компаний. Сейчас мы несколько изменили схему: начали с диалога с министерством экономического развития Ставропольского края при поддержке данного вопроса губернатором края.

На сегодняшний день картина следующая: по сути, на Ставрополье сейчас чеснок выращивается на 16 гектарах земли. Министерству мы предложили с помощью итальянских технологий и инвестиций при определённой административной поддержке увеличить эти площади до 300 гектаров, полностью закрыв потребности края в этом продукте. От региона, в свою очередь, ожидаются субсидии конкретно под эту цель точно на указанный период. Наша цель — доказать, что при поддержке власти можно добиться конкретных целей и результатов. Если эта схема сработает с ожидаемым результатом, то можно будет её реализовывать в любом регионе. Хотелось бы, что именно она стала рабочим вариантом для развития.

Ведь вот в чём дело. В России существует один-единственный продукт, по которому в стране профицит — это зерно. И при этом только его и продолжают субсидировать. Между тем, например, в Чечне уникальные природные условия для выращивания клубники и голубики. Почему бы не поддерживать проекты в этих сферах?

— Эта схема уже проработана, или для её реализации нужны ещё какие-то законодательные изменения?

— Она существует, но в виде отдельных элементов. Для проекта нам нужно орошение — и субсидии на орошение есть. Нам нужно топливо — на него тоже есть субсидии. Мелиорация — тоже есть. Только вот использовать эти субсидии на такие маленькие площади никому не интересно. Да, мы сделали предложение, но ещё не факт, что всё получится. Требуется региональная воля, которая позволит существующие средства и субсидии распределять несколько иным способом. В Адыгее у нас всё получилось, на Ставрополье, надеюсь, тоже получится. Только раньше это были итальянские деньги, а теперь есть желание создать несколько иную, более выгодную для обеих сторон, схему.

— Какая у вас основная рабочая схема при реализации инвестпроектов? Вы ищете регионального партнёра или действуете самостоятельно?

— Мы стараемся работать в рамках существующих и теоретически возможных схем. Например, в Ростове был создан ИТ-кластер. Прекрасно, мы изучили его условия, а потом выбрали все итальянские компании, которым это потенциально интересно. Мы предложили им приехать сюда, русифицировать свой софт, а потом совместно с кластером его продавать. Это крайне выгодно, потому что инвестиций требуется мало, есть надежный партнёр и инфраструктура. Можно заходить на рынок.

Или, к примеру, проект медицинского кластера, который мне особенно нравится. Мы сформировали группу итальянских предприятий, которые готовы сотрудничать: от проектировщиков до сборщиков техники. На этой платформе уже удалось создать уникальное для России производство хирургических столов в сотрудничестве с компанией «Севкаврентген». Продукция будет продаваться от имени отдельно созданной компании «Аида».

Учитывая, что медицинский рынок довольно сложный, мы инвестировали полтора миллиона евро в подготовку. Мы изу­чаем мощности «Севкаврентген», планируем в ближайшие недели создать в Италии пробный образец. Затем по такой схеме российская компания будет производить эти столы и совместно с итальянцами продавать. В уставном капитале новой компании участвуют как российская, так и итальянская стороны. И таких медицинских проектов у нас разрабатывается ещё пять.

Отдельный вопрос — управление медицинским кластером. В СКФО такого уровня организаций ещё не было, и итальянские компании крайне заинтересованы в таком сотрудничестве. Конкурентами тут могут быть другие регионы России, где медицина развита на очень высоком уровне.

— Почему вас так привлёк проект медицинского кластера?

— Этот проект может решить одну из главных проблем, которые существуют в области медицины в СКФО — реабилитация после медицинского вмешательства. В настоящий момент спрос на такой кластер огромен. Это уникальная по своим возможностям зона, в которой уже частично наличествует готовая инфраструктура. Необходимо лишь воссоздать и собрать существующие объекты воедино. Недавно в регион приезжал главный эксперт по термальным источникам в Италии, и он сказал, что, с точки зрения реабилитационной бальнеотерапии специалисты Кавминвод впереди нас. Другой вопрос — сервис, над ним нужно работать. Именно поэтому нам интересно управление и реконструкция этой структуры, а также обучение персонала. Характеристики территории СКФО дают возможность решить вопрос медицины полностью и создать общероссийский медико-реабилитационный кластер, который не будет иметь мировых аналогов.

Такого уровня реабилитации, который был стандартом в СССР, не достигли ни в одной стране мира. При этом в России этого направления уже практически нет — все едут за пределы РФ. Если совместить обновлённую инфраструктуру с высокотехнологичной медициной, получится грандиозный проект. Достаточно добиться реализации некоторых проектов, и возможность создания кластера будет реальна.

— На форуме продовольственной безопасности центральной была идея контроля за качеством продукции, которая попадает на прилавки магазинов. Как такие проблемы решаются в Италии?

— Итальянское сельское хозяйство кардинально отличается от российского. И я говорю не только про различные типы развития, которые исторически сложились из-за колоссальной разницы в площади земель. Результатом освоения каждого потенциально привлекательного квадратного метра стало в том числе и то, что они развиваются максимально эффективно, исходя из местного климата.

В Италии множество климатических зон. Для одних более выгодно производство винограда, для других — молока и сыра. В своё время для защиты местного производства каждый регион разработал собственную подробную систему качества, которой должна была соответствовать вся произведённая продукция. Если какой-то продукт был произведён, например, в Тоскане, то у него в обязательном порядке был ряд неизменных характеристик.

Со временем эта система качества трансформировалась в региональные бренды. Затем эти бренды стали поддерживаться местными властями, которые окончательно закрепили качество и выбранные свойства за теми или иными продуктами. Сформировались региональные ассоциации производителей, которые непосредственно отвечали за качество продукции и формировали культуру производства. Эта схема показала себя очень эффективной.

Такая дифференциация могла бы помочь и многим российским регионам. И с точки зрения настройки субсидирования, и с точки зрения разработки собственных региональных брендов. На такой территории, как Российская Федерация, государство физически не в состоянии установить единые правила, которые были бы удобны всем, а потом ещё и контролировать их выполнение. Нужна дифференциация и поддержка производителей, которые в каком-то плане возьмут на себя и контрольные функции.

Одно могу сказать точно — в настоящий момент сельское хозяйство и агропромышленный кластер в ЮФО и СКФО находится в стадии активного роста, за последние 10 лет ситуация кардинально изменилась и ведётся заметная работа по укреплению национального производства и обеспечению продовольственной безопасности.

В подготовке материала принимал участие Алексей Быков.