Махачкала и Дербент избавились от врио
Николай Проценко
Столица Дагестана и третий по величине город республики Дербент наконец обрели постоянных руководителей — бывших министров регионального правительства. На первый взгляд, это выглядит убедительной победой главы Дагестана Рамазана Абдулатипова, который смог навязать ключевым муниципальным образованиям свою политическую волю. Однако за недавними назначениями хорошо просматриваются лоббистские интересы: новоиспеченный глава Махачкалы Муса Мусаев — креатура главы правительства Дагестана Абдусамада Гамидова, а новый глава Дербента Малик Баглиев считается фигурой, близкой к миллиардеру Сулейману Керимову.
Избрание новых глав Махачкалы и Дербента состоялось с разницей в один день. Депутаты дагестанской столицы единогласно проголосовали за кандидатуру бывшего министра строительства и ЖКХ Мусы Мусаева 29 октября, а спустя день городское собрание Дербента утвердило на посту главы города Малика Баглиева, который ранее занимал пост министра труда и социального развития республики.
Махачкала прожила без постоянного главы больше двух лет, с того самого момента, когда 1 июня 2013 года был задержан, а затем арестован мэр города Саид Амиров, в настоящий момент отбывающий пожизненное заключение по обвинению в ряде тяжких преступлений. За это время в городе успело смениться уже три врио главы: сначала этот пост занял ректор Дагестанского госуниверситета Муртазали Рабаданов, затем — глава дагестанского ТФОМС Магомед Сулейманов, а в июле врио-3 стал Муса Мусаев.
В процессе были приняты поправки в устав города, отменившие прямые выборы мэра и усложнившие порядок избрания депутатов горсобрания (теперь жители сначала выбирают депутатов внутригородских районов, а уже из них формируется гордума). После недавних выборов был сформирован новый состав махачкалинского горсобрания (предыдущий избирался еще в эпоху Саида Амирова), что позволило наконец поставить точку в затянувшемся периоде без постоянного главы.
В Дербенте острый кризис местного самоуправления совпал с подготовкой к 2000-летнему юбилею города, который состоялся в сентябре. Один из инициаторов этого события, мэр Дербента Имам Яралиев за месяц до празднования под давлением руководства республики был вынужден сложить полномочия. После этого о желании побороться за пост главы заявил депутат Госдумы Гаджимет Сафаралиев, но в последний момент снял свою кандидатуру, и город встречал юбилей с главой с приставкой врио, бывшим министром юстиции Дагестана Азади Рагимовым. Но и его кандидатура, похоже, не устраивала Рамазана Абдулатипова, который настоял, что возглавить Дербент должен Малик Баглиев. Что и произошло, хотя источники в Дагестане утверждают, что не совсем по доброй воле нового мэра.
С появлением у Махачкалы и Дербента постоянных глав острую фазу муниципального кризиса можно считать пройденной, но считать это победой Рамазана Абдулатипова не приходится, поскольку при подборе кандидатур не удалось уйти от пресловутого «кланового» принципа. В частности, Муса Мусаев считается выходцем из так называемого «мекегинского клана» (выходцы из даргинского села Мекеги Левашинского района Дагестана), к которому принадлежат также глава правительства республики Абдусамад Гамидов и его родственник, бывший врио мэра Магомед Сулейманов («Моряк»), который вновь занял должность руководителя фонда медстрахования.
Пожалуй, с этой точки зрения, вся разница между Мусаевым и Сулеймановым в том, что первый больше напоминает классического менеджера, тогда как последний в Дагестане имеет репутацию политического «тяжеловеса» (высшая точка его карьеры — пост спикера регионального парламента). Не исключено, что именно харизма и подвела Сулейманова, который мог показаться Рамазану Абдулатипову слишком самостоятельной фигурой. Поэтому ему быстро предъявили отсутствие результатов в управлении городом и вынудили написать заявление об отставке. Однако появление очередного врио в лице Мусы Мусаева, вся карьера которого тесно связана с Абдусамадом Гамидовым, означало, что логика кадровых назначений для Махачкалы остается неизменной.
Малик Баглиев является человеком, представляющим интересы другой влиятельной группы в республике — окружение сенатора от Дагестана, бизнесмена Сулеймана Керимова. Еще в прошлом десятилетии, когда от Керимова ожидали крупных инвестиций в родной регион, выходец из Госнаркоконтроля Баглиев занял пост главы Счетной палаты Дагестана и продержался в нем целых пять лет. В 2013 году Баглиев выдвигался кандидатом на пост главы Дагестана от партии «Патриоты России», а затем занял пост в правительстве республики. В первые пару лет правления Рамазана Абдулатипова его отношения с Сулейманом Керимовым были весьма прохладными, но теперь глава Дагестана рассчитывает, что миллиардер вспомнит о своих старых планах построить под Дербентом туристический город и аэропорт. Поэтому не удивительно, что возглавить старейший город России был делегирован чиновник с репутацией «человека Керимова».
Но все же главная проблема последних назначений в Дагестане заключается в том, что они не имеют ничего общего с демократическими принципами. Именно на этот момент обратил внимание один из кандидатов на пост главы Дербента, экономист Маир Пашаев. За день до голосования в городском собрании депутатов он обратился с открытым письмом к президенту страны Владимиру Путину, в котором заявил, что избрание Малика Баглиева происходит при прямом вмешательство республиканских властей в вопросы местного самоуправления.
«С самого начала вся политика главы Дагестана Абдулатипова Р.Г. строилась на запугивании неугодных ему людей на должностях, незаконном их выдавливании и коррупционных проявлениях при назначении новых кандидатур, — констатировал Пашаев в своём обращении на имя главы государства. — Авторитарная политика Абдулатипова Р.Г. вызывает недовольство дагестанцев, нездоровую напряженность в обществе, создает почву для протестных настроений граждан, дискредитирует федеральную власть в целом».
Похожей точки зрения придерживается и известный дагестанский журналист, в прошлом пресс-секретарь президента Дагестана Эдуард Уразаев. По его мнению, выборы глав и в Дербенте, и в Махачкале не отличались прозрачностью, а утверждённые властью республики кандидаты даже не потрудились представить населению свои программы. «Состоялось псевдоголосование, — констатирует Уразаев. — Это, по сути, повторение порочной советской системы, когда нет волеизъявления самих депутатов».
