Поделиться

На форуме «Сообщество» в Волгограде состоялась дискуссия о развитии социального предпринимательства в России. Главным спором дискуссии стало само определение социального предпринимательства. Эксперты считают, что пока не будет закона, закрепляющего термин и его критерии, о развитии и поддержки социального предпринимательства речи идти не может.

По словам эксперта Фонда региональных социальных программ «Наше будущее», тренера по социальному предпринимательству Жанны Котовой, на сегодня в России существуют центры инноваций в социальной сфере, которые финансирует Минэкономразвития РФ и которые являются инфраструктурной поддержкой для социальных предпринимателей. В ЮФО действует всего один центр инноваций в социальной сфере в Астраханской области (всего в стране 23 центра).

«Центр инноваций в социальной сфере — структурное подразделение областного инновационного центра, — говорит руководитель центра Светлана Жукова. — Мы оцениваем социальную эффективность идеи социального предпринимателя, консультируем его, привлекаем на конкурсной основе экспертов и менторов со всей России для того, чтобы они обучали социальных предпринимателей. Программы обучения формируются исходя из запросов предпринимателей, которые к нам обращаются». По словам Светланы, сейчас в реестре центра зарегистрировано 97 социальных предпринимателей. Она поясняет, так как термин «социальное предпринимательство» законодательно не утвержден, центр работает со всеми, кто определяет себя социальным предпринимателем. «Цель большинства тех, с кем мы работаем, — не столько извлечение прибыли, сколько решение социальной проблемы», — говорит она об объединяющей всех социальных предпринимателей рассказывает она.

Вокруг определения социального предпринимательства разгорелась дискуссия. Любой частный детский сад можно считать социальным предпринимательством? А частная медицина, рынок которой растет в России, — это бизнес в социальной сфере или тоже социальное предпринимательство? «Мы же, в принципе, говорим о малом бизнесе, но малый бизнес изначально социален, даже если он работает не в социальной сфере», — отмечает руководитель волгоградского центра защиты и развития бизнеса «Дело» Татьяна Шибченко.

«Социальное предпринимательство должно иметь элемент эксклюзивности. Это бизнес на том поле, которое еще не доработано ни государством, ни крупным бизнесом. Например, инклюзивное образование. Те предприниматели и НКО, которые занимаются инклюзивным образованием, сами разрабатывают программы, адаптируют иностранный опыт», — считает руководитель организации учащейся молодёжи и детей Пермского края «Вектор Дружбы» Ольга Зубкова. По ее словам, социальное предпринимательство будет развиваться не сверху — от бизнеса, а снизу — от социальных практик. «Как оказалось, я социальным предпринимательством занимаюсь достаточно давно. Я не тот, человек, который будет ходить по кабинетам, и просить обратить внимание на ту или иную проблему. Если я открываю НКО, то в первую очередь думаю, за счет каких средств оно будет существовать. Поэтому открывая НКО, я сразу создала летний детский лагерь с инклюзивной площадкой», — поясняет она.

«Исходя из опыта общения с социальными предпринимателями, могу сказать, что, зачастую, это прогрессивное НКО, которые имеют коммерческие направления или вырастают в бизнес», — говорит исполнительный директор «Омского областного общественного фонда социальных инициатив» Евгений Левашов. «Одна из проблем в третьем секторе — выгорание. Мы показываем, как доброволец, который занимается системными социальными проектами, может из них вырастить бизнес», — отмечает Зубкова.

По словам Светланы Жуковой, социальные предприниматели и инвесторы, который вкладывают в проекты социального предпринимательства нуждаются в стимулировании. «Это могут быть субсидии, налоговые послабления», — перечисляет она. «Нужен закон о социальном предпринимательстве. Пока нет закона и четких критериев, что такое социально предпринимательство, мы не можем говорить о господдержке», — заключает руководитель краснодарского отделения «Опоры России» Даниэль Башмаков.