Медицинский центр «Гиппократ» — это первая коммерческая клиника, открытая в Ростове более 30 лет назад. Её основателю, заслуженному врачу Михаилу Кацману, в тот момент было уже 70. Дело продолжили его дети и внуки: главным врачом МЦ «Гиппократ» является младший внук Алексей Кузнецов — медик в пятом поколении, хирург, врач высшей категории. Его супруга Екатерина Кузнецова — генеральный директор. Сегодня «Гиппократ» — семейная сеть клиник, развивающая бизнес в Ростове и Краснодаре.
Супруги Кузнецовы считают, что опыт коммерческой медицины незаменим при создании системы здравоохранения, которая должна быть направлена на постоянное улучшение качества жизни за счёт постоянного профилактирования. Качественное и добросовестное проведение этого процесса позволяет снять огромное количество острых вопросов, а иногда и спасти человеку жизнь.
В целом ещё с советских времен, по мнению руководителей «Гиппократа», в сфере здравоохранения остался хороший задел, который сейчас необходимо грамотно развивать с помощью медицины частной, с поправками на современные требования к качеству обслуживания. Эти времена уже не за горами — пандемия коронавируса и последовавшая за нею колоссальная нагрузка на социальную инфраструктуру показали, что наибольшую эффективность демонстрируют те центры, которые смогли вовремя перестроиться и осваивать новые направления деятельности — именно такой подход позволяет расширять клиентскую базу. Пандемия, таким образом, дала частным клиникам шанс, которым «Гиппократ» сумел воспользоваться. Наш разговор о спросе на новое качество жизни позволил выявить и ряд неочевидных проблем, связанных с психическим здоровьем нации, которое в нынешние времена подвержено серьёзным испытаниям.
Ковид стал маркером проблем бизнеса и отрасли
— Какие тренды, связанные с повышением спроса на качество жизни, на здоровый образ жизни, вы видите в обществе в последнее время?
Екатерина Кузнецова: — Безусловно, это ковид. За всю 30-летнюю историю «Гиппократа» не было более глобального форс-мажора, который сказался бы на всех сферах деятельности общества. Только благодаря чутью, гибкости и быстроте реакции мы смогли перестроиться. Как это было? В прошлом году возникла необходимость быстрой качественной и эффективной диагностики коронавируса. Благодаря тому, что мы всегда в контакте с проверяющими органами, в частности, с Роспотребнадзором (РПН), с главным врачом Евгением Владимировичем Ковалёвым и всеми его сотрудниками, которые в первые страшные месяцы круглосуточно находились на службе и на связи с нами, мы смогли наладить качественную работу по забору анализов, в том числе на дому, что было, безусловно, важно в первые полгода карантина.
Не только простые граждане, но и люди с медицинским образованием не обладали полной информацией о симптомах и лечении этого заболевания, мерах в случае инфицирования: куда звонить, если ты заболел, в какие медучреждения обращаться для получения дальнейшей профильной помощи.
— Как с точки зрения экономики предприятия вы прошли этот период?
— Общая деятельность на фоне коронавируса характеризовалась стагнацией. Выросли траты на специализированное оборудование, спецодежду, средства защиты, дополнительную санобработку помещений, транспортных средств и прочее — на 20–25 процентов. В случае приобретения специального оборудования рост затрат составил бы не менее 40 процентов. Тестирование имеют право проводить только лицензированные на международном уровне лаборатории, которые входят в список РПН. В связи с этим мы сотрудничаем с ведущими лабораториями в Москве, Новосибирске, Саратове. В этот период мы не открывали новых филиалов. В целом, благодаря тестированию на короновирус (во всех возможных формах), мы смогли сохранить общую доходность на уровне конца 2019 года, предшествовавшего пандемии. Это обеспечило не только сохранение рабочих мест, но и увеличение штата медицинских работников.
— Какие вызовы для вашей сферы работы формирует повышение спроса на качество жизни? Как меняется ваша сфера деятельности?
— В 2020 году, помимо антиковидных мероприятий, мы активно занимались телемедициной. Это направление развиваем с 2017 года. Оно интересно как с точки зрения клинической, т.е. обеспечения медпомощью тех регионов РФ, где проблемы с уровнем оказываемой медицинской помощи, так и с точки зрения профмедицины. Изначально это направление мы развивали на крупных градообразующих ресурсных предприятиях. В частности, это были предрейсовые осмотры водителей перед выпуском на маршрут. Поставили телемедицинские компьютеры, которые сами замеряли артериальное давление, наличие алкоголя и т. д. В период пандемии это направление на практике доказало своё важное значение.
— То есть убрали человеческий фактор?
— Его невозможно убрать, человек должен контролировать этот процесс, но мы минимизировали его присутствие. Компьютер — это машина, она не может понять, что для некоторых повышенное артериальное давление является нормой.
Алексей Кузнецов: — На одном медицинском пункте крупного транспортного предприятия пришлось около месяца личным примером доказывать состоятельность и удобство таких осмотров. Мы каждый день в четыре утра вставали и выпускали водителей в рейс, а их там человек по 150. И что мы заметили: там все уже не молоды, потому что зарплата невысокая. Был один 35-летний водитель, а остальные — 50–60 лет. Сначала они были в ужасе, потом приняли этот способ контроля и начали приходить, советоваться. Через два месяца артериальное давление у них снизилось, самочувствие улучшилось. Потому что они вспомнили, что были у кардиолога, а он прописал такие-то таблеточки, которые надо пить при повышении давления. То есть у них уже что-то болело, но они ничего не делали. Только поняв, что их могут отстранить от работы, стали соблюдать рекомендации врача. Наверное, отчасти правы те, кто утверждает, что для внимания к своему здоровью у человека должна быть ущемлена какая-то составляющая: либо социальная, либо экономическая. Профилактика должна быть в его интересах.
Ключ к здоровью — в неизбежности профосмотров
— Кто, на ваш взгляд, является локомотивом процессов, которые идут в сфере общественного здоровья?
А. К. — Локомотивом, безусловно, является государство, потому что оно объединяет, консолидирует и т. д. Любой процесс — общественный или экономический — это система, а значит, все её элементы взаимосвязаны, их взаимодействие характеризуется целостностью и единством. То есть должны работать между собой все слои: общественные организации, бизнес-сообщество, государственные организации. Но пока человек сам не осознает необходимость, важность тех или иных мероприятий, никаких позитивных изменений не будет.
— Один из участников нашего проекта говорил о том, что само общественное устройство должно подталкивать людей к заботе о здоровье. Впрочем, есть и те, кто смотрит на мир радикальнее — предлагает лишать возможности бесплатного обслуживания и полиса ОМС за пропуски профилактических осмотров по неуважительным причинам. Вам какой подход ближе?
Е.К. — Это две полярные точки зрения. Есть и компромиссные варианты — честно проводить ежегодные профосмотры. Если из года в год проводить осмотр трудовых коллективов, это может повысить качество жизни, снизить заболеваемость и, соответственно, сохранить количество трудоспособного населения. В этом все заинтересованы: как «трудовая единица», так и работодатель. Обслуживая большое количество градообразующих предприятий Ростова, Ростовской области, Краснодарского края, посредством профосмотров мы имеем возможность выявить на ранней стадии онкологические заболевания, заболевания дыхательных путей, ЖКТ и другие. Это позволяет своевременно направлять людей в лечебные учреждения для получения дальнейшей медицинской помощи. В результате уже даже не качество жизни повышаем, а сохраняем жизнь.
— Какой передовой опыт в сфере профилактики и популяризации здорового образа жизни нужно было бы перенимать?
Е. К. — Тот, при котором выгоднее станет рекламировать свёклу и морковку, а не пиво или колу.
А. К. — Многие продукты сейчас переоценены и не всегда являются правильным питанием. Как та же кола без сахара.
Проблемы качества жизни связаны с дефицитом знаний
— Какие задачи и проблемы сферы общественного здоровья, на ваш взгляд, получают пока недостаточно внимания со стороны государства или игроков данной сферы? Какие задачи и на каком уровне должны выходить на первый план?
А. К. — Существует огромный дефицит знаний. Молодых людей пройти плановый осмотр или на какую-нибудь лекцию пойти уговорить весьма сложно. Должна быть пропаганда. Мы все любим, когда можно чего-то добиться быстро, просто и без напряга. А как здорово, когда в Инстаграме, на Ютубе, в Тик-Токе рассказывают, как почистить печень за два часа или похудеть на 10 килограммов за трое суток! А потом эти люди попадают в тяжелейшем состоянии в больницу. Можно сказать, что страшнейший бич нашего времени — обилие непроверенной, некачественной медицинской информации. От этого страдают также дети и подростки.
Е. К. — Я за профилактику, диспансеризацию и пропаганду. Это всё бесценное наследие СССР, которое стоит качественно перерабатывать и использовать с учётом современных реалий.
— Необходима централизация этих процессов?
А. К. — Да. Но населению также нужны и госсубсидии. Что было в СССР: младенец появлялся на свет, а его уже можно было бесплатно через полгода водить в бассейн для развития позвоночника и системы кровообращения. Затем можно было отдать в спортивную секцию. Также бесплатно. Необходимо предоставлять родителям с детьми возможность посещать бесплатно либо по не очень высокой стоимости спортивные кружки. Сейчас мы говорим, что нужно увеличивать количество детей в семье. А как семье со средним доходом и с двумя-тремя детьми себе позволить хоть какие-то кружки? В данном случае помогли бы субсидии на развитие спорта. Тем более что спорт выполняет важную представительскую функцию любого государства.
Коронавирус пошатнул психическое здоровье нации
— Какие, на ваш взгляд, проблемы в сфере общественного здоровья пока обделены вниманием государства? Где эти «узкие места»?
А. К. — Узкое место, которое обнажил коронавирус, это психическое здоровье. Учитывая безотчётный страх перед неизвестной широкой публике инфекцией, плюс карантинные мероприятия и изоляция населения в квартирах, плюс финансовые проблемы — всё это, конечно, легло тяжким бременем на психику. Здоровье «пограничников», то есть людей, страдающих пограничными психическими состояниями, пошатнулось. В нормальной ситуации они никак себя не проявляют, но в состоянии хронического стресса мы видим и всплески насилия на разного рода демонстрациях, и всяческих стрелков... Как медработники мы видим, что количество людей с неустойчивой психикой удвоилось. Лёгкие расстройства психики утяжелились и обострились на фоне хронического стресса. Мы даже планировали открыть частную психиатрическую клинику, так как по роду деятельности часто сталкиваемся с людьми, которые не могут себе позволить комфортную психологическую помощь. В нашей стране она государственная, а вот частные психиатрические учреждения дико дорогие. В одном из них, например, 150 тысяч рублей стоит полежать в общей палате две недели. Поэтому спрос актуален, ведь здоровье — это отражение полного психического, физического и социального благополучия. Без любого из этих трёх «китов» человек не может быть здоровым.
— Почему этому сейчас не уделяется должного внимания?
Е. К. — К сожалению, у русского человека нет культуры посещения подобного рода специалистов. Существует масса неприятных стереотипов: для русского человека сходить к психиатру равносильно тому, чтобы поставить на себе клеймо. При этом заботиться о психическом здоровье следует с детства. Вероятность того, что ребёнок, отведённый к правильному специалисту на раннем этапе, получит помощь, восстановит функционал как физический, так и психический, гораздо выше, чем вероятность того, что он потеряет и трудоспособность, и социальные связи.
Тандем частной и госмедицины нуждается в перестройке
— Как должна быть выстроена система профилактики сердечно-сосудистых, онкологических, лёгочных заболеваний — основной массы заболеваний, из-за которых смертность растёт?
Е. К. — Тут мы возвращаемся опять к профилактической медицине, к осмотрам, которые проводятся на рабочих местах ежегодно. Лёгочные заболевания предполагают ежегодное проведение рентгенограмм, флюорограмм. Для профилактики сердечно-сосудистых заболеваний — электрокардиограмма. Онкомаркеры женские, мужские сдаются обязательно. То есть, если мы говорим о работающем населении, на ежегодной основе должны проводиться эти медосмотры. Проблематика этих профосмотров очевидна и упирается в экономику. Сейчас это отдано на откуп работодателям. Даже у социально настроенных работодателей основной задачей является максимизация и извлечение прибыли. А это возможно при минимизации издержек, в том числе на проведение медосмотра. И что мы видим: работодатель заинтересован, чтобы цена услуги была как можно ниже. К сожалению, игроки данного рынка, как правило, это организации, которые занимаются только профмедициной, то есть клинической составляющей, базы нет.
— В итоге всё сводится к формальному осмотру у специалистов в одном кабинете…
А. К. — Да. Я расскажу, почему это превращается в формальность. У вас себестоимость услуги, допустим, 1200 рублей. Состоялся аукцион, и выиграла организация, готовая провести это за 600 рублей, а себестоимость, напомню, 1200. За последние годы объёмы наших медосмотров сохранились, однако мы не видим смысла участвовать в торгах, где цены реализации услуг значительно ниже нашей себестоимости. К сожалению, пока там система ранжирования по цене — опыт играет меньшую роль, чем цена.
— Количество организаций, которые оказывают услуги профосмотра, сильно выросло за последний год?
А. К. — Выросло, но одни отмирают, а другие появляются. Если технически, то рост составляет примерно 20 процентов ежегодно, но это в основном моноклиники. У нас же есть филиал в Краснодаре, соответственно, мы можем сравнить Краснодарский край и Ростовскую область. На Кубани клиник примерно вдвое больше, чем на Дону, при этом они там крупнее. В Ростовской области мы входим в пятёрку лидеров по размеру, а в Краснодарском крае, наверное, в двадцатку. То есть у них с частной медициной всё гораздо лучше. С государственной немного хуже, так как наш медуниверситет выпускает лучших специалистов. Поэтому Ростову есть куда расти по частным медцентрам.
— Какая необходима формула сосуществования частной и государственной медицины?
А. К. — 50 на 50, а не 10 на 90, как сейчас.
— Что нужно отдать частной медицине?
А. К. — Всё, что возможно отдать, я бы отдал.
Е. К. — Везде есть свои плюсы и минусы. В своё время государство попросило частников помочь с ОМС. Но что мы видим: ОМС занимаются государственные медучреждения и частные медучреждения, но при этом государство снабжает свои учреждения новым оборудованием, повышает квалификацию специалистов, а частники это должны делать самостоятельно, обслуживая по более низкой стоимости, потому что ОМС имеет небольшую доходность.
А. К. — Система ОМС себя изжила — даже рьяные функционеры системы говорят, что пора её менять. Если в двух словах, то больнице выгодно делать пациентов больными, а потом лечить их, а не оздоравливать. За здоровых денег не дают.
— Часто в этом обвиняют именно частную медицину…
Е. К.— А для частников самая доходная часть — это постоянный клиент. Не первичный клиент, а повторный. Поэтому, если клиент поймёт, что его обманывают, он просто никогда не придёт больше в конкретную частную клинику и всем об этом расскажет. В результате клиника будет нести убытки. Правильного развития отношений с постоянными клиентами можно достичь только соотношением цены и качества. Тут каждый врач — инженер человеческих душ, он смотрит на пациента, на его кошелёк, на его стремление. Если это бизнесмен, у которого денег достаточно, и он хочет получить услугу быстро и эффективно, то чек расширяется. Я как администратор отслеживаю выручку по врачам и количество обращений — первичных и повторных. Если повторных пациентов достаточное количество и выручка стабильная, то врач работает эффективно. Если у него недостаточная выручка и количество повторных пациентов у него невелико, то он уходит сам. Я даю всем равные возможности, побеждают сильнейшие, умнейшие и сервисно ориентированные. Поэтому кого-то гнуть на план, на средний чек не вижу смысла.
Риски для здоровья эффективней сокращать без запретов
— Как вы оцениваете идею перевода курильщиков на так называемую продукцию с пониженным риском (системы нагревания табака и т.д.)? Как вы оцениваете новые технологии в этой сфере?
А. К. — Мы относимся к этому положительно. Люди осознают, что это вредно — это самое главное. Однако не все способны бросить курить сразу, пытаются выйти из этой ситуации паллиативным методом, методом компромисса. Если их этого лишить, они перейдут обратно на сигареты. Если есть возможность распрощаться с этой привычкой, то это хорошо. Я сам курильщик в прошлом и бросал через электронную сигарету. Это достаточно эффективная методика. Но надо чётко ставить себе цель бросить эту пагубную привычку.
— Какую работу, связанную с другими рисками, с алкоголем, например, нужно проводить?
А. К.— Только безалкогольные аналоги. Есть даже виски безалкогольный.
Е.К. — На самом деле, ничего более эффективного, чем запугивание, ещё никто не придумал. Если детям с самого детства показывать, как выглядят лёгкие курильщика — чёрные и перфорированные, как выглядят женщины и мужчины с зависимостью, для подрастающего поколения будет отрицательный пример. Важнейшая мотивация в области общественного здоровья — это страх. Когда человек переносит всё это на себя. Та же история была и с коронавирусом: люди не верили до конца в его опасность, думая, что «это где-то на соседней улице», а когда начали терять близких и родных, поняли, что руки надо мыть, перчатки надо носить и маску тоже стоит надевать.
— Какие перспективные партнёрства нужно создавать в сфере общественного здоровья, как консолидировать экспертное сообщество вокруг темы повышения качества жизни?
А. К. — Необходимо создавать общее информационное пространство, чаще об этом говорить. Слово формирует мыслеформы, которые затем преобразуются в события. То есть чем больше вы будете об этом говорить, тем больше результатов это принесёт.
