Поделиться
Поделиться
– В списке отраслевых планов импортозамещения, подготовленных Министерством по делам Северного Кавказа, «Арнест» не фигурирует. Вам предлагали принять участие в этой программе?
– Я знаю только, что правительство Ставропольского края получало письмо от Министерства по делам Северного Кавказа с предложением представить информацию о системообразующих предприятиях по отраслям промышленности. Органы государственной власти время от времени формируют такие списки – где-то это заканчивается конкретными мерами господдержки, а где-то это просто мониторинг ситуации в отдельных отраслях и по региону в целом.
– Вы можете привести свидетельства того, что декларации поддержки государством импортозамещающих производств уже поддержаны какими-то конкретными мерами?
– Механизмы поддержки импортозамещающих производств сегодня есть. Например, это постановления правительства РФ № 214 от 12 марта 2015 года, № 3 от 3 января 2014 года, № 1044 от 11 октября 2014 года. Но доступным для тех компаний, которые не вошли в перечень 199 системообразующих предприятий или не прошли конкурсный отбор комплексных инвестиционных проектов в Минпромторге РФ в прошлом году, является на данный момент только механизм, предусмотренный постановлением № 1044. Оно позволяет получить государственную гарантию и кредитование в уполномоченных банках по фиксированной ставке 9 процентов годовых плюс 2,5 процентов - маржа уполномоченного банка на реализацию инвестиционного проекта на сумму более одного миллиарда рублей. Что касается постановления № 214, которое предусматривает субсидирование кредитов, полученных на пополнение оборотных средств, то возможность его применения имеется в случае включения в дополнительный перечень, утверждаемый Минпромторгом РФ. К сожалению, на текущий момент даже не утверждены критерии его формирования и порядок включения в него хозяйствующих субъектов.
– Не получится ли здесь так, как это вышло с идеей предоставлять инвестпроектам СКФО госгарантии – замах на миллион, а удар на рубль?
– Мы как раз сумели воспользоваться механизмом госгарантий, предусмотренных постановлением № 1016 от 14 декабря 2010 года (для предприятий, осуществляющих деятельность на территории СКФО), которые были предоставлены нам под проект строительства второй линии по производству алюминиевого аэрозольного баллона из отечественных полуфабрикатов. Но пока мы не приступили к реализации этого проекта из-за экстремального роста курса евро и процентных ставок по кредитам. Сейчас, в связи со снижением курса евро и ключевой ставки, мы возвращаемся к реализации этого проекта, учитывая возможность получения мер государственной поддержки на его реализацию.
– Что, по вашему мнению, государство сейчас должно делать, чтобы оказать реальную поддержку импортозамещающим производствам, в том числе в СКФО?
– Прежде всего необходимо понимать, что для полного эффекта в сфере импортозамещения в любом случае потребуются десятилетия, за год-полтора здесь ничего не сделать. В то же время, я думаю, нужно исходить из тех плюсов, так сказать, терапевтического характера, которые уже очевидны для регионов. Это и развитие территорий в целом, формирование налогооблагаемой базы, занятость населения, востребованность и воспроизводство квалифицированных кадров, повышение безопасности страны (снижение зависимости от внешних поставок), снижение давления на национальную валюту за счет сокращения импорта. На мой взгляд, только этого уже достаточно, чтобы поддерживать импортозамещение как концепцию, и эти моменты государство действительно должно поддержать - прежде всего в тех случаях, когда отечественный производитель выпускает одинаковую с импортом продукцию с точки зрения цены и качества. Но дальше начинаются субъективные и оценочные градации. Например, надо ли поддерживать того производителя, который делает продукцию чуть хуже импортной или такую же по качеству, но дороже на 10 процентов? Это сложные вопросы, и государство здесь должно четко разъяснить применяемые критерии отбора пользующихся государственной поддержкой инвестиционных проектов в области импортозамещения.
– Есть ли сейчас, на ваш взгляд, у государства понимание того, как действовать в таких неоднозначных случаях?
– Конечные цели и приоритеты импортозамещения пока не сформированы ни на федеральном, ни на региональном уровне. Это подтвердила дискуссия, которая в начале года произошла между Минпромторгом и Минэкономразвития. Минпромторг исходит из цели достижения максимально возможного обеспечения баланса потребностей в товарах отечественного производства, который и должен определять основные направления развития импортозамещения. В рамках этого подхода допускается, что заместить можно любую импортную продукцию, хотя при этом и признается, что многое упущено. Минэкономразвития, напротив, утверждает, что политика импортозамещения, не имеющая экономических оснований, вредна для экономики, поскольку импортозамещение имеет смысл только в том случае, если речь идет о замене импорта равным по качеству и цене продукту. Таким образом, целостной концепции импортозамещения на федеральном уровне мы не видим. Возможно, Минпромторг попробует реализовать свое представление об импортозамещении явочным порядком в тех отраслях, где велика роль внеэкономических факторов, например, в оборонной промышленности, но в гражданских отраслях некоего единого концептуального представления об импортозамещении пока нет.
– Может быть, государству стоит обратиться за советом к бизнесу, которому не надо объяснять, что такое «импортозамещение»? Каков ваш собственный опыт в этом процессе, в том числе в последние месяцы?
– Мы действительно с самого начала работаем на конкурентном рынке, где доля импорта высока, поэтому импортозамещение – это органичная часть нашей бизнес-модели, и успех здесь зависит от конкретной рыночной ситуации. Сейчас из-за девальвации рубля наша продукция стала более конкурентоспособной, потому что импортные аэрозоли подорожали. Но в то же время цена на нашу продукцию зависит от импортных комплектующих и стоимости сырья, которая определяется мировым рынком. В результате значительная часть себестоимости у нас приходится на валютно-зависимую составляющую (импортное сырье и комплектующие или российское сырье, являющееся экспортным товаров и де-факто торгуемое в иностранной валюте), и мы как представители обрабатывающей промышленности серьезного положительного эффекта от девальвации не чувствуем. Хотя дышать, конечно, стало легче. В целом же ее бенефициарами оказались сырьевики, а не более сложные отрасли. Сырьевики же формируют стратегию сбыта, исходя из возможностей экспорта. Например, цена на алюминий определяется Лондонской биржей металлов, и производители алюминия не будут продавать его нам по какой-то другой стоимости. Конечно, было бы неплохо, если бы на уровне федерального правительства были предприняты какие-либо меры, направленные на то, чтобы эффект от девальвации распространился и на другие отрасли, помимо сырьевых. Например, антимонопольщики могли бы заинтересоваться ценообразованием на сырьевые товары. Хотя в таком случае сырьевики сами бы нашли, что предъявить государству, потому что у них свои валютные риски, связанные с высокой долговой нагрузкой и крупными инвестиционными программами. Но в любом случае «тонкая настройка» этого механизма точно бы не помешала.
