Поделиться
В прошлом году вокруг того, как развивать индустриальные парки в области, впервые с момента возникновения этой темы завязалась региональная дискуссия. Поводом стал проект концепции развития индустриальных парков на Дону. Он заставил обратить внимание на конкурентную среду. Стало очевидно, что другие регионы, добивающиеся серьёзных результатов в привлечении промышленных инвесторов, развивают индустриальные парки иначе. Они создают управляющие компании для обустройства инфраструктуры парков — в Ростовской же области таковой нет. Они принимают региональные законы об индустриальных парках, создавая законодательную «упаковку» поддержки для инвесторов, вводя официальный статус резидента парков. Так, в Ставропольском крае, где есть такой закон, инвестору дают звание резидента, а вместе с ним — все возможные льготы. В Ростовской области звания резидента нет, индустриальные парки создаются по факту заполнения территории инвесторами, а разные льготы, получаемые инвесторами, оговариваются разными законами. Но при этом система — максимально гибкая для подстройки под инвестора и весьма выгодная для бюджета, который не несёт лишних затрат. Можно было бы ожидать, что следствием этой гибкости станут десятки заявок на индустриальные парки — ведь каждая территория хотела бы иметь зону ускоренного экономического развития. Но подстройка под инвестора диктует другую логику — лучших предложений не может быть много. Агентство дало свои предложения для концепции, она была утверждена губернатором, а на нынешнее лето анонсировано принятие регионального закона об индустриальных парках. Фактически область пытается сейчас сохранить гибкость, но расширить опции по господдержке инвестпроектов, осваивая опыт других регионов.
— В прошлом году началась работа над концепцией развития индустриальных парков в области, хотя регион уже давно занимается этой темой. Зачем понадобился этот документ, и какие предложения для него сделало агентство?
— Эта работа уже завершилась, финальную редакцию концепции утвердил губернатор. Мы не были инициаторами её разработки, но те дискуссии, которые развернулись вокруг документа, не позволили остаться в стороне: индустриальные парки — крайне важный инструмент для ежедневной работы агентства по привлечению в область промышленных инвесторов. От качества этого инструмента, его тонких настроек напрямую зависит конкурентоспособность наших предложений. В ходе многочисленных обсуждений мы постарались развеять ряд мифов, привнести в документ утилитарность, воплотить накопленный нами практический опыт в предложениях, которые действительно позволят Ростовской области сделать шаг вперёд по привлечению индустриальных инвесторов. Сейчас в России немало делается в сфере развития индустриальных парков, и у нас есть реальный шанс не только перенять лучшие практики, но и избежать многих ошибок.
Сегодня мы видим, что конкурентная среда с точки зрения привлечения инвестиций в регионы стала более агрессивной. Участвуя в нескольких публичных дискуссиях на областном и федеральном уровне, я даже ввёл термин «парковые войны»: регионы стараются обогнать друг друга, наперебой предлагая индустриальным инвесторам всё более низкую стоимость подключения к инфраструктуре, всё более масштабные налоговые льготы. Все постепенно стремятся к нулевой стоимости подключений и нулевым ставкам налогов, что, в общем-то, не очень нормально. Демпинговый сценарий развития рынка — самый примитивный и, в конечном итоге, интегрально невыгодный для России, если мы будем оценивать эффект не для отдельно взятых регионов, а для страны в целом.
В этих «парковых войнах» выигрывают самые богатые регионы, поскольку у них больше ресурсов для создания бесплатной инфраструктуры, а бедные территории, соответственно, становятся ещё беднее. Когда уже не один, а с десяток регионов добрались до нулевой стоимости обеспечения индустриальных проектов инфраструктурой, предложили нулевые ставки налога на имущество и региональной части налога на прибыль, причём на срок свыше 10 лет, следующим шагом логично должны стать отрицательные ставки налогов и бюджетная доплата заводу за то, что он присоединится к бесплатно подведённым коммуникациям. Очевидно, что это тупик, особенно на фоне того, что в России всё больше говорят о появлении платных дорог из-за нехватки средств на развитие инфраструктуры, высоких тарифах на услуги естественных монополий, которые испытывают дефицит ресурсов на модернизацию существующих сетей, и т. д. Всё это, конечно, болезни роста, но мы не можем ждать три-пять лет, пока конкурентная среда ими переболеет. Мы вынуждены реагировать на возникающие вызовы, потому что Ростовская область — участник этой конкурентной борьбы, и у нас в последние годы объективно появилась дополнительная мотивация наращивать объём помощи индустриальным инвесторам. При этом нельзя забывать, что ресурсы всегда ограничены.
Концепция в целом строится на максимальном использовании всех наработанных, накопленных ресурсов для развития индустриальных парков и одновременно привносит новые идеи: и территориальные, и форматные. Например, одно из наших предложений — создать в Ростовской области индустриальный парк (условно «парк номер восемь»), который будет конкурентен относительно особых экономических зон производственно-промышленного типа.
Мифы об индустриальных парках
— Согласны ли вы с мнением, что существовавшая ранее концепция работы по формированию в области индустриальных парков в первую очередь нацелена на развитие крупного бизнеса?— Вообще сложился уже целый набор мифов о донских индустриальных парках, которые абсолютно не соответствуют действительности. Миф первый: парки предназначены только для крупных инвесторов, а для малого и среднего бизнеса эти площадки якобы закрыты. На самом деле условия в донских индустриальных парках для всех инвесторов абсолютно одинаковы, независимо от величины компаний. Совсем небольшие фирмы могут подключиться к инфраструктуре на тех же привлекательных условиях, что и, например, Coca-Cola в Новоалександровском парке (Азовский район) или Guardian (игрок номер три на мировом рынке флоат-стекла) в Красносулинском. Причём под свой проект маленькие компании могут арендовать или купить участок любой площади, хоть один гектар, хоть 0,2 гектара. Более того, существующие сегодня в Ростовской области парки, куда изначально пришли крупные якорные инвесторы, уже гарантированно имеют развитую инфраструктуру. Это значит, что новым резидентам — тому же малому и среднему бизнесу — уже не нужно вкладывать дополнительные средства, чтобы эту инфраструктуру создать. К тому же сетевое хозяйство (электрические, газовые сети, сети водоснабжения и водоотведения) индустриального парка создаётся в условиях, когда невозможно угадать точную мощность крупных резидентов — мощности всегда рассчитываются с каким-то запасом. Новым небольшим предприятиям этих «запасных» мощностей часто более чем достаточно. То есть к каждому «якорному» проекту могут присоседиться с десяток мелких резидентов, при этом им совершенно не обязательно быть в одной технологической цепочке.
— А есть такие примеры?
— Допустим, проект Ростовского лакокрасочного завода, который сейчас уже завершает строительство в Новоалександровском парке, купив там чуть больше двух гектаров с подведёнными коммуникациями.
Следующий миф — говорится, что количество предложений в парках ограничено, поэтому надо создавать как можно больше новых парков, поскольку якобы есть какая-то внушительная очередь из компаний, которые хотят строить производства, но все приемлемые предложения уже будто бы исчерпаны. Ответственно заявляю, что во всех парках есть большие свободные площади для размещения новых производств. Но когда начинаешь глубже «копать» источники этой точки зрения, выясняется, что, как правило, нет не только очередей, но даже одной компании, действительно готовой реализовать проект «гринфилд». В Красносулинском индустриальном парке, где сегодня воплощают в жизнь свои проекты американские Guardian, Praxair, французская Imerys, российская «Технониколь», у нас сегодня земельный запас свыше тысячи гектаров, его хватит для размещения ещё 60–100 новых заводов, есть запас инфраструктурных мощностей, которые будут вводиться в эксплуатацию в 2014 году. В Гуковском парке первый резидент под производство медных катодов и анодов арендует восемь гектаров, соответственно в запасе у нас там только в рамках первой очереди 176 гектаров, а всего — свыше 340 гектаров. Сегодня даже в самых продвинутых с точки зрения заполняемости донских парках есть свободные территории. Например, в рамках второй очереди Новоалександровского парка это около 50 гектаров. Кроме того, в рамках первой очереди некоторые индустриальные инвесторы в силу разных причин превратились в девелоперов, и, сейчас участки со всеми подведёнными коммуникациями продают на очень лояльных условиях. Например, компания «Регата», которая не прошла лицензирование как производитель алкоголя, ушла с рынка, и для неё участок в Новоалександровском парке с подведёнными коммуникациями под водочный завод сегодня не актуален. Компания его продаёт с дисконтом против первоначально понесённых затрат.
Цель — не парки, а инвесторы
— Как определяются те территории, которые могли бы стать потенциальными парками?— Здесь изначально есть один принципиальный момент. Наша конечная цель — это не количество развитых индустриальных парков, и вообще не индустриальные парки, а как можно большее количество новых заводов и фабрик. Если мы станем гнаться за количеством индустриальных парков, мы распылим ресурсы и нормально не разовьём ни один из них. Потом нам очень важно, чтобы не просто состоялось строительство завода, но чтобы построенный в Ростовской области завод оказался максимально конкурентоспособным. Из успехов каждого отдельного донского завода в конечном итоге складывается общий успех экономики региона. Поэтому Ростовская область экономически заинтересована, чтобы заводы строились на самых привлекательных территориях — привлекательных для развития того или иного промышленного предприятия. Если первый на Дону сахарный завод необходимо максимально приблизить к сырьевой базе, то он должен строиться в том районе, где в округе наибольшие возможности по производству сахарной свёклы. Поскольку в себестоимости продукции сырьё там занимает до 55 процентов, то именно этот критерий становится определяющим. Всего же мы обычно анализируем 30–50 разнообразных критериев. В целом Красносулинский, Гуковский, Новоалександровский парки — это сегодня лучшие территории в Ростовской области для большинства индустрий. Даже, я бы сказал, одни из лучших в европейской части России.
— Каков сегодня у области потенциал инвестиционных площадок?
— По разным методикам подсчёта, у нас 1200–1300 инвестиционных площадок. На самом деле их несколько тысяч. И часто это девелоперы поневоле. Компания построила склад или завод, при этом у неё осталось ещё много свободной территории. Или приобрела бывший крупный промышленный объект, которому территория, инфраструктурные мощности в прежних объёмах не только не нужны, но и вредны, поскольку генерируют только расходы. Взять тот же «Ростсельмаш». Или вот, например, есть бывший Новочеркасский завод синтетических продуктов (НЗСП) с большой территорией: мы на это предприятие смотрим как на место создания полноценного индустриального парка формата «браунфилд». Там ценность не в зданиях, а в мощностях, которые уже подведены. Стартовые затраты там могут оказаться ниже, чем у «гринфилдов». Если говорить про агентство, у нас сформировался довольно большой банк «браунфилдов» — по области это порядка 900 площадок. И эти площадки, как правило, интересны именно малому и среднему бизнесу. Недавно, например, мы совместно с администрацией города Донецка провели инвентаризацию площадей, куда бы мог потенциально прийти малый и средний бизнес. В результате получили больше 20 позиций.
На самом деле нам сейчас надо гнаться не за количеством, а за качеством наших предложений для индустриальных инвесторов. Если коротко, то цены на подключения должны становиться ниже, а срок подведения коммуникаций — сокращаться. И того, и другого проще добиться, развивая существующие парки. Хотя мы говорим и о новых парках, которые для Ростовской области могли бы стать принципиально новым продуктом.
— А что это за «парк номер восемь», который вы предложили создать?
— Это парк, который мог бы стать своего рода региональным аналогом федеральной особой экономической зоны производственно-промышленного типа, только без федеральных льгот. Цель — выиграть конкурентную борьбу за наиболее ценных промышленных инвесторов, приносящих региону наибольшую добавленную стоимость. За этих инвесторов Ростовская область конкурирует с Московской областью, Петербургом, Калугой, Ленинградской областью, Краснодарским краем, Украиной, Польшей, другими странами Восточной Европы, федеральными ОЭЗ в Липецке и Елабуге. Это должен быть самый конкурентоспособный индустриальный парк Ростовской области. Возможно, именно там стоит использовать принцип максимальной (допустим, 90-процентной) компенсации затрат на обеспечение предприятия инфраструктурой, причём механизм предоставления субсидий должен носить заявительный характер. Мы предлагаем этот парк разместить в 30-километровом радиусе от Ростова-на-Дону: для большинства компаний это — наиболее желаемая удалённость от донской столицы. Когда мы предлагаем инвесторам отодвинуться подальше, мы должны учитывать, что у нас есть регионы-конкуренты, которые готовы предлагать размещение ещё ближе к региональным центрам. Одновременно при наличии максимальной поддержки в таком парке должен работать фильтр, который будет настроен на отбор высокотехнологичных производств, не требующих значительных мощностей инфраструктуры, — чтобы ресурс парка был использован максимально полезно для области. Важно так выстроить критерии, чтобы этот парк не наполнился металлургическими, нефтехимическими производствами, которые съедают очень много мощности, но не являются производителями каких-то высокомаржинальных продуктов. И хотя то же животноводство для Ростовской области — стратегическая отрасль, проекты, с нею связанные, в парк не попадут только потому, что требуют больших санитарно-защитных зон и не позволят достичь максимального эффекта по использованию площадей и мощностей «парка номер восемь». Нам нужны производства с высокой добавленной стоимостью — неважно, будут они региональными, федеральными или иностранными. При этом ресурсов они потребляют минимум. Сверхпривлекательные условия не надо предлагать всем — бюджета области не хватит. А проектов, о которых я говорю, не тысячи и даже не сотни — десятки в год на всю страну. Земля в таком парке могла бы предоставляться резидентам только в аренду по ставке, допустим, в одну десятую процента от земельного налога, а право приватизации инвестор получал бы лишь после ввода объекта в эксплуатацию. Нам сейчас надо гнаться не за количеством, а за качеством наших предложений для индустриальных инвесторов.
— Как вы относитесь к идее создания управляющих компаний для индустриального парка? В ряде регионов они созданы.
— Главный вопрос — чем будет управлять эта компания, на какие средства существовать? В стране уже накоплен опыт освоения бюджетных денег на строительство инфраструктуры индустриальных парков через управляющие компании. Мне такая схема кажется излишне громоздкой, дорогой в администрировании, далеко не идеальной с правовой точки зрения. Мы можем анализировать этот опыт и делать лучше. Я считаю, что если мы хотим построить дорогу к индустриальному парку, самый простой и дешёвый путь — прямое финансирование этого строительства из бюджета. Если дорогу построила управляющая компания (пусть даже на бюджетную субсидию), она получает актив, который генерирует ей исключительно убытки (расходы на содержание дороги, налог на землю и так далее). У управляющей компании нет источника для содержания этой дороги, а у государства есть — налоги. Если управляющая компания сделает дорогу платной, резиденты могут уйти туда, где дороги бесплатны. На деле достаточно просто синхронизировать региональную программу развития дорожной сети с формированием индустриального парка. Просто и легитимно, без лишних издержек.
— Но управляющая компания может выполнять роль «единого окна», и инвестору за каждой льготой не надо будет стучаться в разные окошки.
— На самом деле между категориями «единое окно» и «специализация» надо находить эффективный баланс. Почему бы нам не написать один большой единый закон, чтобы не утомлять инвестора чтением целой сотни законов и подзаконных актов? Очевидно, что это трудно сделать, но почему-то некоторые считают, что в «едином окне» могут сочетаться водоканальное хозяйство, электрические, газовые сети, автодороги. Такое «единое окно» не только не всегда эффективно, а, как правило, почти всегда менее эффективно, чем прямые отношения резидентов парка с каждой ресурсоснабжающей организацией. Но если всё же управляющая компания берётся за создание сетевых мощностей, дорог и последующее владение ими, то, как правило, её тарифы, по понятным причинам, оказываются менее конкурентоспособными, чем в случае с прямыми договорами. Поэтому дальше такие управляющие компании начинают фантазировать: они, мол, будут оказывать будущим резидентам клининговые услуги, услуги по транспортировке персонала, доставке комплексных обедов и т. д. Но это уже совершенно другие рынки, где есть свои сильные компании, своя специализация, и чтобы получить преимущества в данных сегментах, вовсе не надо быть управляющей компанией.
Если мы говорим о «гринфилдах», то, мне кажется, сегодня конкурентоспособнее те парки, где роль организатора на себя берут власти — региональные, муниципальные. По сути, там надо сделать не такую уж и сложную вещь — синхронизировать наполнение парка резидентами с инвестиционными программами ресурсоснабжающих организаций, региональными программами развития дорожной сети и т. д.
— Тем не менее, как вписываются в вашу концепцию частные индустриальные парки?
— Это ещё одна опция; если частный девелопер готов рисковать — его право, вреда от этого точно уж нет, а польза вполне может случиться. Принятая в Ростовской области концепция максимально гибкая, и на самом деле не закрывает ни одной возможности. Успешные прецеденты в России есть — например, частный парк в Перми или в Домодедово. Но всё же такие площадки — не очень распространённая практика. Это очень сложный бизнес, здесь нет большой ликвидности, и существует гигантский риск: девелопер приобретёт землю, подведёт коммуникации, а только потом привлекает потенциальных резидентов. По идее, девелоперы частных парков при такой схеме выигрывают во времени, но вынуждены значительно переплачивать. И чем дольше такой парк будет наполняться резидентами, тем дороже будет вход туда. В существующих донских парках коммуникации начинают проводиться только после того, как была подана заявка от инвестора.
Почему рухнул СССР
— Ставропольский край смог привлечь средства Инвестиционного фонда РФ на оборудование инфраструктуры для индустриальных парков. Есть сегодня варианты борьбы за федеральные деньги?— Бюджет сейчас — не самый главный источник финансирования создания инфраструктуры индустриальных парков. Бюджеты ресурсоснабжающих организаций — это источник гораздо более внушительный. Что касается получения федеральных денег на софинансирование инфраструктуры индустриальных парков, то одна из проблем заключается в том, что у нас очень торопливое и часто изменяемое законодательство. Возьмём, к примеру, приказ Минэкономразвития номер 227, который был принят в мае 2011 года. Он ввёл такой вид поддержки, как субсидирование инфраструктуры для индустриальных парков в рамках господдержки малого и среднего бизнеса. Вот какое определение индустриального парка предлагается приказом: «управляемый единым оператором парка комплекс объектов недвижимости (административные, производственные, складские и иные помещения, обеспечивающие деятельность промышленного парка) площадью не менее 100 тысяч квадратных метров…» Хочу сказать, что ни один из семи донских индустриальных парков пока не имеет таких помещений. Потому что это гигантские площади. То есть у нас ни один парк под категорию малого бизнеса не подпадает — они слишком маленькие. При этом присутствует ещё ряд критериев, которые сложно соблюсти, — например, права на недвижимость должны принадлежать субъекту РФ или муниципалитету, а не, скажем, компании Coca-Cola, как у нас в Новоалександровском парке. В 2012 году появился новый приказ номер 223, где убрали ряд ограничений, а объём площадей снизили до 20 тысяч квадратных метров и добавили, что это могут быть не только помещения, но и земля без строений. Но ведь целый год действовали фактически нереализуемые нормы поддержки индустриальных парков, хотя, не сомневаюсь, кто-то и по ним умудрился просубсидироваться. Объективности ради надо отметить, что 24 апреля 2013 года Минэкономразвития издало уже, безусловно, более качественный документ на эту тему — приказ номер 220.
На самом деле, если мы говорим о получении федеральных субсидий на создание индустриального парка, то крайне желательны более долгосрочные неизменяемые правила. Нельзя парк создать за несколько месяцев и тем самым вписаться в правила, которые действуют всего семь месяцев в году.
— Мы сейчас видим, что муниципалитеты начинают играть всё большую роль в процессе привлечении инвестиций. Каждая территория хотела бы завести у себя индустриальный парк. Как с этим быть?
— Концепция не ограничивает количество парков. Ничто не мешает муниципалитетам предоставлять льготы по аренде земель для индустриальных инвесторов, реализующих проекты «гринфилд». Это можно делать и без специальных законов. Сейчас любой муниципалитет может объявить о создании у себя индустриального парка. Другой вопрос, смогут ли они сегодня или завтра стать точкой притяжения трафика инвесторов. Почему в Зверево нет очереди из инвесторов? Или в Донецке? Есть, конечно, такая мечта — всем привести инвесторов, дать каждому муниципалитету по индустриальному парку. Но как только мы эту задачу сформулируем и попытаемся воплотить, мы тут же надорвёмся. Как только начнём продвигать всех одновременно, суммарно получим отрицательный результат.
Есть известный экономист нобелевский лауреат Пол Кругман — его считают одним из основоположников такой дисциплины, как новая экономическая география. В рамках этой дисциплины бытует аргументированная идея, что экономика СССР рухнула во многом потому, что она развивалась не вокруг агломераций, как западная, а ровным слоем по огромной территории. Дорого, неэффективно, коммуникации растягиваются, отечественная экономика утрачивает значительную долю конкурентоспособности.
Представьте, что мы привозим в Ростовскую область делегацию какой-нибудь крупной мировой компании. Ведь понятно, что для достижения максимального результата мы должны сделать самое лучшее предложение для размещения её производства. А мы вместо этого, например, везём её по депрессивным территориям, где хотим видеть индустриальное производство. Конечно, мы потеряем клиента и время. А наша задача — я говорю про агентство — генерация трафика инвесторов и нахождение самых коротких путей реализации проектов в Ростовской области. Грамотно выбранная территория — это главное достоинство донских индустриальных парков.
В то же время никто не отменял отраслевую специализацию территорий. Те районы, куда пока ещё не пришли большие производства, имеют более выигрышный потенциал для развития сельского хозяйства. А если в таком сельском районе построить пару крупных заводов, просто некому будет работать в агросекторе. Для экономики области полезнее выявлять текущие конкурентные преимущества конкретных территорий и фокусироваться на их использовании и развитии.
В работе над материалом принимала участие Юлия Дементьева
