Поделиться
— Конечно, многие личные встречи ушли в онлайн. В первый месяц-полтора большинству клиентов было непросто к этому привыкнуть. Ведь некоторые конфиденциальные темы в корпоративном бизнесе люди привыкли обсуждать при личной встрече, особенно если речь идет о крупных компаниях. Но со временем все поняли, что Zoom, Skype и прочие подобные приложения удобны и экономят время на поездки и перелеты, с их помощью можно оперативно обсудить важные вопросы сотрудничества. Это действительно серьезное изменение, ведь ритуал личных деловых встреч формировался десятилетиями.
Все остальные изменения касаются развития банковских продуктов. Сервисы, которые мы планировали внедрять в течение трех ближайших лет, запустили уже в 2020 году. Мы максимально ускорили скорость разработки и внедрения корпоративных продуктов с точки зрения их цифровизации. Для этого, конечно, мы нарастили нашу команду разработчиков и изменили приоритезацию внедрения новых продуктов. Появились многие вещи, которые казались невозможными еще год назад. Например, мы организовали первый в России синдицированный кредит полностью в цифровом формате для ГК «Росводоканал». Было всего 11 подписантов. Мы все оформили дистанционно, с использованием цифровых подписей, и деньги поступили на счет клиента сразу после подписания договоров. Мы, конечно, не планировали реализацию подобных кейсов настолько быстро. И дело вовсе не в технических проблемах. Думали, что наши клиенты пока не готовы к такому формату работы, но жизнь показала, что это не так.
— В работе крупных компаний юга России в период пандемии были отличия от других регионов?
— Я бы не сказал, что были очень серьезные отличия. Конечно, есть региональные особенности. Например, на Юге больше агропромышленных компаний, значительную долю занимает розничный сектор, где выделяется «Магнит». Однако на компании из отрасли сельского хозяйства, помимо пандемии, влияли в этом году еще несколько факторов: в первую очередь цены на топливо и погодные условия.
Отрабатывали с нашими клиентами на Юге все продукты, связанные с внешнеэкономической деятельностью, так как у нас много клиентов-экспортеров. Документарный бизнес достаточно традиционен, но сейчас оформление, например, аккредитивов и гарантий мы перевели в онлайн. Был всплеск спроса на валютно-обменные операции.
Если говорить об изменениях в работе самих компаний, то, помимо других городов региона, я часто бываю и в Ростове, и в Краснодаре, и наши клиенты говорят практически об одном – фокус переместился с длинных инвестиционных проектов на повышение эффективности внутренних процессов компаний, на снижение лишних расходов. Мы смотрим на отчетность наших заемщиков в ряде случаев с месячной регулярностью, и уже виден результат работы компаний по оптимизации бизнеса. Даже при падении или отсутствии роста выручки в ряде отраслей, влияние этого на прибыль оказалось не столь значительным, каким могло бы быть.
Этот кризис стал проверкой качества управления бизнесом, и большинство компаний Юга эту проверку успешно прошли. Например, объем запрошенных реструктуризаций кредитов на Юге оказался меньше, чем в ряде других регионов.
— Как изменились требования к финансовому положению и залоговому обеспечению во время пандемии?
— Наша кредитная политика не менялась. Мы не работаем с предприятиями оборонно-промышленного комплекса, с атомной промышленностью. С компаниями из остальных отраслей, даже тех, в которых ситуация сейчас непростая, мы продолжаем сотрудничество. Даже в проблемных отраслях есть успешные компании.
В 2020 году на Юге и в России в целом продолжил расти наш кредитный портфель. Конечно, с учетом ситуации мы стали осторожнее смотреть на новые проекты компаний наиболее пострадавших от кризиса отраслей, например, гостиничного бизнеса, торговых и бизнес-центров, авиакомпаний. Если к нам обращались за изменением графика погашения ссуд, то в ряде случаев мы просили у заемщиков дополнительное обеспечение кредитов. Но это были точечные решения.
— Для крупных клиентов имели значение госпрограммы поддержки бизнеса в кризис?
— Конечно, фокус программ господдержки был направлен на компании малого и среднего бизнеса. Но по ряду программ Минсельхоза, Минэкономразвития был большой спрос и со стороны крупных клиентов. Минэкономразвития даже на своем сайте разместил благодарность нашему банку за то, что наше участие в этих программах помогло сохранить клиентам десятки тысяч рабочих мест. Мы старались максимально удовлетворить спрос.
— Насколько реструктуризация и прочие меры Банка России, которые позволили банкам в разгар кризиса пойти навстречу клиентам, оказались востребованы?
— Конечно, эти меры нам очень помогли. Когда начинаем работать с компанией, мы заинтересованы в развитии бизнеса клиента, Ситуация, в которой все оказались в 2020 году, нестандартная, и если есть возможность пойти навстречу клиенту, то мы всегда готовы это сделать.
— На юге России очень острая борьба за корпоративных клиентов. В чем состоят ваши преимущества?
— Крупнейшие банки предоставляют схожие финансовые услуги и сервисы. Разница может быть в ценообразовании, но она тоже быстро нивелируется, так как среда высококонкурентная. Поэтому мы в первую очередь сосредоточены на качестве сервиса. Клиенты отмечают нашу клиентоориентированность, быструю реакцию на их запросы. Главный принцип нашей работы – вовлеченность. Мы не просто предлагаем что-то компании, мы глубоко изучаем ее бизнес, выявляем потребности и только потом предлагаем нужное решение. Зачастую мы с нуля создаем решение для конкретного клиента. Конечно, у нас для этого есть технические возможности, так как мы еще несколько лет назад взяли курс на цифровую трансформацию в корпоративном сегменте.
— Назовете несколько значимых для вашего банка местных клиентов?
— Например, «Магнит», «Юг Руси», «Астон».
— Пандемия резко ускорила внедрение высокотехнологичных финансовых сервисов и спрос клиентов на них. Вы были готовы к такой ситуации?
— Да. Никто не ожидал локдауна. Но мы оказались готовы, так как начали процесс изменений внутри банка около трех лет назад, особенно с точки зрения перестройки продуктовых команд, найма сотрудников, которые могли бы это реализовать. В пандемию мы ускорили некоторые процессы, например, запустили новый банк-клиент для корпоративных пользователей, и уже к середине года перевели всех клиентов на эту платформу. У нас появились такие услуги как цифровой факторинг, мы стали первопроходцами по внедрению Системы быстрых платежей для крупных компаний из разных секторов экономики, начиная от лидера частных авиаперевозок S7, заканчивая пенсионными фондами. Мы на днях подключили НПФ «Сафмар» к СБП.
— Какие из этих сервисов оказались наиболее востребованы корпоративными клиентами?
— Можно сказать, что все сразу. Даже в том случае, когда у нас еще нет какого-то сервиса, мы можем его реализовать. Наши сервисы помогли клиентам во время пандемии продолжать работу, несмотря на все введенные ограничения. Особенно я бы выделил несколько направлений. Так, мы запустили полностью удаленный онбординг корпоративных клиентов, то есть процесс становления клиентом банка перешел в онлайн-формат. Теперь около 30% счетов открываются удаленно. Мы полностью автоматизировали процессы в факторинге, теперь получать финансирование можно еще проще и быстрее. Как я уже говорил, мы интегрировали СБП для многих компаний, это останется одним из ключевых направлений в следующем году.
— Каков прогноз вашего банка на развитие экономики России и банковского сектора на первое полугодие 2021 года? Многие эксперты говорят о возможном росте проблемных кредитов.
— Да, вполне возможно, что часть клиентов, у которых были реструктурированы платежи по кредитам, будут испытывать трудности с погашением ссуд в 2021 году. Ведь часть компаний все еще не вернулись к нормальной работе, и без помощи государства у таких компаний могут быть проблемы. Точно предсказать, как будет проходить пандемия в 2021 году, сегодня вряд ли возможно. Я не думаю, что масштаб проблем будет очень большим, но точечные банкротства бизнесов возможны.
— Каковы ожидаемые итоги работы Райффайзенбанка на Юге России в 2020 году?
— Если говорить о корпоративном бизнесе, то год у нас выдался хороший как по Югу, так и по России. Объем нашего документарного портфеля вырос втрое, рост пассивов — более 60%. Несмотря на пандемию, нам удалось достигнуть поставленных целей. Наша глобальная цель не меняется – мы хотим стать самым рекомендуемым банком на российском рынке и увеличить втрое нашу клиентскую базу в корпоративном сегменте. Поэтому в 2021 году мы выбрали несколько ключевых направлений. Первое – рост за счет безрисковых продуктов, второе – усиление продаж через диджитал-каналы, третье – фокус на нишевых решениях: подключений компаний к СБП, проведение расчетных операций на блокчейне, кэш-пулинг, наше совместное с SAP решение - мультибанковская платформа.
Партнерский материа
