Представительство ВЭБа в ЮФО начало работу летом 2011 года. По нашему мнению, его потенциал ещё в полной мере не оценён, несмотря на то, что глава представительства банка в большинстве южных регионов включён в инвестиционные советы при губернаторах. ВЭБ берётся лишь за проекты свыше 2 млрд рублей со сроками окупаемости более пяти лет. Вадим Украинцев признаётся, что проектов на Юге пока заявляется мало, за полгода представительство сформировало портфель менее чем из 25 проектов. Этот дефицит говорит и о слабом взаимодействии региональной власти с местным бизнесом.
«Занимаемся сращиванием интересов»
— На федеральном сайте ВЭБа целый ряд южных проектов — на сумму более 100 миллиардов рублей. Региональное представительство открылось, поскольку есть такой портфель проектов и нужно их вести на месте, или для того, чтобы проектов было больше? Что было приоритетным при открытии?
— Созданием нашего представительства практически завершился процесс открытия представительств ВЭБа — только представительство в Приволжском округе ещё создаётся, остальные работают в течение года и дольше. Мы были последними.
— А почему именно Юг стал последним?
— Причина чисто организационная: шёл процесс раздела ЮФО и СКФО. Никаких других мотиваций не было. Внешэкономбанк решил приблизиться к инициаторам проектов, обеспечить необходимую связь между бизнес-сообществом и госкорпорацией. Потому что, представьте себе, более 80 субъектов Российской Федерации обращаются в центральный головной офис госкорпорации со своими проектами — это огромный поток. Зачастую те документы, которые приходили, не отвечали требованиям — необходима была их доработка. В компетенцию нашего представительства входят, прежде всего, консультирование бизнес-сообщества, инициаторов проектов, ознакомление их с требованиями Внешэкономбанка и сопровождение проектов до той поры, пока они не поступят на рассмотрение к экспертам госкорпорации. Сама процедура прохождения проекта в стенах госкорпорации достаточно длительная — от шести до девяти месяцев. Всё зависит от объёма проекта и качества подготовки документов.
Ещё одна наша задача — выстраивать отношения между публичной властью в регионах и муниципалитетах и бизнес-сообществом, заниматься сращиванием всех интересов — ведь бизнес-проекты рождаются в регионах и регионами же должны поддерживаться. Мы обратились к руководителям всех субъектов ЮФО с просьбой о включении нас в инвестсоветы при главах региональных администраций. Нас приглашают на заседания этих советов — там ведётся отбор интересных для нас проектов. Зачастую при этом рассматриваются те проекты, которые уже у нас в работе. Тогда мы выступаем на этих заседаниях, даём своё резюме, говорим о проблематике проектов, о необходимости поддержки со стороны власти. В соответствии с требованиями госкорпорации проект, который к нам попадает, должен получить определённые преференции со стороны руководства субъектов — например, освобождение от региональных налогов на период инвестиционной фазы, предоставление земельных участков, участие в инфраструктуре, подвод каких-то коммуникаций и так далее. Все эти аспекты должны быть рассмотрены до того, как проект поступает в стены госкорпорации. Вот здесь мы достаточно активную позицию занимаем: если проект нужен региону, то регион, конечно, должен свою заинтересованность проявлять реально.
Мы занимаемся весьма определёнными проектами — стоимостью более двух миллиардов рублей. При этом сроки окупаемости проекта должны быть свыше пяти лет — другие банки уже не имеют возможности кредитовать столь долгие проекты. Но требование банка ко всем заёмщикам — 30 процентов стоимости проекта должны составлять собственные средства инициатора.
— Можно создать окно ВЭБа на Юге — и сюда самотёком будут идти заявки, сюда станут отправлять стратегических инвесторов региональные власти — а можно самим активно искать новые проекты. Вы каким путем пойдёте?
— Я бы шире ставил вопрос. С одной стороны, мы явились площадкой, которая представляет интересы госкорпорации и собирает всю необходимую информацию о возможных проектах, которые сегодня появляются на юге России. Мы сразу включаемся в режим обсуждения этих проектов, контактов с их инициаторами. С другой стороны, мы информируем региональную власть и инициаторов проектов о возможностях банка. Эти задачи требуют непосредственно инициатив со стороны бизнес-сообщества. Мы участвуем в конференциях и сами организуем мероприятия — в июне, например, проведём конференцию, где объединим на одной площадке два региона — Ростовскую область и Калмыкию. Это будет обучающий семинар, где станут рассматриваться принципы работы ВЭБа.
— Неужто в Калмыкии есть такие проекты?
— В Калмыкии как раз-таки нет ни одного, в этом и беда: мы не единожды встречались с руководством республики, провели несколько совещаний, рабочих встреч, но проектов за год так и не поступило, хотя говорить — говорят. Это тема мраморного мяса Калмыкии, птицеводство. Но мы надеемся, что эти проекты будут заявлены, особенно «мраморное мясо Калмыкии» — потому что есть площадки, климатические условия, экономические: республика изначально была территорией, где развивалось скотоводство.
— А в этом проекте есть инвестор? Потому что обычно о нём только власти говорят.
— Здесь инвестором должно выступить именно правительство. Оно объединяет целый ряд хозяйств, база которых и может стать первоначальным стартовым капиталом для этого бизнес-проекта.
— Получается, семинар вы проводите для тех регионов, в которых есть проблема с подготовкой кадров.
— Конечно.
— И Ростовская область попала в их число?
— Нет. Мы исходили из того, чтобы географически было удобнее людей собрать.
— В разных регионах ВЭБ работает в разных форматах: где-то это представительство, где-то корпорация развития. От чего зависит выбор формата?
— Это определяется исходя из самого региона, его значимости. Процесс развития Северного Кавказа, процесс создания округа — это было политическое решение, выросшее из необходимости более активного развития региона. Корпорация развития Северного Кавказа оказалась дополнительным инструментом для активизации роли бизнеса в обществе. На территории ЮФО необходимости создания такой корпорации не было. Здесь идёт стабильное развитие.
— На Юге особенно остро стоит проблема разного уровня развития регионов — есть очевидно сильные и очевидно слабые. Кого вы будете поддерживать — сильных, то есть тех, кто созрел, кто умеет правильно оформить заявки, либо, поскольку вы всё-таки государственная структура, слабых — то есть работать на выравнивание общей экономической ситуации?
— Наш приоритет — поддерживать инициативных, а где они — неважно. Главный принцип работы госкорпорации — это помощь тем, кто в ней нуждается, рука, протянутая тому, кто хочет её пожать. Мы не можем насильно кого-то притягивать и ссужать ему деньги для того, чтобы он их куда-то потратил.
Проекты завтрашнего дня
— Сколько у вас проектов на рассмотрении?
— Более двадцати.
— Какие из них наиболее интересны?
— К примеру, Волгоград сегодня инициирует целый ряд предложений — в декабре мы рассматривали пять проектов оттуда. Среди них модернизация маслоэкстракционного завода, строительство пятизвёздного гостиничного комплекса c оздоровительной частью — в Волгограде ни одной гостиницы такого уровня нет.
— То есть не просто отель, а ещё и оздоровительный комплекс?
— Да, там, например, большой плавательный бассейн.
— Вообще девелопмент считается сугубо коммерческой сферой. Непонятно, должен ли такие проекты поддерживать ВЭБ. Есть отрасли, которые вы точно не поддерживаете?
— Мы не финансируем строительство жилья, потому что это быстро оборачиваемые финансовые ресурсы, а банк выделяет средства не менее чем на пять лет. Банк не рассматривает строительство деловой и коммерческой недвижимости — по тем же причинам. Мы не финансируем проектов, связанных с развитием алкогольной и табачной промышленности. Для банка наиболее интересными являются проекты модернизации производств, развития новых технологий, а вот в каких отраслях — это уже не столь принципиально.
А волгоградский проект вписывается в концепцию создания гостиничной инфраструктуры. У нас на территории ЮФО уже было профинансировано строительство в Геленджике гостиницы «Кемпински». Сейчас рассматривается проект группы «Дон Плаза» — это строительство гостинично-делового центра Hyatt. Сам проект достаточно объёмный, но инициатор уже возвёл семь этажей, то есть выполнил где-то 35–40 процентов строительно-монтажных работ. Я думаю, что в течение полутора-двух лет этот проект будет завершён.
— Какие проекты находятся с степени наибольшей готовности?
—Мы направили в головной офис документы по «Ростсельмашу» — это проект, связанный с созданием лакокрасочного цеха. Ростсельмашевцы создавали, кстати, пакет документов сами — и практически никаких замечаний не поступает от экспертов: две стадии согласований прошли положительно. Ещё ушёл в Москву проект компании «Азовская судоверфь» по строительству судоверфи и ремонтного завода. Основная цель — создание нового завода по производству судов типа «река-море». Предполагаемая мощность предприятия — до 20 судов в год. Сумма самого проекта составляет шесть миллиардов рублей. Для экономики нашего государства это значимая тема, потому что сегодня именно суда категории «река-море» в наибольшем дефиците.
У нас есть также интересный проект Исаевского машиностроительного завода — речь идёт о строительстве в Красном Сулине металлургического комбината по производству стали мощностью 2,3 миллиона тонн. Это очень интересный проект стоимостью свыше 25 миллиардов рублей. Инвесторы уже вошли в проект, площадка приобретена, коммуникациями занимаются, ведут переговоры с производителем оборудования. Я бы сказал, что это проект не сегодняшнего, а завтрашнего дня.
— Вы сказали важную вещь: проекты, которые вы поддерживаете, должны иметь поддержку областных властей. Но не со всеми проектами это получается — иногда есть и проблемы с получением поддержки. Инвестор, прежде чем прийти к вам, должен получить поддержку на уровне местных властей, или он может сначала прийти к вам, а потом попробовать вписаться в местные программы?
— И тот, и другой варианты нами рассматривается. Допустим, вчера у меня был один инициатор, который пришёл, не получив пока никакой поддержки, — да ещё и не было смысла идти к власти, потому что у него сам проект пока не структурирован. Он пришёл к нам с идеей развития птицеводства в одном из районов Ростовской области, сказав, что сумма кредита должна быть порядка 700 миллионов рублей. То есть он не попадал под наше проектное финансирование. После того, как мы с ним провели часовую консультацию, мы смогли посмотреть на этот проект более глубоко, увидеть перспективу развития, расширения бизнеса, что позволит заходить к нам.
Фото: Михаил Малышев
— А вы поддерживаете дальнейшее развитие птицеводства? Мы в одном из материалов отметили, что с прошлого года ЮФО начал экспортировать мясо птицы. Тогда стали говорить, что борьба на этом рынке сильно ужесточается. Как в сложившейся ситуации оценивать большое количество проектов в этой сфере?
— О том, что эта отрасль перенасыщена, говорить ещё рано. Рынок долго был в спящем состоянии — это следствие политики девяностых, когда на наш рынок поступали «ножки Буша»: естественно, наши птицеводы не могли конкурировать с той продукцией, которая ввозилась из-за рубежа. В настоящее время рынок позволяет развивать эту отрасль, и птицеводы начали просыпаться. Говорить о том, что на рынке уже жёсткая конкуренция, я бы не спешил. Те современные производства, которые сегодня начинают подниматься, в таких городах, как Волгодонск, Сальск, Зерноград, рынок принять готов.
— Какова стоимость ваших ресурсов — они дешевле кредитов коммерческих банков?
— Принцип работы госкорпорации — самоокупаемость, зарабатывание денег не главная цель. И ресурсы Внешэкономбанка всегда будут дешевле, нежели ресурсы других, особенно коммерческих банков. Наша маржа не выше двух процентных пунктов. Финансирование в 2011 году шло по ставкам 9–10 процентов. 2012 год внёс свои коррективы, но какие — пока не могу сказать, потому что ни один из наших проектов ещё не получил финансирования. Но и больших расхождений по сравнению с другими банками у нас нет. Если банк видит заёмщика, который хорошо понимает свой проект, сам в него вкладывается, ему будет предложена самая комфортная кредитная ставка. Более того, инициатор проекта может обратиться с просьбой о том, чтобы на период инвестиционной фазы он не выплачивал проценты по кредиту.
«Констатируем: инициатив мало»
— О типовом проекте в сфере ГЧП говорить трудно, но можно, наверное, обрисовать типовые роли региональных властей, банка и инвесторов. Насколько я понял, в рамках ГЧП вы рассматриваете и проект Восточной промзоны Краснодара. Вот на примере этого проекта вы могли бы показать, каковы должны быть роли?
— Прежде всего — инициатором должна выступать публичная власть…
— Вы постоянно говорите «публичная власть» — вы отличаете её от непубличной?
— Нет, для меня это любая региональная и муниципальная власть. Итак, отличительная черта ГЧП — инициатива власти, которая должна заявить, что этот проект для региона значим. Она должна взять на себя риски. Если в проектном финансировании риски на себя берут банк и инициатор проекта, то в институте ГЧП риски на себя берёт прежде всего региональная власть. Если мы возьмём проект, допустим, Восточной промзоны, то инициатор — муниципалитет, Краснодар. Они выступили с этой инициативой, мы её обсуждали с руководством города и края на сочинском форуме. Что конкретно требуется от муниципалитета? Есть площадка — хорошо. Но нет якорных инвесторов, нет пока расчёта, сколько предприятий там нужно разместить, сколько там должно находиться производственных мощностей. Нам нужно понимание, кто конкретно готов зайти на эту площадку. Мы её подготовим — подведём коммуникации. Там на обустройство инфраструктуры нужно 2,3 миллиарда рублей.
— Ну и пусть они не знают, сколько там будет предприятий. Может регион взять на себя такую ответственность и просто выступить заёмщиком?
— Если регион берёт у банка деньги, банк должен понимать, на что берутся эти деньги и под какое обеспечение. Значит, надо провести маркетинговое исследование и убедить банк в том, что ваш проект будет экономически рентабельным.
— Они должны показать, как через налоги эти деньги вернутся?
— Совершенно верно. То есть они должны привести Иванова, Петрова, Сидорова, чтобы показать, что вот у нас из двадцати инициаторов, которых мы сюда приведём за руку, пять уже есть. И вот смотрите: с такими-то проектами они стоят. Грубо говоря, кластер фармацевтический: объём такой-то, налоговые отчисления такие-то.
— Вы вообще ощущаете проблему дефицита проектов? Если судить по количеству инициатив, которые через вас проходят?
— Мы пока констатируем: инициатив мало. У нас 25 проектов, из них на наиболее инициативные регионы — Дон, Кубань — приходится где-то 8–10, а в таких регионах, как Адыгея, Астрахань, Волгоград, лишь 2–3 проекта, в Калмыкии — ни одного. Это говорит и о макроэкономической ситуации в регионах, и о неподготовленности инициаторов. Политические риски также влияют на бизнес. Как региональная власть относится к бизнес-сообществу? Я думаю, что она должна его пестовать. Это как ребёнок — ты его должен вывести на дорогу. Он должен быть уверен, что его старшие не подведут. Только после этого он будет делать активные шаги.
Как встряхнуть ситуацию — это вопрос не одного дня. Но надо начинать со своего дома, с того региона, где ты живёшь. Мне кажется, что если региональная власть будет видеть инициатора в крупном, среднем бизнесе, если она начнёт выстраивать с ним правильные партнёрские взаимоотношения, то проектов появится гораздо больше. Главная форма взаимоотношений — организация площадок, где идёт постоянный свободный диалог, не тот, который носит императивный характер — «я сказал — делайте», а — «я услышал и вам помог». Вот такая нужна формула отношений.
— Вы бы могли привести примеры непродуктивности с точки зрения выстраивания взаимоотношений с бизнес-сообществом?
— Я бы лучше привел положительные примеры.
— Потому что отрицательные — норма?
— Само количество проектов говорит за себя. Мы сейчас встречаемся с руководителями крупных муниципальных образований — Ростова, Таганрога, Краснодара, Волгограда. Предлагаем им поддерживать проекты, которые есть у нас в портфеле. Недавно, например, была встреча с Михаилом Чернышёвым (мэр Ростова-на-Дону. — «Эксперт ЮГ»). Мы создали рабочую группу, которая будет заниматься двумя-тремя проектами. Это проект тоннеля, который соединит центр города с Северным жилым массивом, там цена вопроса — более семи миллиардов рублей. Затем проект в сфере энергоснабжения Ростова. Я также предложил рассмотреть проект создания в Ростове современного медицинского центра по схеме ГЧП.
Мы сейчас видим активную позицию руководства Адыгеи. Часто там бываем, они буквально за каждый проект просят, борются за каждого инициатора, предлагают свои площадки другим инициаторам, чтобы те приехали — они готовы их встречать. Вот это позиция, которая даст результат.
Особенности компетенций
— Вы — доктор экономических наук. Какой вы темой занимались?
— Логистикой. «Логистические аспекты формирования конкурентных отношений» — тема моей докторской, которую я защитил в 2000 году в Петербурге. Кандидатскую я защищал на тему «Недобросовестная конкуренция на региональном рынке товаров и услуг» — это ещё в 1995 году. Я закончил РИНХ — сейчас это РГЭУ — и уже 20 лет там преподаю.
— В Ростове представительство разместилось, потому что вы ростовчанин?
— Нет, потому что здесь находится центр округа.
— Я так понимаю, в штат представительства звали не банкиров. Вы пришли из прокуратуры, ваш заместитель в Ростове — из девелопмента. Вот биографии краснодарского заместителя не знаю.
— Его последняя должность — заместитель главы Апшеронского района.
— То есть какими должны быть основные компетенции кадров?
— Экономикой я занимался большую часть своей профессиональной карьеры, в том числе работая в органах прокуратуры, — там я осуществлял надзор за деятельностью всего народно-хозяйственного комплекса Ростовской области. И я имел доступ ко всей информационной и статистической базе в сфере экономической деятельности. К тому времени, когда я получил приглашение на работу в ВЭБ, я уже ушёл из федерального управления юстиции по югу России, которое возглавлял 10 лет. Для меня эта работа была очень значимой — нужно было умение выстраивать отношения с руководителями. Это мне пригодилось — в каждом регионе меня знают, а я знаю и экономическую, и социальную, и оперативную обстановку в регионе. Для банкира очень важно знать человека, чувствовать человека, понимать, кто к тебе пришёл, — ты же ему доверяешь деньги.
В подготовке материала принимала участие Виктория Ханова
