«Птицы не вернутся к нормальной жизни»: экологи о последствиях разлива мазута в Черном море

Недавнее крушение танкеров стало дурным повторением события, которое произошло 11 ноября 2007 года. Тогда точно так же в результате шторма разломилось надвое нефтеналивное судно «Волгонефть-139» типа река — море и в воду попало более 1500 тонн мазута. В этот раз устаревших, непригодных для морского судоходства танкеров было два, и нефтепродуктов вылилось в море в два раза больше. Загрязнено более 50 км береговой линии — от порта Тамань до пляжей Анапы. Выбросило мазут и на крымском побережье — в Ленинском районе и Керчи.

«Запах нефти — везде»

«В 2007 году в Керченском проливе мы организовывали лагерь по спасению птиц. После той катастрофы экосистеме понадобилось почти 10 лет, чтобы восстановиться до прежнего состояния, — рассказала замдиректора Кавказского заповедника, ветврач-биохимик Ольга Пегова. — Нефтепродукты очень токсичны. После прошлой спасательной операции все 15 лет запах нефти я остро чувствовала везде. Сейчас, оказавшись на берегу, я поняла, что мой организм просто физически не готов еще раз через это проходить».


В ликвидации последствий ЧС задействовано множество волонтеров. Фото: Nasa Loseva (Terekhova)

По словам Ольги Пеговой, самая заметная разница между поставарийной ситуацией 2007-го и 2024-го годов — в количестве волонтеров, задействованных в спасении птиц и уборке пляжей, а также уровне их самоорганизации:

«Даже сравнить невозможно, потому что тогда мы работали на небольшой, на зиму законсервированной турбазе. Птиц отмывали в сарае без отопления, как-то пытались их согревать пушками, печками, но было тяжело, — сравнивает она. — Теперь люди стихийно, по велению сердца, создали штаб. Люди жертвуют деньги, привозят моющие средства и лекарства. Владелец автомойки отдал два своих здания под отмывочный пункт — это просто феноменально. Но тут главное понять, что сейчас идет порыв, волонтерский бум. Важно организовать эту деятельность надолго, чтобы появился стационарный пункт приема животных, потому что невозможно закрыть ту же автомойку и там сделать пункт, который будет работать несколько месяцев».

Добровольцы координируются в чате «Анапа. Волонтеры моря», в котором на 26 декабря находится 16,4 тысячи человек. В нем люди ищут попутчиков и жилье, обмениваются опытом и информацией.

Литр мазута портит 40 тысяч литров воды

Как и 17 лет назад, загрязнителем стал мазут. Это остаточная фракция после перегонки нефти — черная, зловонная, очень тяжелая и вязкая. Как рассказала Юлия Набережная — эколог, президент АНО «Западный Кавказ», член экспертного совета по ООПТ Краснодарского края — мазут содержит значительное количество асфальто-смолистых веществ и большее, чем исходные нефти, количество серы и ванадия. Соединения, образующие мазут, построены из пяти основных элементов: углерода, водорода, серы, кислорода и азота. Элементарный состав малосернистого мазута практически такой же, как и нефти, из которой он получен.

«Один литр нефти и нефтепродуктов лишает кислорода 40 тысяч литров воды и ее обитателей. Опасна именно нефтяная пленка, которая образуется на поверхности. Водорастворимые соединения легко проникают в организм рыб, масляные вещества, содержащиеся в мазуте, обволакивают жабры, рыба задыхается. А донные отложения нефтепродуктов подрывают кормовую базу, — объяснила Юлия Набережная. — Воздействие выброшенного на берег мазута на прибрежные экосистемы тоже неблагоприятно. Всего два грамма нефти и нефтепродуктов в одном килограмме почвы делают ее непригодной для жизни растений и почвенной микрофлоры. В соединении с морской водой, песком, под воздействием летних температур потенциально токсическое воздействие усиливается. По истечении времени есть надежда на то, что часть мазута на дне затвердеет, но часть безусловно еще поднимется».

Один литр нефти и нефтепродуктов лишает кислорода 40 тысяч литров воды и ее обитателей. Фото: Юлия Набережная

По ГОСТу мазут имеет 4-й класс опасности и относится к малоопасным для человека продуктам. Однако многие волонтеры жалуются в чате на симптомы отравления — затрудненное дыхание, кашель, тошноту, головную боль. Как заявил на пресс-конференции в ТАСС доцент кафедры промышленной экологии Российского государственного университета нефти и газа Сергей Остах, этот мазут имеет токсичные фракции, поэтому его можно отнести к III классу опасности.

Впрочем, именно плотность мазута делает его не столь опасным, как, например, чистая нефть.

«Топочный мазут становится жидким при температуре 40−50 градусов. В холодной воде он представляет собой плотную субстанцию, из которой и формировались лужи толщиной 15 сантиметров и больше, а также спорадические каплевидные загрязнения. Если бы это была более легкая фракция, она сильнее загрязняла бы и морских обитателей, и орнитофауну, и всю прибрежную зону», — пояснил Алексей Каширин, руководитель дирекции природных парков Краснодарского края, к которому относится и природный парк «Анапская пересыпь».

Жертвы разлива останутся одиночками

По сравнению с событиями семнадцатилетней давности есть разница и в количестве погибших птиц. Тогда погибло около 30 000 птиц, в этот раз, по данным на 24 декабря, всего около 200, тогда как спасено более 1000. Однако это не означает, что все выжившие птицы в безопасности — последствия отравления мазутом проявятся позже.

«Первый эффект от попадания нефти на оперение — оно слипается и перестает выполнять свою терморегуляционную функцию, птицы просто замерзают, — говорит ветврач-биохимик Ольга Пегова. — К тому же они не могут нормально питаться, потому что всё время пытаются очистить перья, наедаются нефтью и погибают от токсического отравления. Если животное сильно загрязнено, шансов у него немного. Вы можете его отмыть, оно будет живое, а через некоторое время погибнет. Люди, которые занимаются спасением птиц, должны быть готовы к тому, что спасать придется много, но выживут не все. Но это всё равно лучше, чем ничего не делать».

Ольга Пегова:  «Выживут не все, но это лучше, чем ничего не делать». Фото предоставлено собеседницей

Даже те птицы, которые выжили после загрязнения нефтью, в большинстве своём уже не вернутся к нормальной птичьей жизни. Как говорится в «Рекомендациях для практических мероприятий», выпущенных по итогам спасательной операции 2007 года, у них меняется поведение, из-за чего они гораздо реже участвуют в размножении. Если такие птицы все же находят пару и делают кладку, эмбрионы и вылупившиеся птенцы часто развиваются медленно или неправильно.

«Если птицы в момент загрязнения готовились к откладыванию яиц, то скорее всего, у них появятся мёртвые птенцы или они умрут в первое время после рождения. Если птицы не были сильно загрязнены, но наглотались нефти, у их птенцов наблюдаются тератогенные эффекты (уродства, — прим.ред.), — рассказала Ольга Пегова. — Сейчас птицы не находятся в периоде размножения, но если организм уже получил определенную дозу отравляющих веществ, это точно скажется на потомстве. Рыба, которая находится в толще воды, поглощает этих веществ еще больше. Животные, поедая ее, накапливают продукты распада углеводородов в печени, почках, надпочечниках, это угнетает нервную систему, животное становится восприимчивее к вирусным болезням и паразитам. Это целый клубок последствий».

Птицы — не единственные жертвы экологической катастрофы. Фото: Nasa Loseva (Terekhova)

Птицы — самые заметные, но далеко не единственные жертвы экологической катастрофы. По данным научно-экологического Центра спасения дельфинов «Дельфа», с 15 по 25 декабря на берегу Черного моря нашли 21 мертвого дельфина. Страдают хищники — как дикие лисы и шакалы, так и собаки, которые ловят ослабших птиц и сами наедаются нефтью. Волонтеры находят перепачканных в мазуте, но еще живых крабов — потери среди морских беспозвоночных не поддаются подсчету. У экологов нет сомнений в том, что катастрофа окажет влияние на всю экосистему побережья.

«При холодных температурах мазут оседает на дно и уничтожает все живое. Там однозначно уже не будут расти водоросли, ракушечник, не выживут рыбы, в результате начнут гибнуть целые экосистемы. Беда еще в том, что мазут, осевший на дне, при каждом шторме будет подниматься наверх и снова загрязнять побережье, — объясняет Наталья Бурмагина, организатор экологического сообщества «Eco Zone», инженер-эколог и специалист по обращению с опасными отходами. — Нефтяная пленка не пропускает вглубь солнечные лучи, замедляет обновление кислорода в воде, а это препятствует размножению фитопланктона, поглощающего парниковые газы атмосферы. Все это приведет к глобальным природным изменениям».

Важно оценить ущерб

Есть и хорошие новости: мы относительно легко отделались. Ситуация могла бы быть еще более катастрофической, если бы не сочетание ряда факторов: вид нефтепродуктов, попавших в море, и сезон, в который произошла ЧС.

«Сейчас на Анапской пересыпи закончился коридор на пролет. В это время птицы в акватории Черного моря не находятся, они спасаются от штормов в лиманах, и в тот момент, когда разразилась катастрофа, массовых стоянок в нашей зоне ответственности не наблюдалось. Тем более, 90% пострадавших птиц — это большая поганка или чомга, которая не находится в Красной Книге РФ и Краснодарского края. Лично как экологу жаль каждое живое существо, но катастрофа не нанесла значительного ущерба экосистеме природного парка», — сказал Алексей Каширин.

Алексей Каширин: «Нефтепродукты более легкой фракции сильнее загрязнили бы прибрежную зону». Фото предоставлено собеседником

Чтобы в мазутную ловушку не попали птицы в сезон активной миграции, который начинается в феврале, необходимо убрать загрязненный песок и исключить дальнейшую утечку нефтепродуктов из затонувших танкеров. Далее экосистема будет действовать сама.

«Все меры по ликвидации аварии 2007 года прошли, в основном, в первый год, а дальше человек особо ничего сделать не может, — считает Ольга Пегова. — Благо, наше море теплое, это способствует быстрому разложению нефтепродуктов с помощью естественных факторов. Единственное, чем мы можем помогать — это спасать животных, которые имеют видимые загрязнения, и главное — собирать мазут. Важно также вести наблюдение за погибшими животными, птицами, дельфинами, по возможности определять видовую принадлежность, чтобы мы хотя бы понимали масштаб ущерба для животного мира. А далее с помощью орнитологов и морских биологов сможем оценить, как это скажется на всей популяции. Без этого мы не сможем построить никаких объективных прогнозов».