Самый главный вопрос — что дальше?

Колонка редактора

Год 2012-й внёс в инвестиционный процесс на юге России новые акценты, которые нуждаются в осмыслении. Во-первых, ясно, что резерв государственных — прежде всего «олимпийских» — инвестиций сокращается со скоростью вводимых в эксплуатацию объектов. В 2013 году этот поток усохнет уже значительно, а в 2014 году прекратится. Во-вторых, ЮФО, несмотря на то, что сокращение уже идёт, пока не падает по общему объёму инвестпроектов, находящихся на той или иной стадии реализации.

В ЮФО во многом реализуется идея, согласно которой вложения государства в инфраструктуру должны в результате оборачиваться естественным ростом инвестиций. Это — красивая мысль, которая особенно часто звучала, когда государство предпочитало сидеть на деньгах, накапливавшихся в Стабфонде. Но в окрестностях Олимпиады масштабные вложения в инфраструктуру уже состоялись и некоторое время ещё будут идти. И самый главный вопрос теперь — а будет ли реализована вторая часть программы, ради которой во многом затевалась первая? Да, по идее, мы должны теперь развиваться опережающими темпами — но будем ли? В постсоветской истории мы ведь ещё никогда не были на той стадии, на которой находимся сейчас, — у нас нет собственного опыта, с которым можно свериться. Все ли факторы мы учли? В ту ли инфраструктуру были вложения? Достаточными ли они были? Кажется, что реальность, которая может стоять за любым из этих уточняющих вопросов, в состоянии легко разрушить хрустальный замок теории.

Впрочем, есть поводы для оптимизма. Ведь тот факт, что в 2012 году общая сумма реализующихся проектов не сократилась, несмотря на сокращение олимпийского пирога, говорит о том, что рост частных инвестиций компенсировал уменьшение государственных. Это позволяет надеяться на то, что гипотеза верна, что вложения в инфраструктуру толкнули локомотив частных инвестиций — и он теперь способен набрать скорость. Впрочем, скорость — это второй вопрос. И тут обращает на себя внимание то, что частные инвестиции компенсировали сокращение государственных, но не обеспечили роста. Смогут ли они обеспечить его в будущем, когда убыль госвложений станет ещё более ощутимой, — вопрос открытый.

А вопрос о росте на самом деле важен. В докризисный период экономика юга России имела опережающие темпы роста по сравнению с общероссийскими. В силу отставания региона по общеэкономическим показателям сохранение опережающих темпов должно быть одной из ключевых задач на среднесрочную перспективу. Однако во время кризиса эти темпы были потеряны — мы показывали это на целом ряде проектов. Особенно ярким примером было отставание крупнейших компаний юга России по средним темпам прироста от федеральных лидеров. Сегодня есть предпосылки для того, чтобы Юг вернулся на столь необходимую для него траекторию развития.

Пожалуй, наиболее красноречиво для понимания нынешней стадии развития региональной экономики сравнение двух цифр — динамики роста крупнейших компаний ЮФО и динамики, с которой растёт база крупнейших инвестиционных проектов округа. По результатам 2011 года прирост выручки крупнейших составил 32%, а прирост базы инвестпроектов — символический один процент. В первом случае мы имеем опережающие темпы, заметно выросшие по сравнению с предыдущим годов, во втором — по сути, отсутствие роста и явное замедление развития по сравнению с ситуацией, сложившейся годом ранее. Вывод напрашивается сам собой — компании быстро растут, но этот рост пока не переплавляется в инвестиционную активность. Как выразился один из наших собеседников, предыдущий экономический этап уже закончился, а следующий ещё не начался. Это красивая мысль, но она не вполне справедлива, а потому и ожидания надо подкорректировать.

Предыдущий этап развития явно связан с большими государственными инвестициями, которые, впрочем, были на деле не так уж велики, да ещё и фрагментарны. Это значит, что в одном месте густо, а через дорогу пусто. Последнее обстоятельство видели все — но именно государственная активность при этом определяла тренд, обеспечивала внушающие оптимизм темпы роста инвестиций. Это было не так заметно до 2008 года, но когда кризис ударил по частному бизнесу, государственный хребет отечественной экономики проступил в полной мере. А теперь в бюджете на трёхлетку прописаны темпы роста в районе 3–3,5% — это рост, которого никто не заметит.

Но есть процессы, которые не прерывались. Скромным задником для государственного инвестора служили предприятия, которые не очень-то ориентировались на конъюнктуру. Это по преимуществу средний и крупный региональный бизнес, в поте лица работавший над своей производительностью труда. Вот это для них — главный мотор экономики. Когда разговариваешь с этими бизнесменами, понимаешь, что для них предыдущий этап связан, скорее, с отсутствием интереса к их деятельности. И сегодня они делают, в общем, то же самое, что и вчера, — о каких этапах тогда говорить?

Однако когда главный герой начал сходить со сцены, стал лучше просматриваться задник — вот они, капиталистические работяги, которые не слышат разговоров о кризисе. На их лицах написан вопрос «А я здесь при чём?», когда спрашиваешь их о некоей второй волне. Наверное, сегодня есть предпосылки для того, чтобы изменилась роль бизнеса в экономике. И, наверное, он без сомнений был бы назван истинным хребтом экономики — если бы на деле не был ещё слаб и не имел перед собой ряд фундаментальных проблем, которые сам решить не в состоянии.

Здесь надо напомнить, что инвестиции в Олимпиаду были сделаны не для того, чтобы развивался бизнес. То же самое можно сказать об инвестициях в проведение саммита АТЭС или чемпионата мира по футболу. Да, некоторые компании сумели на этом заработать, но, по большому счёту, это — огромные деньги, вложенные в инфраструктуру без привязки к перспективным транспортным или деловым маршрутам. А вот как должны выглядеть инвестиции, которые делаются именно для развития бизнеса, только предстоит понять. Ведь никогда средний бизнес не сможет решить проблему профессионального образования. Никогда он не решит проблемы инженерной и транспортной инфраструктуры и забюрократизированных согласований. А сегодня, когда у государства вдруг кончились деньги, бизнес упёрся в эти проблемы лбом. Этап их совместного решения ещё не начался. Возможно, поэтому бизнес пока не штурмует новые высоты, а пребывает в раздумьях.