Социальные инвестиции — главное, что произошло с обществом

Социальная активность юга России до недавнего времени была никем не описанной сферой. Мы не имели материала для того, чтобы ответить на самые простые вопросы об этой области деятельности. Насколько она масштабна в нашем регионе? Кто в ней главные действующие лица? На какие деньги она существует? На каких направлениях концентрируется её активность? Это формальные вопросы, а есть ещё содержательные. Какие проблемы накопились в этой деятельности? Как вовлекать в неё новых участников? При этом мы видели, что, во-первых, говорить точно есть о чём — интуитивно нам казалось, что проектов вокруг масса, во-вторых — мы неплохо представляли себе ключевые проблемы этой сферы: отсутствие поддержки властей, медийной поддержки, дефицит денег у некоммерческих организаций и организаторский дефицит у предприятий.

Чтобы попытаться на эти вопросы ответить, в начале 2014 года «Эксперт ЮГ» запустил специальный проект «Социальные инвестиции юга России». В рамках проекта был объявлен конкурс лучших социальных проектов Юга, собран экспертный совет, в который вошли представители бизнеса, НКО, СМИ — представители как раз тех аудиторий, которые плохо друг друга слышат и страдают от этого. За три года работы конкурса через него прошло более 260 проектов. Мы провели около десятка круглых столов и конференций, на которых знакомились порой люди, реализующие проекты в одной и той же сфере, в одном и том же городе. Благодаря проекту у нас появился материал для обобщений.

Что не так в круге игроков

Летом 2017 года представитель «Эксперта ЮГ» принял участие в форуме «Сообщество» на секции, посвящённой практикам взаимодействия бизнеса и НКО. Сидел рядом с представителем крупной транснациональной компании. После презентации, посвящённой корпоративным социальным программам, тихо спросил его, со сколькими региональными организациями компания сейчас работает. Таковых оказалось всего три. Причём собеседник тут же добавил, что проблема — самая обычная. Более того, часто программы транснациональных или федеральных корпораций в разных регионах реализует пара постоянных федеральных партнёров. Затем выступил представитель фонда «Наше будущее», созданного главой «ЛУКойла» Вагитом Алекперовым. На одном из слайдов его презентации был представлен рейтинг российских регионов по активности в подаче заявок на поддержку проектов в сфере социального предпринимательства — Ростовская область там занимала неплохое девятое место. Но наше общение с региональным представителем фонда показало, что на деле даже десяток заявок от региона набрать очень трудно. Впрочем, и этого, как видим, хватает, чтобы попасть в лидеры.

Странное создалось ощущение. Будто между президиумом и людьми, сидящими в зале, — пропасть. Потому что, скорее всего, никто из них не был партнёром крупных компаний в реализации их социальных программ и никогда не будет.

Действительно, все стороны сферы социальных инвестиций сегодня играют по правилам, которые они смогли создать для самих себя. Существуют правила государства — они закреплены в положении о конкурсе президентских грантов и требованиях к социально ориентированным НКО. Есть правила корпораций или аффилированных с ними фондов. Следующий игрок уже гораздо слабее и реже встречается в природе — это сильные НКО, которые умеют работать с самыми разными источниками ресурсов. Ниже в этой иерархии — тематические союзы НКО с собственниками малых или средних предприятий. Ещё ниже — НКО, которые каждый год в местном бюджете просят денег под один и тот же аморфный проект. И самый низ — городские сообщества, фанатики и активисты, среди которых хватает и мелких предпринимателей. В этой среде работают на энтузиазме, но — лишь некоторое время, как правило, не успевая порождать никаких институтов и организаций: надоело — бросил. Особняком стоят социальные предприниматели — люди, сумевшие построить не только механизм решения социальной проблемы, но и бизнес на этой деятельности.

Возможно, самое интересное, что сегодня происходит, — это как раз жизнь городских сообществ. Там решение заниматься проектом приходит потому, что активным гражданам определённое качество жизни нужно прямо здесь и сейчас. Они собираются в минимальную боевую группу — и начинают это качество производить: ремонтировать дворы, проводить литературные и кулинарные фестивали, благотворительные забеги и спектакли. Они сами решают, чем заниматься. Они никогда даже не поинтересуются, какие там благотворительные программы реализует та или иная транснациональная компания, не говоря уж о том, чтобы подстроиться под её требования.

Президиум в тот день воплощал огромный финансовый потенциал сверхупорядоченного государственного и капиталистического мира. А зал представлял собой бродящий хаос активных граждан. И между этими двумя безднами — единицы НКО, способных брать на себя функцию посредников.

Мы тоже пытаемся играть роль таких посредников, и поэтому понимаем, что сама идея такого посредничества проста: если хотите, чтобы социальных проектов становилось больше, надо взаимодействовать — между собой, с властью, с бизнесом, со СМИ. Начать это делать у нас в регионе очень просто — достаточно подать заявку на конкурс социальных проектов: это ничего не стоит, но — это шаг в публичное пространство.

Очень многое можно делать на уровне региона, но есть две задачи, для решения которых необходима федеральная мощь. Первое — нужно создавать механизмы или программы переплавки активистов в НКО, потому что узкое место — профессиональные организации. Второе — вовлечение региональных НКО и активистов в федеральные проекты и программы, а также наоборот — распространение лучших региональных проектов. Это та работа, которую сделать сегодня некому, — вряд ли она по силам кому-либо, кроме Общественной палаты. Этап знакомства в этой сфере прошёл — надо браться за работу, направленную на увеличение числа реализуемых проектов.

Почему компании делают это

Мощным игроком в сфере социальных инвестиций являются крупные компании. Трансформация, которая здесь произошла, — появление собственных социальных программ и проектов, специализированных фондов. Компании перестали быть просто источниками средств, они видят себя трансляторами ценностей.

Корпоративные гиганты рассматривают благотворительность и реализацию своих социальных проектов как часть стратегии своего развития. Это касается как транснациональных компаний, так и крупных федеральных и региональных игроков. Корпоративные благотворительные программы соответствуют ценностям компаний. Этот фактор определяет их запрос на сотрудничество с тем или иным НКО-партнёром, государственной структурой, локальными сообществами. Фактор ценностей компании сыграл роль разнообразия корпоративных социальных проектов. Так, банк «Центр-инвест» пропагандирует ценности предпринимательства и финансовой грамотности. Проекты банка — бесплатные курсы для начинающих предпринимателей «Предпринимательский всеобуч» и Центр финансовой грамотности, где можно прослушать лекции и получить бесплатную консультацию у работников банка. Кроме того, банк считает, что социальное предпринимательство должно быть серьёзно представлено в медиа, поэтому учредил журналистскую премию имени В.Смирнова за материалы о социальном предпринимательстве с ежегодным премиальным фондом в 500 тысяч рублей.

Классический случай работы крупной компании — это финансовое поощрение тех или иных проектов. К примеру, ОАО «Филип Моррис Кубань» — расположенное в Краснодарском крае производство крупнейшего мирового производителя табака — реализует в регионе благотворительные программы по двум направлениям. Первое — это помощь пожилым и совершеннолетним людям с ограниченными возможностями, улучшение качества их жизни. Компания реализовала программу поддержки социально-реабилитационных центров для пожилых людей и инвалидов. Один из недавно реализованных проектов — это обустройство в школе вождения специализированного автодрома для людей с ограниченными возможностями. Статистика говорит о том, что в Краснодарском крае сейчас проживает более 420 тысяч инвалидов, из них 120 тысяч — люди трудоспособного возраста. Эта категория людей нуждается в особой поддержке на пути социальной реабилитации и профессиональной адаптации. Второе направление — благотворительная программа «Статус: Онлайн», направленная на обучение компьютерной грамотности пожилых людей и совершеннолетних людей с ограниченными возможностями.

Корпоративные социальные проекты могут решать массу задач в сфере человеческого капитала. Так, агрохолдинг «Кубань» создал долгосрочный системный проект «Агроклассы» по профориентации и обучению детей основам АПК в сельских школах Краснодарского края. Для компании это прежде всего работа над собственной кадровой политикой, но проект имеет мультипликативный эффект: он может противостоять оттоку молодого поколения из сельской территории.

Ещё один международный игрок, который занимается социальными проектами системно, — это производитель продуктов массового спроса «Амвэй». В 2013 году компания создала в России корпоративный фонд «В ответе за будущее», который, с одной стороны, выступает источником средств для НКО и госорганизаций, а с другой, вовлекает своих партнёров по прямым продажам в благотворительную деятельность. Фонд занимается только теми проблемами, запрос на решения которых подтверждён социологическими исследованиями. К примеру, образовательный проект «Мама-предприниматель» — бесплатные курсы основ предпринимательской деятельности для женщин. Исследования показали, что респонденты боятся открывать своё дело из-за отсутствия стартового капитала и специального образования. А грантовый конкурс фонда «В ответе за будущее» — это финансовое донорство НКО и госструктур, которые занимаются профилактикой вторичного сиротства — темой, очень болезненной для российских регионов. В России в детские дома из приёмных семей возвращаются в среднем пять тысяч детей. В компании считают вторичное сиротство не только трагедией ребёнка, но и социально опасным феноменом, который воспроизводит целые поколения сирот, порождает негативное отношение к ним в обществе.

Краснодарское отделение Сбербанка вывело новую схему работы в благотворительности, используя внутренний ресурс главного банка страны, Сбербанк создал на Кубани «Клуб добрых дел» для развития благотворительности и реализации социальных проектов, в рамках которой банк является не просто финансовым донором социальных проектов, но и агентом, вовлекающим бизнес в третий сектор. «В Клуб добрых дел входят наши клиенты, — рассказывает начальник отдела маркетинга и коммуникаций краснодарского отделения ПАО “Сбербанк” Любовь Жибуль. — Это позволяет создать постоянно действующее сообщество предпринимателей, которые готовы участвовать в благотворительности. Первым проектом Клуба добрых дел стал проведённый в апреле 2016 года благотворительный аукцион, на котором было собрано более трёх с половиной миллиона рублей в пользу краснодарского фонда “Край добра” (оказывает помощь детям с тяжёлыми заболеваниями и детям-сиротам). Уже через год аукцион собрал шесть миллионов рублей для благотворительного фонда. Наша цель — 10 миллионов рублей в 2018 году». По словам Любови Жибуль, подобная экосистема может побудить бизнес заниматься социальными проектами.

Новое пространство для предпринимательства

Отдельная прослойка бизнеса в этой сфере — компании, которые сумели занять место в тех социальных нишах, которые обычно мало привлекательны для бизнеса. Например, генеральный директор стоматологической клиники «Бобрёнок» Ирина Гусева, получившая на свой проект поддержку фонда «Наше будущее», продвигает идею качественно нового уровня обслуживания в области детской медицины. Со временем Ирина сама стала представителем фонда региональных социальных программ «Наше будущее» в Ростовской области.

«Социальное предпринимательство — это стык благотворительности и предпринимательства, — говорит Ирина Гусева. — От благотворительности взята социальная направленность, а от предпринимательства — подход. При этом социальное предпринимательство и социальная ответственность бизнеса — это всё-таки разные вещи. Крупные бизнесмены чаще говорят о социальной ответственности бизнеса, которая проявляется в какой-то определённой форме благотворительности. А социальное предпринимательство, если следовать, например, разъяснению Министерства экономического развития, это предпринимательство, которое задействует людей с ограниченными возможностями как трудовой ресурс и интегрирует их в общество. Или же это может быть сервис, адресованный людям, нуждающимся в помощи — тем же инвалидам или детям».

В ноябре 2013 года в Ростове-на-Дону был создан интерактивный музей наук «Лабораториум». Он представляет собой центр образования, где дети получают новые научные знания, играя с интерактивными экспонатами. Ориентация на детскую и подростковую аудиторию позволяет организаторам «Лабораториума» реализовывать различные специальные программы, в том числе летние программы по технике и дизайну. По утверждению директора музея Екатерины Беляк, «Лабораториум» за время его существования посетили уже десятки тысяч детей. Этот музей — совершенно полноценный бизнес в социально значимой сфере.

Другой проект, появившийся в южных регионах, — интернет-платформа «Радарио». Сервис ориентирован в первую очередь на театры и позволяет им самостоятельно организовывать систему продаж электронных билетов и расширять продажи за счёт партнёрской сети. Сервис работает на проценте с продаж и имеет в своём активе 450 партнёров в разных регионах страны. На Юге в проекте участвуют Ростовский независимый драматический театр, Ростовский областной академический молодёжный театр, краснодарское независимое сообщество актёров «Один театр» и Новошахтинский драматический театр.

Примеры можно множить, особенно много при этом будет частных детских садов и образовательных центров — это сфера, где государство явно не успевает создавать инфраструктуру. Социальное предпринимательство отличается умением найти новые ниши, заполнение которых оказывается значимым для общества. Но раньше считалось, что бизнес там вести невозможно.

«Дальнейшее развитие потребительского спроса связано с удовлетворением потребностей в общественных благах и услугах, которые нужны всем, а платить за всё не хочет никто, — говорит Василий Высоков из “Центр-инвеста”. — Социальные потребности общества пока ещё удовлетворяются за счёт государственных структур, которые не заинтересованы в модернизации своей деятельности. Отсутствие конкуренции снижает качество и стимулирует коррупцию в этих структурах. Разрыв между спросом и предложением в социальной сфере настолько велик, что делает услуги социально ориентированных НКО вполне конкурентоспособными по сравнению с услугами гос­органов и муниципалитетов. Социальный бизнес несёт ответственность не только за себя, но и за свою экосистему — минимальный набор участников и ресурсов, обеспечивающий их воспроизводство».

Узкая прослойка сильных НКО

Профессиональные некоммерческие организации — самая узкая прослойка, которая работает с социальными проектами на юге России. НКО — это и есть классический «третий сектор», и его эффективность часто многократно выше. Они умеют создавать мультипликативный эффект своих проектов и играть в долгую. Вот лишь несколько примеров.

Врач-педиатр Роман Поликарпов из Ростова-на-Дону учредил организацию «Молодые медики Дона», которая развивает донорство крови в регионе. Организация создала онлайн-платформу для доноров и реципиентов. Система автоматически ищет подходящего донора и посылает ему сообщение в профиль в социальных сетях или смс-сообщение о необходимости сдать кровь. Донор оповещает систему о своей готовности сдать кровь и замыкает цепочку. Сервис оснащён личным календарём, где учитываются все кровосдачи. «Мы работали в этой сфере три года и в конце концов поняли, что разовыми акциями решить проблему не получится. Сегодня мы видим, что речь идёт не только и не столько об увеличении количества доноров, сколько об увеличении “качества” сдачи крови», — говорит Роман Поликарпов. Под качеством донорства подразумевается в первую очередь частота сдачи крови донором. Постоянный донор более точно представляет себе ту ответственность, которую он несёт при сдаче крови, строже соблюдает необходимый режим и легче подключается к регулярным акциям и мероприятиям, связанным с донорством крови.

Сильное НКО может дифференцировать свои доходы и не зависеть от единственного финансового донора. Так, ставропольская организация «Центр паркура “Оффбитс”» вышла из уличных спортивных культур, а теперь организовывает федеральные фестивали, ведёт ряд акробатических школ, занимается развитием спорта в детских домах, заменив собой скучную и примитивную молодёжную политику. В 2013 году НКО добилось от властей Ставрополя строительства скейт-парка в городе, проявив свои лоббистские возможности. «На сегодняшний момент все НКО живут от финансирования до финансирования, а в периоды, когда его нет, фактически сворачивают свою активность. Нашей задачей было создать самодостаточную организацию, в том числе и с собственной хозяйственной деятельностью», — говорил в интервью «Эксперту ЮГ» директор Offbeats Валентин Работенко.

В сфере культуры профессиональные НКО способны создать такой проект, который станет известен за пределами города: в отличие от чиновников, они создают творческие вещи. Так, в Волгограде культурный проект «Извините, вы не видели Лосева?» возродил городскую легенду о художнике, жившем в городе в послевоенное время и создавшем его мирную историю.

Ранние работы Виктора Лосева были сожжены, поэтому он стал писать город прямо на улицах и раздаривать свои картины его жителям. Через полвека АНО «Институт региональной экономики и социального проектирования» совместно с музеями запустило акцию по сбору народной коллекции картин. «Мы решили не развлекать горожан и туристов, а создать общее дело, и поставили перед собою и коллегами исследовательскую задачу: собрать вместе картины мастера, которые он дарил и продавал или обменивал на краски и еду, — рассказывает куратор проекта Дмитрий Грушевский, — оцифровать их, провести каталогизацию, записать и издать персональные истории-встречи горожан с мастером». Волгоград воспринимается жителями и гостями как город военных образов. «Это сказывалось на линейке городских событий, визуальном ряде мегаполиса, менталитете жителей. Будто у города нет мирной истории, нет городских мифов и легенд за пределами контекста военных подвигов», — объясняет проблематику социокультурного пространства Волгограда Грушевский. Первый сезон проекта закончился фестивалем уличных художников, которые приехали из разных регионов России. Они все вышли на пленэр и писали, как это делал Виктор Лосев. Проект прозвучал на федеральном уровне и получил поддержку благотворительного фонда В. Потанина. Теперь фестиваль станет ежегодным.

НКО может создавать пилотные проекты, чтобы опробовать новые технологии в решении социальных проблем. К примеру, детский благотворительный фонд «Виктория» — крупная федеральная организация, которая работает в 46 регионах России, — в Краснодарском крае (город Армавир) построил детскую деревню «Виктория» с бюджетом в 400 млн рублей. Это 14 домов коттеджного типа, сопутствующая инфраструктура и социально-общественный центр, где работают квалифицированные специалисты, помогающие приёмным семьям. Детская деревня — уникальный социальный эксперимент. В отличие от своих аналогов на Западе — SOS-деревень, где работают «профессиональные мамы», здесь живут реальные приёмные семьи с уже сложившимся опытом.

Девять приёмных семей отбирали специалисты фонда по огромному количеству критериев, один из которых — готовность брать новых приёмных детей. Сейчас они воспитывают 79 детей. Многие дети страдают различными отклонениями в развитии, и им нужна профессиональная помощь. «Деревня строилась не для того, чтобы поселить семьи в комфортные условия, а для того, чтобы создать условия для развития и воспитания детей, чтобы они могли получать профессиональную помощь психологов, социальных педагогов, логопедов, неврологов», — говорила на открытии председатель правления фонда Татьяна Летунова. По её словам, пока семья берёт и воспитывает детей, выпустив одних, берёт новых, она живёт в деревне и участвует в благотворительной программе. Это своего рода профессиональная приёмная семья.

Почему федеральный фонд выбрал Краснодарский край? В фонде говорят: потому что кубанские и армавирские власти очень хотели его реализовать и делали всё, чтобы проект состоялся. Представить себе, что регион смог бы самостоятельно потянуть такой сложный и дорогостоящий проект, невозможно. Поэтому детская деревня «Виктория» — это пример того, как регионы, города могут конкурировать за социальные инвестиции.

Некоммерческие организации, работающие с детьми с особенностями развития в регионах, формируют нишу инклюзивного образования. Главная проблема здесь — нет «социальных лифтов» для таких детей, нет возможности их социализации, потому что традиционные формы — школа и детский сад — в России пока не адаптированы к инклюзии. Особенность таких организаций — высокий уровень профессионализма в узкой специализации. Таков пример астраханского многопрофильного детского развивающего центра «Синяя птица», который не только смог создать систему профессиональной помощи для детей с расстройствами аутического спектра, но и вышел на новый уровень устойчивости, создав коммерческое направление — первый в Астрахани частный детский сад «Маленький принц», работающий по методу, признанному одним из самых эффективных в коррекции аутизма — АВА. В центре «Синяя птица» занимаются более 40 детей с расстройством аутистического спектра. Из них 14 детей (2 возрастные группы) посещают детский сад. Ведётся набор ещё в одну группу. Результаты каждого воспитанника подтверждаются регулярным тестированием и московскими супервизорами.

Городские активисты — хаотичный ресурс

Третий игрок на этом поле — различные городские сообщества. Они тоже реализуют проекты и могут становиться неплохими лоббистами для той или иной темы в городе. К примеру, ростовское сообщество «Беги, Ростов, беги», которое сформировалось с утренних пробежек нескольких человек, теперь — один из инициаторов массовых забегов в городе и лоббистов развития инфраструктуры для бегунов. Первый в Ростове-на-Дону благотворительный забег в 2016 году, собравший более 700 тысяч рублей для лечения ребенка с онкозаболеванием, был организован фактически одним человеком — Александрой Воскресенской — журналистом, знающим город, знающим, кому здесь нужна помощь и кто может стать партнёром в забеге.

В Краснодаре городское движение «Помоги городу» научило собственную администрацию концепции «Градо-экологического каркаса», который должен создать принципиально иной комфорт в жарком южном городе. Знаковым проектом для движения стал народный арт-парк с высаженным абрикосовым садом и водным садом из кувшинок на прибрежной территории Карасун — цепи озер в Краснодаре, находящейся в запущенном состоянии и отмеченной периодическими попытками застройщиков выкупить земли рекреационного назначения для строительства домов. Чтобы это не стало единичной акцией, «Помоги городу» смогло из активных жителей территории сформировать локальные сообщества, которые занимаются охраной и благоустройством парка. «Помоги городу» смогло доказать, что умеет не только критиковать градостроительную и «зелёную» политику, но и создавать масштабные проекты, привлекая различные ресурсы: административные, волонтёрские, предпринимательские.

В Крыму чуть ли не единственные, кто задумывается об «умном» экологическом туризме, — сообщества. Школа каякинга и SUP-сёрфинга в Балаклаве BlackSeaKayak собрала вокруг себя учёных-экологов, биологов, волонтёров и создала бесплатный тур с пешими походами, морскими переправами на каяках, научно-популярными лекциями, субботниками. Сообщество пропагандирует «умный туризм», который не вредит природе. Водно-прибрежная зона и пляжи Крыма испытывают серьёзную нагрузку в летний период. Море и пляжи загрязняются, местами происходят обвалы береговой линии. Активисты видят решение проблемы в системе распределения туристических потоков, когда одна группа туристов идёт по морю, а другая — по суше, потом они меняются и повторяют маршрут. В идеале об этом должны думать профильные ведомства в Крыму, для которого туризм — весомая статья доходов.

Отличие городских сообществ от НКО — расчёт только на волонтёрство. И это один из рисков: профессиональные НКО и бизнес доказывают, что волонтёрский ресурс — сильнейший двигатель, но стратегически сообществом тяжело управлять, а значит, трудно и реализовывать долгосрочные проекты.

Добавить профессионализма

Один из главных критериев эффективности социального проекта — умение вовлекать самые разнообразные ресурсы, кто бы такой проект ни реализовывал. Если это делает бизнес, то он должен вовлекать профессиональные НКО, власть, курирующую ключевые социальные проблемы, СМИ. Некоммерческие организации же постоянно пребывают в состоянии поиска ресурсов — человеческих, организационных, финансовых, но на деле оказывается, что целым рядом ресурсов они не пользуются.

«Некоммерческий сектор должен находить общую с бизнесом точку приложения усилий, если он хочет быть ему интересен, — считает председатель южного регионального комитета Ассоциации европейского бизнеса и региональный директор по корпоративным вопросам и взаимодействию с государственными органами ГК Danone в России Олег Жарко. — С точки зрения бизнеса, проекты должны чётко укладываться в рамки корпоративной политики. Ведь если вы некоммерческая организация и занимаетесь балетом, то странно будет, если к вам придёт представитель бизнеса и попросит организовать соревнование по футболу. Но именно так некоммерческие организации часто приходят к бизнесу».

Другой запрос бизнеса сегодня — профессионализм НКО, с которым он работает. «Мы зависим от профессионализма, от экспертного мнения того или иного НКО, от того, насколько чётко и прозрачно они работают. Кроме того, наш выбор некоммерческой организации связан с нашим основным принципом — реализацией устойчивых и долгосрочных проектов, которые позволяют решать конкретные социальные вопросы», — отметила представитель по связям с общественностью ОАО «Филип Моррис Кубань» Татьяна Алишевич.

«НКО, с одной стороны, очень хорошо знают своё дело, знают ту тему, в которой они работают, имеют серьёзную квалификацию. Но они совершенно не понимают, как работать с бизнесом, как им получать дополнительную финансовую поддержку. Здесь очень важно создать единую площадку для коммуникации между НКО и бизнесом. В свою очередь, у бизнеса есть возможность дополнительного образования для НКО,— убеждена Жанна Чернова, региональный советник по связям с общественностью компании “Амвэй”.— Например, в наш проект “С любовью к детям”, в котором мы выдаём гранты НКО на работу с приёмными семьями, входит часть дополнительного образования. Потому что у нас есть ресурсы, в том числе финансовые, для того, чтобы приглашать экспертов в области фандрайзинга, пиара и т.д.».

Впрочем, со стороны НКО претензии к бизнесу тоже есть. «Когда бизнес даёт деньги на мероприятие или проект, он не хочет платить за работу специалистов, предполагая, что некоммерческие организации должны работать бесплатно, — рассуждает руководитель программы “Детская деревня” благотворительного фонда “Виктория” Ирина Швец. — Тогда где некоммерческий сектор возьмёт деньги, чтобы развиваться, обучаться? Если мы заинтересованы в том, чтобы некоммерческий сектор был профессиональным и эффективно использовал финансовые ресурсы, это нужно закладывать в наши сметы. В развитие профессионализма некоммерческого сектора надо вкладываться — в аналитику, в обучение, в исследование, — тем более, если вы заинтересованы в долгосрочном эффективном сотрудничестве».

«Общественные организации ощущают себя на второстепенных ролях: они привыкли ходить “с протянутой рукой”; решая социальные задачи, они делают это как бы стесняясь, — замечает председатель Общественного совета при департаменте инвестиций и предпринимательства Ростовской области и глава Ресурсного центра социального развития Ростовской области Сергей Макушкин. — И часто общественные организации по этой же причине не идут к бизнесу, особенно если бизнес не действует на их территории. Другой подход основан на позиции, что государство “должно”. И если государство не даёт денег, то и организация не работает, уходит в оппозицию к власти». И та, и другая позиции, по мнению г-на Макушкина, непродуктивны. В то же время искать и находить партнёров, занимающих конструктивную позицию, по его мнению, возможно и нужно. Мы тоже в этом убеждены.