Поделиться
Исходная и основная специализация «Чистого сердца» — адресная помощь малоимущим. Всем семьям, нуждающимся в помощи, фонд готов предоставить продуктовый набор, который состоит из 25 кг муки, 25 кг сахара, 10 кг риса, 5 литров растительного масла и пачки чая. Такие пакеты уже получили многие семьи по всему Дагестану, но на этом фонд не остановился — среди новых приоритетов его деятельности значатся гранты для студентов, помощь ветеранам и инвалидам, трудоустройство и юридическая помощь. В интервью «Эксперту ЮГ» Эльдар Иразиев обозначил основную идею работы «Чистого сердца» так: помогать тем, кого государство не замечает или кому не может помочь быстро.
В прошлом году фонд сделал первый шаг за пределы Дагестана — в дни катастрофического наводнения в Крымске было быстро собрано и отправлено пострадавшим семь фур с гуманитарной помощью, всего порядка 150 тонн. В дальнейшем фонд также не намерен ограничиваться территорией Дагестана, но для этого одной только поддержки богатых попечителей явно недостаточно. А вовлечь людей в массовую благотворительность, по словам Эльдара Иразиева, пока очень сложно, несмотря на отдельные обнадёживающие примеры. Ещё одним сдерживающим фактором является кавказофобия, которая в последние годы в России заметно прогрессирует. Тем не менее, «Чистое сердце» даёт хороший пример того, как даже в регионе, имеющем устойчиво проблемную репутацию, можно быстро и качественно реализовать масштабный проект в области социальных инвестиций.
— На вашем сайте говорится, что фонду уже удалось охватить поддержкой десятки тысяч человек. Как вы определяете, кому конкретно помогать, когда распределяете свои продуктовые наборы?
— Прежде всего, мы сотрудничаем на местах с мечетями, а также с соцслужбами и просто с районными активистами. Как показывает практика, ссылаться на списки малоимущих, полученные от имамов мечетей, намного надёжней, так как среди них процент обмана явно ниже, чем бывает при использовании других источников. С недавних пор мы стали отправлять на места своих волонтёров, чтобы уже на сто процентов точно знать, кто на самом деле является нуждающимся. А так бывает очень часто — порой приезжают люди на иномарках, в дорогой одежде и спрашивают: где мой мешок? Вообще, мы готовы выехать в любую точку Дагестана, если нам позвонят и скажут, что готовы списки тех, кому требуется помощь. Порой заезжаешь в село, видишь своими глазами настоящее Сомали и думаешь: неужели в нынешней России такое возможно?
— «Чистое сердце» часто ассоциируется с основателями группы «Сумма» Зиявудином и Магомедом Магомедовыми. Как вы оцениваете их вклад в деятельность фонда?
— «Сумма» помогала нам на протяжении года и фактически стояла у истоков фонда. Группа пожертвовала нуждающимся Дагестана немалые деньги, и то, что «Чистое сердце» сегодня стало, пожалуй, самым заметным фондом в республике, это во многом заслуга братьев Магомедовых. До их появления мы были маленькой незаметной организацией, но затем фонд вырос и набрал серьёзные обороты. Мы всегда открыты для поручений и просьб основателей «Суммы» и всегда будем их считать частью нашего фонда.
— Как влияет на деятельность фонда его нынешний президент Омар Муртазалиев?
— Омар Магомедович — это человек, который добился немалых успехов в бизнесе, и, как следствие, он довольно основательно и с серьёзными амбициями подходит к любому проекту. Поэтому он сразу поставил перед нами задачу: надо расширяться и охватывать ещё больше направлений помощи тем, кто её ждёт. К тому же Омар Муртазалиев не первый день занимается благотворительностью. Можете ради интереса ввести его имя и фамилию в поисковике, и перед вами появятся новости только про то, что этот человек опять кому-то помог. Ещё одна заметная фигура в работе «Чистого сердца» — это председатель попечительского совета депутат Госдумы Ризван Курбанов. Его, я думаю, смело можно назвать сердцем нашего фонда, он участвовал в его работе при всех попечителях. У него, как и у Омара Муртазалиева, была не самая лёгкая юность — может быть, это и стало поводом для их обширной благотворительной деятельности.
— В чём выразилась установка на расширение деятельности фонда?
— По просьбе Ризвана Курбанова мы взяли под контроль всех дагестанских ветеранов войны — их осталось в республике около 700 человек. Каждому из них к 9 мая мы подарили телефон с кнопкой SOS, нажав которую, можно вызвать волонтёров нашего фонда, если требуется помощь. Для примера, у нас на сайте есть видеорепортаж, как одному из ветеранов мы поменяли дверь. Мы начали оказывать юридическую помощь для малоимущих, у нас есть юристы-волонтёры, несколько процессов уже выиграно. Кроме того, мы уже немного выходим за пределы Дагестана — выезжали в Крымск, когда там было наводнение, помогаем сиротам в Ставропольском крае, намечены поездки в Северную Осетию, Чечню, Ингушетию.
— На какой срок составляется программа работы фонда?
— Обычно мы собираем разные идеи и обмениваемся ими в свободном режиме. У нас такая работа, которую сложно планировать на год вперёд, — ЧП или стихийное бедствие ведь невозможно спрогнозировать. У нас нет никакой бумажной бюрократии, волокиты, не нужно ставить миллион подписей, чтобы предоставить кому-то помощь. Что-то случилось, где-то государство недоглядело, не заметило кого-то — мы сразу выезжаем. Я не принижаю роль государства, но иногда мы помогаем быстрее. Однажды нам позвонили в три часа ночи из горного Цунтинского района, сообщили о пожаре — мы приехали раньше, чем МЧС. В то же время у нас есть обязательные ежегодные мероприятия. Например, только за один месяц Рамадан прошлого года мы объездили семь тысяч семей, раздав помощи на 11 миллионов рублей.
— Не раз приходилось слышать, что в Дагестане благотворительность часто сводится к банальной раздаче денег богатыми людьми своим землякам. Вы с этим сталкивались когда-нибудь?
— Это очередные байки. Рекомендую вам остаться в Дагестане хотя бы на неделю, и вы сами воочию увидите, что тут всё абсолютно не так, как преподносит пресса. Уверяю вас, морали и широты души в нашей республике будет побольше, чем во многих субъектах нашей страны. А из нас всегда делают каких-то безграмотных, бездушных «зверей».
— Вы изучаете опыт работы других аналогичных фондов, в том числе зарубежных?
— Совсем недавно по поручению Омара Муртазалиева мы ездили в Турцию, познакомились с очень серьёзным фондом, который собирает 100 миллионов долларов в год, прежде всего за счёт среднего класса. Это довольно известная организация — именно они в своё время отправили в Палестину «Флотилию свободы». Главная особенность работы этого фонда — у него нет богатого попечителя, все пожертвования собираются от обычных людей. Один эпизод меня очень удивил. Мы зашли в диспетчерскую службу фонда — там было около десятка телефонов, которые разрывались от звонков. Я спросил: это звонят люди, которые просят о помощи? Оказалось, что это звонят те, кто хочет отправить помощь. В Турции благотворительность воспитывается ещё с детского сада, и в этом процессе участвуют все — и бедные, и богатые. Был случай, когда бедный человек выиграл в лотерею квартиру и подарил её ещё более бедному. С другой стороны, певец Таркан может провести концерт на два миллиона долларов и отдать всё на благотворительность. Но в основном, конечно, пожертвования идут от среднего класса. Многие квалифицированные специалисты посвящают часть отпуска благотворительной работе, даже беременные женщины работают на дому — ведут страницы в «Фейсбуке» или вяжут вещи, которые раздаются бедным. И, на мой взгляд, вот такая национальная идея более необходима и благородна, нежели те, которые нам иногда навязывают.
— Ваш фонд каким-то образом собирает пожертвования граждан?
— В совсем небольшой степени. У нас людям, которые уже стали на ноги, очень часто не нужен никто, кроме них самих. Пока, откровенно говоря, весь фонд держится на доброте двух человек, о которых я уже сказал. В то же время есть отдельные случаи, которые очень трогают и мотивируют двигаться дальше. Однажды кто-то отправил на телефон фонда 1500 рублей — оказалось, что это был человек, который сидит в тюрьме. Бывает, что приходят пожертвования от людей, которые получают очень мало — сельских учителей, грузчиков… Не так давно было даже пожертвование от русской семьи из Москвы — это нас, кстати, несказанно удивило на фоне довольно заметного ныне ксенофобского отношения к Кавказу.
— Каким образом вы набираете волонтёров?
— В республике есть несколько общественных организаций, которые нам в этом помогают. Также не раз на наши призывы помочь откликались студенты. Но пока, конечно, это движение не носит массовый характер.
— Какие отношения у фонда установились с госструктурами? Вам нужна сейчас какая-либо поддержка государства?
— Глава республики Рамазан Абдулатипов выразил свою полную поддержку фонду, сказав, что любая просьба «Чистого сердца» не останется без ответа. Мы, в свою очередь, тоже являемся как бы помощниками государства, ведь в основном помогаем тем, кому оно не успело помочь.
— Вы не боитесь попасть в пресловутый список «иностранных агентов» на том основании, что контактируете с зарубежными фондами?
— Нет, с таким мы ещё не сталкивались, каких-то серьёзных законодательных препятствий для нашей работы нет, мы спокойно ладим с юридической стороной дела. Тем более Турция, чей опыт мы осваиваем, — светское государство, у нас безвизовый режим, проблем быть не должно. А учиться у других всегда полезно.
— Летом фонд запустил новую программу поощрения студентов, особо отличившихся в учёбе. Вы планируете в дальнейшем способствовать их трудоустройству?
— Да, Омар Муртазалиев, едва взяв фонд под свою под опеку, сразу же сказал, что намеревается помогать перспективным студентам, многим из которых он, кстати, помог устроиться в довольные серьёзные вузы. Мы вообще сейчас начали заниматься трудоустройством граждан. У нас есть база, в которой собрано свыше трёх тысяч вакантных рабочих мест — от сферы ИТ до сапожников, и когда мы развозим помощь по сёлам, мы ещё и смотрим, есть ли там подходящие люди. Если человек трудоспособен, мы будем ему предлагать работу, а если увидим, что человек просто ленится и отказывается от работы, то, наверное, помогать с продовольствием больше не станем.
— Как формируется банк вакансий?
— Мы запустили у себя на сайте объявление: те, кому нужна работа, и те, кто может её дать, обращайтесь к нам. Мы выступаем посредником, но ничего не берём за свои услуги. Сейчас у нас есть вакансии по всей республике, но можем и организовать выезд в другие регионы.
— Ваша прошлогодняя поездка в Крымск получила какую-то обратную связь?
— Нет, и для нас это не очень приятно. Через несколько месяцев после трагедии в Крымске произошло наводнение в Дербенте, но в ответ, как говорится, тишина. По масштабам это наводнение было меньше крымского, но очень много людей остались на улице, и почти никакой помощи из других регионов Дербент не получил.
— Вы вообще часто сталкиваетесь с кавказофобией в своей работе?
— Не сказал бы, но заметно, что за пределами республики нашу работу никто не освещает. Федеральным СМИ неинтересны дагестанцы, которые занимаются благотворительностью, а вот какой-нибудь дерущийся горец всегда будет у них в тренде. Интересно, что когда мы ехали в Крымск, ставропольские гаишники смотрели на нас с удивлением, как будто мы не соседняя республика, а племя людоедов — никто не верил, что Дагестан собрал помощь для пострадавших. Они, конечно, были под впечатлением от увиденного и дали нашим грузовикам машину сопровождения с мигалкой, с которой мы проехали по всему Ставропольскому краю.
