Каждое утро вот уже пятый месяц громкоговоритель на соседнем здании пожарного участка оживает и очень громким и очень строгим металлическим женским голосом, который, впрочем, слышен не более, чем на квартал, сообщает о введённом в регионе режиме противодействия распространению коронавирусной инфекции и неумолимой ответственности граждан за его несоблюдение. Вот этот громкоговоритель (!) на пожарном (!) участке в двадцать первом веке, а не речи на главных телеканалах о тестировании новых вакцин, открытии новых больниц и общей победе над коронавирусом, стал для меня символом эпохи. Этот символ показывает и то, как работает в кризисной ситуации система здравоохранения, и то, как работает система власти.
По поводу системы здравоохранения предварительные наблюдения были сделаны обширные — основанные на опыте больных. Эта картинка сильно не совпадает с повесткой главных телеканалов. Тесты по-прежнему тотально врут, тестов в государственных поликлиниках не хватает. Как их может не хватать спустя четыре месяца, за которые успели построить больницы, понять трудно. В результате люди, заражённые ковидом, у которых он не выявлен вовремя, с целью помочь себе самостоятельно идут на обследование — и в коридорах контактируют со всеми другими разновидностями больных. Подтверждение своей болезни и получение лечения — это задача больного, а поскольку лечения на сегодняшний день не придумали, то и мотивация напрягаться и преодолевать препятствия, создаваемые системой здравоохранения, у больных «короной» не столь велика — если болезнь не проходит в острой фазе. Система мониторинга заболевших, по нашим наблюдениям, не заинтересована выявлять новых заболевших даже в очевидных случаях. Принцип такой: станет очень плохо — позвоните. Это, конечно, никакая не система борьбы с распространением вируса. Скорее это говорит о том, что система в целом сделала вывод о том, что смертность от ковида находится в принципе на приемлемом уровне. Следовательно, по этой логике, ситуацию можно пустить на самотёк и не слишком-то возиться с каждым, у кого не сбивается температура. И по этой логике второй волны запретов быть не должно.
Но запреты — это уже политика, в её отнюдь не аристотелевском значении. Например, объяснить, почему донской губернатор Василий Голубев не давал до 10 августа работать кафе и ресторанам в ситуации, когда не работает вся система, довольно просто — он видел, что регион плоховато выглядит на общем фоне по количеству заболевших. Рестораторы должны были фактически оплатить политическую борьбу за статистику. Запреты, убивающие малый бизнес, для политика — гораздо более простой путь, чем реальная отладка системы мониторинга и контроля за распространением заболевания. Этот тот же громкоговоритель, работа которого никак не позволяет решить реальные проблемы, но позволяет имитировать эффект системной работы ценой отравления жизни отдельному кварталу. И сейчас есть все предпосылки для того, чтобы таких несправедливых запретов становилось больше — заканчиваются политические каникулы, которые длились с 1 июля (голосование по Конституции) до 13 сентября (единый день голосования). Нам уже рассказали, что крупный государственный работодатель заказал партию пропусков для своих сотрудников в ожидании новой волны карантина.
От руководителя управления Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека по Ростовской области Евгения Ковалёва мы получили ответ, что всплеск в июле количества заболевших коронавирусной инфекцией связан со смягчением противоэпидемических мер, а также с нарушением гражданами режимов использования средств защиты. Ответ по-партийному чёткий, развязывающий руки для новых запретов. Но вопрос: неужели в Ростовской области проживают особо злостные граждане?
