Первый же день процесса бывшего мэра Махачкалы Саида Амирова в Северо-Кавказском окружном военном суде Ростова-на-Дону напомнил мне комментарий знакомого адвоката по поводу двух «дел Ходорковского». «Неужели нельзя было найти более достоверные основания для обвинения? — недоумевал он. — Если вы решили Ходорковского “закрыть”, так найдите же повод, которому поверят все, тем более он наверняка есть, и не один».
Но, видимо, такова логика политических процессов, а то, что дело Амирова — политическое, стало ясно уже с самых первых слов гособвинителя, открывавшего первое заседание. Напомню, что Саида Амирова и его племянника, бывшего вице-мэра Каспийска Юсупа Джапарова, обвиняют в подготовке покушения на главу отделения Пенсионного фонда РФ по Дагестану Сагида Муртазалиева. Так вот, по версии прокуроров, мотивы этого были именно политическими. Обвинение подчеркнуло, что мэр Махачкалы «распространил своё влияние на все сферы политической и общественной жизни республики», а план покушения на Муртазалиева связало с его участием в неформальном политическом объединении «Северный альянс», которое «оказывало значительную конкуренцию Амирову и его сторонникам». Окончательно это решение якобы созрело после того, как Муртазалиев был назначен главой пенсионного фонда «без согласования с Амировым» и принялся взыскивать недоимки с подконтрольных ему предприятий. Тогда-то Амиров и задумал поразить самолёт с Муртазалиевым на борту из переносного зенитно-ракетного комплекса «Стрела», что не только привело бы к устранению его противника, но и дестабилизировало обстановку в Дагестане, открыв Амирову путь к должности главы республики.
Перипетии политической борьбы в Дагестане прокуроры изложили в целом верно. Да, влиятельность Амирова распространялась далеко за пределы Махачкалы. Да, так называемый «Северный альянс» объединял его противников. Да, Амиров был не прочь возглавить Дагестан. Но превращение этих в целом нормальных обстоятельств политической борьбы в триллер с ПЗРК выглядит не слишком достоверно, поскольку строится на показаниях всего одного свидетеля — бывшего помощника прокурора Кизляра Абдулгалимова (известного также как «Колхозник»), которого Амиров и Джапаров якобы собирались использовать в качестве соучастника несостоявшегося покушения.
Важная деталь: показания эти Абдулгалимов дал, уже находясь под следствием по другим делам, причём в следственном изоляторе его, по собственному признанию, подвергали пыткам. Но и без этого версия обвинения вызывает массу вопросов. Зачем, например, мэр Махачкалы сообщал Абдулгалимову о планах покушения в собственном кабинете — неужели нельзя было для этого воспользоваться сторонним помещением? Почему в качестве сообщника был избран именно Абдулгалимов, который, по его словам, до предложения Амирова встречался с мэром всего один раз (Амиров факт их личного знакомства и вовсе отрицает)? Почему Юсуп Джапаров, который якобы знал, где спрятан ПЗРК, не забрал его из тайника после того, как Абдулгалимова арестовали? Зачем вообще нужно было затевать всю эту историю с ПЗРК, учитывая то, что «мастеров» более традиционных способов заказных убийств в Дагестане и так хватает?
Если у вас уже сложилось ощущение, что я здесь выполняю роль адвоката Саида Амирова на общественных началах, то это вовсе не так — в том, что у правоохранительных органов к мэру Махачкалы найдётся немало обоснованных претензий, я нисколько не сомневаюсь. Но претензии эти явно должны располагаться совсем другой в плоскости — в первую очередь в сфере градостроительного законодательства, потому что за 15 лет под руководством Амирова дагестанская столица превратилась в территорию торжествующего самозастроя. Ещё одно направление для правоохранителей подсказал в выступлении на процессе несостоявшийся потерпевший Муртазалиев: по его словам, за предприятиями ЖКХ Махачкалы, которые контролировало окружение Саида Амирова, числились серьёзные недоплаты в пенсионный фонд. Вот этим бы и стоило заняться следствию — и тогда процесс не напоминал бы шоу.
Тут могут, конечно, напомнить, что и знаменитого Аль Капоне удалось засадить в тюрьму вовсе не за то, что он был боссом мафии и организатором десятков убийств, а за банальную неуплату налогов — цель, мол, оправдывает средства. Но эта аналогия безнадёжно хромает, потому что Капоне осудили за куда менее тяжкие преступления, чем те, что он в действительности совершал, а Амирову вменяют в вину гораздо более серьёзные составы, чем те, по которым явно есть что искать. И здесь мы вновь возвращаемся к специфике российского правоприменения: за нарушение Градостроительного Кодекса, как говорят знающие люди, в России ещё ни одного мэра не судили. К тому же если вытаскивать на свет все махачкалинские сюжеты в градостроительстве, землепользовании и ЖКХ, то судить придётся явно не одного Амирова. Так что здесь очевидно вступает в силу ещё один замечательный принцип отечественного правосудия: персональная ответственность за круговую поруку.
То, что процесс Саида Амирова политический, — это очень плохо ещё и потому, что в случае вынесения обвинительного приговора список отечественных политзаключённых пополнится фигурой, сохраняющей свою влиятельность и на скамье подсудимых. Нужен ли России, и так обвиняемой со всех сторон в нарушениях прав человека, политзаключённый инвалид первой группы — ответ на этот вопрос вполне очевиден. С другой стороны, вынесение Амирову оправдательного приговора означает триумфальное возвращение экс-мэра в Дагестан, после чего развитие событий в этой беспокойной республике может пойти по непредсказуемой траектории. До завершения процесса ещё далеко, но уже сейчас можно утверждать, что любой его исход — при имеющемся составе обвинений — окажется не слишком удобным для тех, кто с первого же дня после задержания Амирова водрузил его случай на щит пресловутой борьбы с коррупцией. Тех, кто убеждён, что в этом деле все средства хороши, процесс Амирова, возможно, заставит изменить свою точку зрения.
