Глава администрации Волгодонска Виктор Мельников (слева) и председатель совета директоров НИИПАВ Аркадий Чебаксаров.// Фото пресс-службы компании
Научно-производственное объединение «НИИПАВ» было создано в Волгодонске (Ростовская область) в конце 90-х, на базе местного филиала Всесоюзного института поверхностно-активных веществ. Заместитель директора филиала Аркадий Чебаксаров возглавил «полуживое предприятие с хорошей научной базой», сохранил коллектив и сразу же приступил к реализации плана развития инновационного производства: от разработок реагентов для предприятий бытовой химии до запуска в серийное производство. Вначале помогли гранты Фонда поддержки инноваций, министерство промышленности и энергетики и другие структуры правительства Ростовской области. Затем — инвестировали из прибыли. В первое десятилетие объём вложений в оборудование и научные разработки составил более 200 млн рублей. Постепенно НИИПАВ признали не только крупные отечественные заводы бытовой химии, но и их международные конкуренты. Например, Procter&Gamble и Henkel, предпочитающие работать с ограниченным кругом проверенных поставщиков. Появление крупных заказчиков обеспечило стабильную загрузку мощностей, а рост спроса на стиральные порошки, средства для мытья посуды и т. п. товары в среднем на 7% в год позволил эти объёмы наращивать.
Наиболее динамичной для компании оказалась минувшая пятилетка. С 2013 года по 2018-й выручка ООО «НПО “НИИПАВ”» выросла почти в пять раз: с 353,2 млн до 1,5 млрд рублей. В 2019 году рост ожидается на уровне 30% — до 2 млрд.
Руководя компанией с 1996 года по 2017-й сначала на посту гендиректора, а потом и президента, Аркадий Чебаксаров принял непростое но, как он считает, абсолютно правильное решение: продать 50% НИИПАВ волгоградскому заводу «Зиракс», который входит в структуру федерального холдинга «Никохим». «Зиракс» выпускает хлористый кальций для нефтепромыслов, а Чебаксаров давно рассматривал нефтегазовый сектор как перспективное направление. В итоге кресло гендиректора НИИПАВ занял Михаил Клейбанов, работавший до этого в структурах «Роснано» и «Ренова». На кандидате химических наук, совладельце и председателе совета директоров Чебаксарове — вопросы стратегии и научные разработки.
Химия роста
— Насколько успешным был для вас 2018 год? Насколько удачно складывается нынешний?
— Весь прошлый год мы динамично росли. Для сравнения, если в 2017-м НИИПАВ произвёл 12 тысяч тонн продукции, то в 2018-м — уже 15 тысяч тонн. Соответственно росла и выручка: 1,5 миллиарда рублей против позапрошлогодних 1,2 миллиарда. Впрочем, аналогичная динамика (25–30 процентов) у нас, за редким исключением, была и в предыдущие четыре года. В итоге, если в 2013 году выручка компании составила чуть более 353 миллионов рублей, то в минувшем, как я уже говорил, мы взяли полуторамиллиардный рубеж. На 2019 год мы запланировали значительное увеличение объёмов производства: до 20 тысяч тонн (в натуральном выражении) и до двух миллиардов рублей (в денежном). И, судя по тому, как прожили первое полугодие, у нас есть всё для достижения этих целей.
— Благодаря чему происходит рост?
— Мы развиваем традиционное направление (вещества для бытовой химии) и при этом постоянно находимся в поиске новых перспективных ниш. Так, примерно полтора года назад стали производить реагенты для нефтепромысловой химии. Сегодня в общих объёмах НИИПАВ они занимают около 30 процентов. Остальные 70 процентов приходятся на нашу традиционную продукцию. Основными потребителями веществ для бытовой химии являются заводы Procter&Gamble, Reckitt Benckiser, Henkel, а также крупные отечественные производители моющих средств («Нэфис Косметикс» в Казани, Ступинский завод бытовой химии, «Невская косметика» и другие). Ежегодно спрос со стороны населения России на порошки, моющие и чистящие средства растёт в среднем на шесть-восемь процентов. Аналогичными темпами растёт спрос крупных потребителей на наши реагенты, что приводит к стабильному увеличению объёмов отгрузки такой продукции: на те же шесть-восемь процентов в год. Как перспективное, рассматриваем производство поверхностно-активных веществ (ПАВ) для жидких стиральных порошков, которые сейчас набирают всё большую популярность, «зелёной» бытовой химии (гипоаллергенной) и других актуальных продуктов. Ведём разработки: реагируем на запросы основных клиентов — зарубежных и российских.
Мы занимаем лидирующие позиции в этом направлении. Ещё сможем отнять у конкурентов 15–20 процентов рынка. Но это не тот уровень развития производства, на который мы намерены выйти. Стали думать — как развиваться, в каких направлениях. Выпуск химреагентов для нефтедобычи крупными партиями — это действительно перспективная ниша. Ставка на вещества, которые способствуют увеличению нефтеотдачи пластов, ингибированию коррозии оборудования, чтобы оно не ржавело. С другой стороны, увеличение нефтеотдачи пластов — комплексный процесс. Это и облегчение вымывания (удаления нефти из пластов), и возможность глушить притоки воды при бурении. Тогда нефть идёт более чистая (безводная). Эти задачи также можно решать при помощи реагентов, которые мы создаём на основе ПАВ. Спрос на такую «химию» сейчас растёт.
— То есть вы увидели нишу, связались с потенциальными потребителями, получили от них заказ, стали работать, и всё получилось?
— Не совсем так. Нам помогло слияние с волгоградской компанией «Зиракс», которая входит в структуру группы «Никохим». «Зиракс» выпускает хлористый кальций для нефтепромыслов (применяется в буровом растворе). Хлористый кальций завод в Волгограде поставляет многим нефтяным компаниям России. У него есть собственная сырьевая база: карьер, где добывают исходные компоненты для хлористого кальция. Есть устойчивые деловые связи, налаженные контакты с такими крупными потребителями, как «ЛУКойл», ТНК, «Роснефть». Есть база, на самостоятельное формирование которой у нас ушли бы годы. Поэтому, взвесив все «за» и «против», мы приняли предложение владельцев завода о продаже им крупной доли НИИПАВ — 50 процентов. Сделка состоялась в начале 2018 года, по итогам которого объёмы производства у нас выросли на 30 процентов. Рост в основном произошёл за счёт реагентов для нефтепромыслов. На 2019 год планы выше: мы намерены увеличить производство таких веществ в полтора раза. Думаю, у нас получится. Кстати, вырученные от сделки деньги (сотни миллионов рублей) практически полностью мы вложили в развитие новых направлений. Например, в разработку технологий получения биосурфактантов (ПАВ, полученных биотехнологическим путём. — «Эксперт ЮГ»).
Глубинный подход к поверхностным веществам
— В чём состоял изначальный замысел бизнеса? Насколько существенно он изменился?
— Мы создавались на базе Волгодонского филиала всесоюзного НИИ поверхностно-активных веществ и всегда мечтали превратиться в компанию-лидера в своём сегменте. Время для старта было тяжёлое. Судьба Волгодонского химического завода и ещё восьми предприятий в СССР (для которых мы работали) была предопределена. Процентов 90 их продукции составляли стиральные порошки и моющие средства, включая шампуни.
Вначале у нас были хорошая научная база и соответствующий штат, но не было промышленного производства. Его пришлось создавать почти с нуля, развивать постепенно: шаг за шагом. Находить рынки сбыта, искать деньги, убеждать крупные компании в целесообразности сотрудничества с нами. Помню нашу первую отгрузку — всего две бочки реагентов. Хорошую помощь нам оказал федеральный Фонд поддержки инноваций (известный также как Фонд Бортника), который предоставил гранты на научные разработки новых конкурентоспособных веществ. Это просто спасло наш молодой тогда бизнес. Позже у нас появились собственные деньги, которые мы инвестировали в развитие.
Если в начале 1999 года мы отгрузили 400 килограммов продукции, то в конце года было уже 400 тонн. Затем объёмы росли в среднем в полтора-два раза в год. Динамика сохраняется. Так, если в 2018 году мы выпустили около 15 тысяч тонн продукции, то за первые восемь месяцев нынешнего года произвели почти 14 тысяч тонн. Из них 12 тысяч — ПАВы для бытовой химии, две тысячи тонн — для нефтепромысловой. Но именно в данном сегменте есть высокий потенциал для роста. До конца 2019 года соотношение этих двух направлений останется прежним: 70 процентов на 30 процентов (в пользу бытовой химии). Однако уже в 2020 году, по нашим оценкам, соотношение несколько изменится (примерно 60 процентов на 40), а ещё через несколько лет львиную долю в общих объёмах производства НИИПАВ будут занимать вещества для нефтедобычи. Мы над этим работаем.
Так, если в 2018 году у нас было всего три таких продукта, то сейчас их уже около 20. Например, создали реагенты, которые могут работать в солёной воде, на которые не влияет засоленность грунтовых вод на нефтяном месторождении. «Ассортимент» расширили благодаря совместным разработкам НИИПАВ и Schlumberger (американская компания — ведущий мировой поставщик технологий для комплексной оценки пласта, бурения скважин, управления добычей и переработки углеводородов. — «Эксперт ЮГ»). Объёмы производства для нефтехимии за минувший год увеличили в семь раз. Но здесь потенциал — не две, и даже не десять, а сто тысяч тонн в год. В среднесрочной перспективе.
— Почему вы так уверены в этом?
— Объективно ситуация в России складывается так, что без химических реагентов нефтедобыча в нашей стране обречена на провал. Объёмы добычи с каждым годом будут сокращаться, нефть будет подниматься всё хуже и хуже. Современные химреагенты как раз и нужны для того, чтобы помогать буровым поднимать нефть, нивелировать риски.
Понимая это, мы ещё два года назад стали понемногу заниматься разработкой нефтепромысловых реагентов. Но мы были сильно ограничены в возможностях и ресурсах. Финансовых, кадровых — любых. Поэтому для нас крайне важно было найти партнёров, которым данное направление интересно, и они готовы развивать его вместе с нами.
— Кроме вас, в России ещё кто-то занимается производством реагентов для нефтедобычи?
— Конечно. Это — высококонкурентный рынок. В производстве веществ для бытовой химии у нас даже меньше конкурентов сейчас, чем в этом, новом направлении. Есть производственные площадки, которые исторически сложились в таких традиционно нефтяных (с точки зрения науки) городах России, как Уфа, Казань, Пермь. Есть небольшие предприятия в Москве. Все тщательно оберегают свои технологические секреты и не пускают чужаков. И мы, кстати, такие же. Даже в общении с проверенным партнёром Schlumberger ведём себя крайне осторожно. Американцы всё-таки.
— В чём ваши главные конкурентные преимущества?
— У нас исторически сложилась очень тесная связь между наукой и производством. Мы придумываем, экспериментируем, испытываем. У НИИПАВ — одна из самых современных и совершенных лабораторий в стране. Мы оперативно реагируем на мировые тенденции и запросы наших клиентов. Так, в один момент приняли решение и перешли с синтетики на натуральное сырьё. Потому что «зелёная химия» — это тренд.
Кроме того, у нас совершенно разные потребители (по объёмам закупок, ментальности их топ-менеджеров и так далее), и мы понимаем, как вести себя с каждым из них. Например, для Procter&Gamble или Henkel важно работать с одним проверенным поставщиком. Они не сторонники того, чтобы, образно говоря, «иметь яйца в разных корзинах». Для них на первом плане качество и своевременность поставок, чёткое выполнение обязательств перед ними. Цена для них не имеет принципиального значения. Они охотно берут и дороже, если необходимые им компоненты качественные, приходят на заводы вовремя и в необходимом количестве. А российские заводы, напротив, в первую очередь смотрят на цену, а потом уже на качество, объёмы, сроки и так далее. Сегодня НИИПАВ довольно крепко стоит на ногах: мы готовы при необходимости снижать цены, уступать. В вопросах ценообразования мы довольно гибкие. Но мы не демпингуем жёстко, не играем в околотенденрные игры и не предлагаем откаты. И это также считаю нашим преимуществом.
Слабая поддержка тормозит
— Каких ресурсов вам не хватает для дальнейшего развития?
— В основном мы испытываем недостаток в средствах, необходимых на выполнение стратегических задач. На текущие цели (например, оптимизацию технологии, свойств продукта) у нас деньги есть. А вот на решение стратегических задач инновационного развития предприятия и отрасли в целом, таких как создание новых производств, продуктов нового поколения (в частности, средств по ликвидации нефтяных розливов на арктических шельфах) денег не хватает. Именно поэтому химреагенты «ОМ» («очистители морей») мы разрабатывали десять лет, вместо двух-трёх, как того требует рынок. Конкуренция в этом секторе растёт. Средств и времени стабильно не хватает.
Нам сейчас надо минимум 200 миллионов рублей. Кредиты в банках — дорогие. Да и банки, мягко говоря, неохотно кредитуют науку. А возможности Фонда поддержки инноваций, других государственных институтов весьма ограничены. Тем более что средства этих фондов не предназначены для предприятий среднего бизнеса, к которым относится НИИПАВ.
С теми, кто может оказать поддержку среднему бизнесу, тоже всё не так просто. Например, в Фонде развития промышленности нам говорят: «Вы сначала разработайте, представьте проект, а мы потом рассмотрим вопрос компенсации ваших затрат». Но я государству не верю. Сегодня говорят гипотетическое «да», но нет никакой гарантии, что завтра не скажут «нет». Нести рискованные затраты, ставить под удар предприятие мы не можем. Должна быть такая система, при которой государство способно защитить инновационную компанию, работающую в его интересах. А все наши исследования, так или иначе, отвечают интересам государства.
Вот хорошая система в Китае. Там предприниматель приходит, выступает с докладом о том, что намерен сделать. Ему идею утверждают, выделяют деньги. Он строит завод, запускает производство, а средства возвращает в виде налогов. Несколько лет назад мы хотели создать производство жирных аминов с объёмом инвестиций в полтора миллиарда рублей. Это — импортозамещающее производство. Но нам в господдержке отказали. А мой знакомый в Китае такое производство запустил. Деньги моему коллеге-китайцу на разработку и запуск завода выделило министерство промышленности КНР. Он поработал, вернул долги налогами и благополучно продал предприятие Procter&Gamble. Сейчас строит новый завод. Думаю, от применения аналогичного подхода в России все бы выиграли — и государство, и бизнес.
