«Дело Ивана Голунова – это каждое уголовное дело»

6 июня в Москве задержали журналиста издания «Медуза» Ивана Голунова и обвинили в покушении на сбыт и производство наркотиков (статья 228 УК РФ). В качестве доказательств полицейские показали фотографии вещей из рюкзака журналиста, где якобы нашли четыре грамма метилэфедрона, а в съемной квартире – пять граммов кокаина. Сам журналист Иван Голунов говорит о том, что никогда не употреблял и тем более не распространял наркотики, а его уголовное преследование связано с профессиональной деятельностью. По его словам, наркотики ему могли подкинуть, когда его задержали днем на Цветном бульваре Москвы. При этом Ивана Голунова удерживали 17 часов до того, как официально сообщили близким об его аресте и позволили связаться с адвокатом.

Иван Голунов – журналист-расследователь, он писал для РБК, Forbes, «Медузы» расследования коррупционных схем между чиновниками и предпринимателями. Одно из его последних громких расследований связано с похоронным бизнесом в России.

После сообщений в СМИ журналисты сразу же начали находить нестыковки в уголовном деле. Так, московское управление МВД опубликовало фотографии нарколаборатории, якобы находящейся в квартире Голунова, которые оказали фэйком. Полицейские вынуждены были признать ошибку. Подробнее об уголовном деле против Ивана Голунова можно прочитать здесь.
  
После того как журналиста массово поддержали коллеги, как российские, так и иностранные, а возле зданий МВД прошли пикеты, Ивана Голунова отправили под домашний арест, а об его деле доложили президенту Владимиру Путину.

Редакция «Эксперт Юг» выражает солидарность с журналистами, которые выступают в поддержку Ивана Голунова. В своей работе мы часто пишем о незаконных преследованиях предпринимателей. К сожалению, фальсификация уголовных дел или недостаточность доказательств в них стали обычной практикой. Особенно это касается наркотических и экономических статей. Чтобы не быть голословными, мы спросили адвокатов, работающих с различными уголовными делами, насколько часто они сталкиваются с нарушениями, некачественным следствием и подлогами. Все они говорят о нарушении закона со стороны следствия как о норме, а главное, что никто из следственных органов не несет ответственность за это, даже если эти факты доказаны. Отсюда и такая уверенность в собственных действиях полицейских и следователей.

Дмитрий Григориади, председатель Коллегии адвокатов г. Москвы


Подавляющее число уголовных дел содержит серьезные нарушения. Есть нарушения, как считает следствие и надзорные органы, малозначительные. Нарушения признаются, но они не являются основанием для отмены процессуальных решений. Это и аресты, и фиксация доказательств.

А есть нарушения очень серьезные – факты фальсификации, появления новых томов в деле, когда заявляется одна категория дела, а потом выясняется, что там еще несколько томов, о которых обвиняемый не знал и т. д.

Низкое качество следствия идет вместе с тотальной верой судей и надзорных органов в данные, которые предоставляются следователями либо правоохранительными органами. Получается огромный перекос в судебной состязательности, когда защита предоставляет аргументированные данные, а следствие – необоснованные предположения. И приоритет отдается следствию. Если всех сторон поставить в равные условия (следствие и защиту), у следствия зачастую просто не будет шансов на обоснование своей позиции, домыслов при избрании меры пресечения, арестах, обвинении, направлении дел в суд.

Об этой проблеме знают все, заявления делали и не раз как президент России Владимир Путин, так и глава СК РФ Александр Бастрыкин. Но до реальной борьбы вместо деклараций у государства руки не доходят. А проблема решается очень просто – нужно применять ответственность за принятие решений судей, прокуроров и следователей, за незаконные аресты, фальсификации доказательств и т. д. Сейчас, даже если суд признал ошибки следствия, никто за это не несет наказания. У меня был случай, когда в уголовном деле пропали 200 млн рублей вещдоков, предприниматель незаконно просидел 9 месяцев, потерял бизнес, был оправдан в суде, а следователь пошел на повышение (прим. ред.: речь идет об уголовном деле Александра Хуруджи, владельца компании ООО «Энергия», оправданного в 2017 году).

Больше всего ангажированных дел связаны с делами экономической направленности, там, где есть деньги. Но это не значит, что это исключение. По наркотическим статьям (228 статья) часто сажают из-за провокаций. Такая же проблема с 222 статьей (незаконные приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка или ношение оружия), когда подбрасывают патроны, оружие, боеприпасы. И это не секрет для системы, по таким делам много разъяснений от судов.

Александр Валявский, Краснодарская коллегия адвокатов


Практически в каждом уголовном деле, над которым я работал или работаю, я сталкиваюсь с многочисленными нарушениями со стороны следственных органов на всех этапах уголовного судопроизводства. Поэтому дело Ивана Голунова – это каждое уголовное дело, это яркий пример работы правоохранительных органов, и я рад, что оно получило такую огласку, может быть, это станет катализатором для уголовной системы.

Ивана Голунова 17 часов фактически незаконно удерживали, а уголовное дело было заведено после ареста, что нарушает нормы не только «Закона о полиции». Хватать человека на улице без возбуждения уголовного дела – нарушение Конституции РФ. Обычно оперативники прикрываются законом «Об оперативно-розыскной деятельности», по которому не нужен адвокат, решение суда об аресте и т. д., хотя фактически совершают следственные действия. С такой практикой и я, и мои коллеги сталкиваются постоянно.

Причины такой работы следствия и оперативников – они уверены, что в суде оправдают любые свои действия, а сам суд в уголовном деле, как правило, встает на сторону следствия и надзорных органов. В Краснодарском крае в 2018 году было 18 тысяч осужденных, и только 4 человека оправдали. Российские судьи не оправдывают никого, а вот, к примеру, в судах присяжных каждого третьего подозреваемого оправдывают, при этом к присяжным попадают выверенные дела от региональных прокуроров. Какой вывод можно сделать? Что каждый третий осужденный в России не виновен. Если бы суд присяжных распространяли на все категории дел, у нас бы треть подозреваемых были бы оправданы.

От правового произвола страдают все, независимо от социального статуса и профессии – предприниматели, чиновники, даже бывшие полицейские.

Николай Гнедых, адвокат. До работы адвокатам 12 лет работал в структурах МВД г. Краснодара


По наркотическим статьям самый простой механизм сбора доказательств и формальный подход со стороны судей, поэтому эти статьи стали народными. Суды принимают дела с показаниями полицейских и понятных, представленных теми же полицейскими, и им больше ничего не надо для доказательств вины. При этом принцип презумпции невиновности игнорируется, а показания оперативников и понятных считаются неопровержимыми доказательствами.