«Дорожная карта для “умного” АПК»: текстовая версия круглого стола

Мероприятие было организовано Аналитическим центром «Эксперт Юг». Круглый стол состоялся 29 марта 2019 года в Союзе «ТПП Краснодарского края».

Предпосылки: АПК — ключевой сектор экономики Юга России. В новых стратегиях развития регионов и приоритетных национальных проектах России делается ставка на дальнейшее повышение эффективности сектора, освоение «умных» технологий. Однако, как показал опрос южных растениеводов, проведенный в 2018 году Аналитическим центром «Эксперт Юг», процессы модернизации в этом секторе пока идут очень медленно. Как их ускорить в текущих условиях? Что мы можем вкладывать сегодня в представление об «умном» АПК? Какие тренды сегодня имеют наибольшее практическое значение для южнороссийского АПК? Какие лучшие практики есть в этой сфере? Об этом круглый стол с участием руководителей предприятий АПК Юга России.

Основные вопросы:

— Что сегодня вкладывается в понятие «умного» АПК?

— Какие лучшие практики использования технологий «умного» АПК имеются на юге России?

— «Умное» питание растений – каков потенциал?

— Управление плодородием почвы региона.

— Как компании Юга России видят свою работу над эффективностью? Какие цели в этой сфере они ставят?

— Какие глобальные тренды в АПК наиболее актуальны для южнороссийских предприятий?

— Какие технологии позволяют добиваться максимальных результатов? Какой практический опыт можно было бы тиражировать?

— Насколько существующая система поддержки АПК стимулирует модернизационные процессы в растениеводстве?

Участники круглого стола:

Окунев Дмитрий, председатель комитета по аграрным вопросам Краснодарского регионального отделения РСПП, генеральный директор ООО «Регион-Инвест»

Корягин Михаил, управляющий по производству селекционно-семеноводческой компании «Агроплазма»

Прокопец Вадим, заместитель директора ООО «АФГ Националь Агро»

Ахмадеев Сергей, учредитель и собственник ГК «Альфа-Элита», председатель Абинского отделения «ОПОРА РОССИИ»

Соколова Елена, руководитель управления продуктами АО «ОХК «УРАЛХИМ»

Подобедов Вадим, заместитель директора по корпоративному бизнесу регионального центра «Южный» Райффайзенбанка

Василько Валентина, профессор Кубанского государственного аграрного университета имени И. Т. Трубилина», канд. с.-х. наук

Есин Владислав, руководитель регионального подразделения АО «Российский экспортный центр»

Скалинчук Роман, генеральный директор ООО «Скармарт»

Аблова Ирина, заведующая лабораторией селекции на устойчивость к болезням отдела селекции и семеноводства пшеницы и тритикале ФГБНУ «Национальный центр зерна им. П. П. Лукьяненко»

Махонин Василий, ведущий научный сотрудник агротехнологического отдела ФБГНУ ФНЦ «Всероссийский научно-исследовательский институт масличных культур имени В. С. Пустовойта», канд. с.-х. наук

Ладатко Валерий, заведующий отделом технологии возделывания риса ФГБНУ «ВНИИриса», канд. с.-х. наук

Шуляковская Людмила, руководитель филиала ФГБУ «Российский сельскохозяйственный центр» по Краснодарскому краю

Плиско Степан, директор по связям с государственными органами ООО «Управляющая компания Агрохолдинг Кубань»

Грошев Сергей, руководитель департамента «Твердая пшеница» ООО «Агролига», эксперт аграрного рынка, канд. с.-х. наук

Чернявский Олег, глава КФХ (Славянский район)

Жуков Николай, вице-президент международного элитного клуба «Сильные семена»

Медведев Андрей, учредитель ООО «УК «Мост-Агро»

Модератор: Владимир Козлов, генеральный директор Аналитического центра «Эксперт Юг».

Генеральный партнер: АО «ОХК "УРАЛХИМ"».

Партнер конференции: Райффайзенбанк

Владимир Козлов: «Здравствуйте. Спасибо собравшимся, что нашли время принять участие во встрече. Сегодня хотелось бы некоего неформального разговора, но, безусловно, содержательного. Чтобы обозначить проблематику предстоящей дискуссии, представлю небольшую презентацию. Аналитический центр «Эксперт-Юг» ежегодно делает несколько рейтингов крупнейших компаний, самых динамичных компаний. Понятно, что с сектором АПК, который воспринимается как один из базовых для Юга, связаны большие ожидания. За последние несколько лет этот сектор занимает очень маленькую долю в этих рейтингах. Мы видим, что, среди динамично растущих компаний, по итогам 2017 года, этот сектор вместе с пищёвкой набрал всего 4% выручки. Мы, как аналитический центр, участвовали в разработке стратегии развития Краснодарского края, один из тезисов, который там звучал и обсуждался как проблемный, тот, что регион не вполне использует свой аграрный потенциал. Он, в силу природных факторов, гораздо выше. Более того сейчас идёт борьба за то, как регионы будут конкурировать в контексте несколько «поумневшей» экономики. Отсюда и взялось словосочетание «умный АПК». Его смысл, а нашем понимании, гораздо шире. Это, прежде всего, более эффективный АПК, который использует свой потенциал. Я покажу слайды исследования «Южное растениеводство», проведённого нами в 2018 году. Результаты ещё довольно свежие. Это исследование открыто на специальной вкладке «АПК» на сайте expertsouth.ru. Итак, мы с июня по ноябрь опрашивали респондентов. Всего – около 60 агропредприятий приняли в нем участие. Это были растениеводы среднего масштаба. Для нас было важно, чтобы растениеводство было одним из профильных видов деятельности. И это были растениеводы из Ростовской области и Краснодарского края. У нас была большая анкета на шести листах, 52 руководителя заполнили её, 16 – дали глубинные интервью. То есть, материал для обобщения достаточно приличный.

И вот несколько выводов. Почти 2/3 респондентов отметили устойчивый тренд на увеличение урожайности. Но при этом большинство опрошенных считают, что рентабельность за последние два-три года осталась на том же уровне. Согласитесь, соседство этих двух тезисов наводит на размышления. Более того, некоторые руководители говорили, что они вынуждены повышать урожайность. И вообще работать над этим, чтобы просто сохранить рентабельность на том же уровне. В связи с тем, что целый ряд затрат, влияющих на себестоимость, растут опережающими темпами. У отрасли серьёзная проблема с рентабельностью: 48% респондентов указывают интервал от 0 до 10%. Все знают, на какой уровень рентабельности рассчитывают успешные хозяйства. Надо сказать, что по успешным хозяйствам кардинально другая картина. При этом доля тех, кто имеет указанный коридор рентабельности (понятно, что он не даёт никаких возможностей для развития) – это примерно половина отвечавших. Далее мы спросили, имеет ли компания план инвестиций в мероприятия по повышению эффективности. Мы увидели, что большинство респондентов такого плана не имеют. И довольно крупная доля – около трети – в принципе не рассматривают возможность инвестирования во что бы то ни было в ближайшие годы. 17% имеют и выдерживают четкий инвестиционный план. Добавлю к базовым выводам следующее: казалось бы, модернизация в сфере АПК идёт уже достаточно давно. Большая часть респондентов обеспечена современной техникой, но при этом более чем для трети опрошенных проблема стоит очень остро. Казалось бы, техника давно на рынке. И вот топ-3 барьеров, мешающих аграриям развиваться, как они сами сформулировали. Первый – «нестабильность спроса на продукцию». Этот фактор набрал больше всего. Второй барьер – недостаточно финансирования для развития. Третий – недостаточная государственная поддержка. Все остальные виды проблем набрали гораздо меньше голосов. Так, четвертая позиция – недостаточная вооружённость технологиями. Дальше – низкая производительность труда и т. д. Может быть, в этих ответах можно усмотреть некое лукавство. И, тем не менее, это – мнение тех, кто работает в полях, и мы их иногда снимали прямо с комбайнов, чтобы опросить.

Я предлагаю выступать, как удобно – можно оттолкнуться от каких-то из прозвучавших выводов. Можно оттолкнуться от того вопросника, который мы предложили в концепции. Потому что, в общем, этот вопросник про то же самое. И попытаться ответить на главный вопрос: «Как сделать тот АПК, который есть (может быть к этому образу некоторые из вас добавят диагностических черт, добавят понимания проблем), как его сделать чуть-чуть умнее, то есть, несколько эффективнее. Где у нас есть резервы эффективности?» Нам – аналитикам, журналистам – важно, чтобы эту картину, эти вопросы обсуждали сами люди, работающие в отрасли. Наши обязательства – обобщить ваши высказывания и через СМИ донести ваше видение до самой широкой деловой аудитории».

Дмитрий Окунев, председатель комитета по аграрным вопросам Краснодарского регионального отделения РСПП, гендиректор компании «Регион-инвест»: «Мы посмотрели презентацию. С какими-то вещами я согласен, с какими-то — нет. Но если говорить конкретно об этой проблематике, то дело немножко в другом. Мы в последнее время, мне кажется, увлеклись тем, что постоянно говорим о достижениях, которых мы добились в производстве сельскохозяйственной продукции. Мы рапортуем о том, что у нас растут урожаи, мы постоянно увеличиваем объёмы производства зерновых – там рекордные 135 миллионов (тонн). В прошлом году, к сожалению, погода не дала нам достичь очередного рекорда, но мы совершенно забыли о технологиях. У нас есть задачи перед всем сельским хозяйством. Задача поставлена президентом. Состоит она в том, чтобы мы увеличили объём производства сельхозпродукции экспортной к 2024 году до 45 млрд. долларов. Задача, на мой взгляд, очень амбициозная. И на сегодняшний день, наверное, многие согласятся со мной, что это будет достаточно тяжело сделать. Почему? Потому что те технологии, которые мы на сейчас имеем в сельском хозяйстве и тот экспорт (а экспорт у нас достаточно тяжёлый, мы продаём сырьё, а не продукцию глубокой переработки), наверное, нам не позволит увеличить объемы. По прошлому году, если мне память не изменяет, 25 миллиардов. Надо понимать, до 2024 года — это достаточно краткосрочный период. Поэтому будет достаточно сложно.

И вот мы наконец-то дошли до тематики, не просто вешать очередные ордена и медали за победы в повышении урожайности и открытые новые направления. Экспорт в 130 стран мира и т. д., а мы подошли к технологиям. Это очень важная вещь, на мой взгляд, она требует особого внимания. Но если коснуться, я как председатель комитета АПК постоянно работаю с председателем реального сектора экономики и не понаслышке знаю, насколько тяжело на сегодняшний день даётся продвижение этих современных технологий.

«Эксперт Юг» приводил презентацию, где показаны основные проблемы, которые мешают развитию этих современных технологий. Среди прочего были названы недостаток финансирования и т.д. Здесь я тоже не соглашусь. По всей видимости, люди, которые говорили, что им не хватает денег, чтобы развивать современные технологии, имеют всё необходимое.

И вот здесь я хотел бы на собственном примере и на опыте рассказать, что когда мы пытаемся внедрить современные технологии в сельском хозяйстве, мы имеем колоссальный кадровый голод. У нас сельское хозяйство является какой-то недостаточно престижной отраслью. Молодёжь не хочет ехать в село. Они (молодые) массово уезжают в города. А в вузах, если учат современным технологиям, не знаю, насколько глубоко. Я много раз пытался на примере конкретных предприятий внедрить этот практический опыт по использованию современных технологий, и каждый раз натыкался на одну и ту же проблему: это просто некому реализовывать. Есть масса всевозможных направлений, которые можно использовать в сельском хозяйстве, которые относятся именно к сфере «умного АПК». Сейчас есть уже на Западе, в Европе идёт четвертая технологическая революция АПК 4.0. Я не знаю, как у нас в России считать: 1,2,3, у кого-то может и 4.0 уже. К сожалению, я не разделяю этого оптимизма, когда начинают говорить, что мы стараемся идти в ногу со временем. У нас на предприятиях сосредоточены технологии, которые варьируются от использования плуга, который человечество внедрило в третьем тысячелетии до н.э. и заканчивая самыми передовыми технологиями, которые есть, к сожалению, только у избранных. Вот этот кадровый голод и отсутствие практических знаний, к сожалению, не даёт нам реализовать те задачи, которые перед нами стоят. А эти задачи, безусловно, потом приведут к росту и производительности труда, и к увеличению объёмов, и к наращиваю экспорта и т.д. и т.п.

Откуда мы черпаем знания? Кто-то из нас ходит по выставкам, ездит по конференциям; кому удаётся, тот посещает другие страны, их предприятия и изучает практический опыт. К сожалению, не все могут себе позволить ездить по этим конференциям, ежедневно следить за новинками и тем более посещать иностранные предприятия или (даже) передовые российские. Это по карману, может быть, только наиболее крупным современным предприятиям, которые имеют достаточно прочную бюджетную базу, которые имеют хорошие денежные ресурсы. А среднему и малому бизнесу в сфере АПК это, к сожалению, наверное, недоступно в той массовой мере, с которой оно должно быть. Те, кто ездит за рубеж, они видят, что европейский и американский фермерработает в поле, у него постоянно в руках планшет. Он с ним не расстаётся. Всё сельское хозяйство у него сосредоточено здесь. Вот эти дистанционные системы контроля, мониторинга сельхозугодий (а такие и российские есть, уже скопированные с западных) — всё это умещается в одном планшете. Из присутствующих здесь, я думаю, немногие могут сказать, что директор сельхозпредприятий (у нас средний возраст руководителя предприятия сегодня 40+) спокойно может взять планшет и использовать этот «умный АПК» в полной мере. Этого, к сожалению, нет. Так вот, я бы начал работу в этой сфере — «умный АПК» — не просто с изучения технологий (их миллионы). Вчера разговаривал с Германией: мне сбросили презентацию технологии 4.0 в сельском хозяйстве. Мы уже наблюдаем, что в последние несколько лет усиленно разрабатывается беспилотная техника. Можно управлять сельхозпроизводством, не выходя из кабинета. Я неоднократно был свидетелем того, как. Но это не растениеводство, это животноводство. Когда я приехал в Данию и заехал на ферму, и парень молодой (ему до 30 лет; его основная профессия — работник экскаватора) у него в кармане смартфон, он управляет своей фермой дома, у него 30 голов. Насколько мы готовы повторить этот практический опыт?».

Владимир Козлов: «Хотелось бы услышать некий план действий, так как тема встречи, всё же, «Дорожная карта».

Дмитрий Окунев: «Вот я хотел бы на чём сконцентрироваться. На мой взгляд, концентрация всего нашего сегодняшнего мероприятия, всех наших усилий, которые мы должны направить сообща — создать платформу и основы для получения знаний. Чтобы эти знания были получены, если говорить о молодёжи, начинать надо с вузов. Надо создавать современные специальности, не те, по которым учились мы, наши отцы, а те, которых требует сейчас время. Это раз. Второе. Мы должны со всеми сферами бизнеса, всеми видами и размерами предприятий существующих, не только с крупными, которые могут себе позволить, заниматься практическими занятиями. Потому что мы варимся каждый в собственном соку. У кого-то лучше получается, у кого-то хуже. Но недостаток этих знаний приводит к тому, что мы отстаём в развитии».

Владимир Козлов: «А когда вы говорите «мы», вы кого имеете ввиду?»

Дмитрий Окунев: «Я отвечаю за отрасль, за те предприятия, с которыми постоянно, ежедневно я работаю, как председатель комитета АПК. Поэтому я не понаслышке знаю, какие технологии есть, что использует на сегодняшний день этот бизнес, кто его применяет. Я знаю их поимённо, но, к сожалению, этого очень мало. И те амбициозные задачи, о которых я начал говорить, о 45 миллиардах к 2024 году, я думаю, к сожалению, будет достаточно тяжело их достичь».

Владимир Козлов: «У нас есть ещё представитель делового сообщества. Сергей Ахмадеев, учредитель группы компаний «Альфа-Элита», председатель Абинского местного отделения ООО МСП «ОПОРА РОССИИ».

Сергей Ахмадеев: «А также член федерального комитета по сельскому хозяйству. Прежде, чем начать свой доклад, хочу отметить по предыдущему докладу. Конечно, общаюсь с сельхозпроизводителями непосредственно. У меня тоже небольшой сельхозбизнес присутствует. Слова о том, что ферма через телефон и так далее — это звучит немножко как «есть ли жизнь на Марсе». Потому что действительно, как вы отметили, это способны делать какие-то гигантские компании. Я сомневаюсь, что у нас возможно это сделать, потому что у нас, отъехать от Краснодара километров на 50, там проблема стоит одна и та же: там проблема с электричеством, там проблема со всем. Это очень сложно достичь. Думаю здесь нужно не руководствоваться тем, что необходимо вот через телефон, а тем, что необходимо обучать кадры, которые будут на местах всё это делать. Насколько мне известно, сегодня на площадке Аграрного и Кубанского университетов проходит обучение студентов различным моделям бизнеса. И необходимо было бы как раз разделить по отраслям и вести прикладную информацию. То есть как раньше в советские времена, когда на практику ездили на фермы, они пробовали руками землю, на картошку ездили и т.д. Я считаю, что это было бы правильно. Потому что человек, который понюхает землю, потрогает, увидит, как выглядит корова, он будет ближе к реальному сектору именно производства сельскохозяйственной продукции.

У нас тема круглого стола — это «Умный АПК: где резервы эффективности?» Действительно, у нас много говорят, хвалят за замечательные успехи, всё у нас замечательно происходит. Но каждый день сталкиваюсь с тем, что в различных регионах возникает множество проблем. Таких, которые необходимо решать реальным аграриям, реальным фермерам, которые этим занимаются. Вот реальный пример: позавчера ко мне приехала группа фермеров, это краснодарское предприятие, которое заняло второе место в России по качеству произведённых помидоров. Сегодня уголовное дело на двух руководителей этого фермерского хозяйства уже вступило в законную силу. Они судятся-отбиваются. Денежные средства, которые они получили, пытаются у них всяческим образом забрать. Группе других сельхозпроизводителей также вернули уже денежные средства. Т.е. выдаётся помощь государственная, а потом под разными предлогами приезжает комиссия и разбирает вопрос. Что у них нецелевое использование денежных средств. Вот представьте, люди занимаются развитием сельского хозяйства, а в ответ получают вот такие тяжёлые проблемы. Это — реальная проблема, которую надо действительно решать».

Владимир Козлов: «А это системная, вы считаете, проблема — выбивание назад полученных субсидий?».

Сергей Ахмадеев: «Могу вам сказать, что за 17 лет юридической практики, где-то с 2002 года… в 2007 году у меня было несколько процессов, где я отстаивал интересы людей, которым действительно выдали субсидии, потом прошло время, приехала комиссия, состоящая из тех же людей, которые им одобряли эту помощь, и находила какие-то причины для того, чтобы эти денежные средства забрать. Это просто обычные фермеры, которые картошку сажают».

Владимир Козлов: «Можно ли здесь говорить именно о тренде?»

Сергей Ахмадеев: «Можно. Потому что, я вам скажу, вот эти предприниматели, которые ко мне обратились, их порядка 15 – это тренд или нет? Они построили теплицы, в 2016 году было объединение. Теплицы эти обрушились. У них не было денежных средств, чтобы опять восстановить их, поставить. Они сделали теплицы чуть-чуть меньше. К ним на следующий год приехала комиссия, которая сама же эти теплицы выдавала, увидели, что теплицы меньше, возбудили уголовное дело. Вот такая ситуация. Но давайте вернёмся к более общим проблемам, которые вы правильно указываете. Второй пункт вашей презентации, на втором месте проблема недостаточного финансирования. Действительно, она является одной из важнейших в отрасли, потому что каждая нрзб, в том числе и умная, все электронные средства требуют денег и обучения, а это опять финансы. На протяжении нескольких лет сельское хозяйство сталкивается с проблемами, которые напрямую связаны с ростом потребления товаров и сельхозпродукции, которые привозятся из-за границы. Да, у нас работа идёт на импортозамещение. Всё у нас замечательно, мы работаем над этим уже несколько лет, у нас есть рост и всё остальное. Но на самом деле предприниматели столкнулись с тем, что ситуация немножко обратная, сельхозпроизводителям очень тяжело. К основным проблемам относится, по моему мнению, подорожание импорта, рост процентных ставок по кредиту, проблема поставок из-за рубежа, нестабильный курс валюты, высокий уровень долгов с/х предприятий. Можно прийти в любой центр поддержки предпринимателей, который находится при администрации, они скажут, что вам дают под минимальный процент; но реально если спросить любого предпринимателя, то кредитная ставка намного выше, чем это озвучивается. Озвучивают от 3,5%, но таких процентов я не встречал ни разу, чтобы дали человеку кредит под такой процент. Для производства сельхозпродукции необходимо закупать сырьё, удобрения и т.д. Кстати, вопрос по удобрениям был поднят на комитете, на котором присутствовал также Уралхим, была выработана дорожная карта по взаимодействию с Минсельхозом по вопросу именно удешевления, по поводу распространения и так далее. То есть, работа в этом направлении ведётся и очень активно».

Владимир Козлов: «А если к дорожной карте переходить? Я имею в виду такую конструктивную повестку, которой можно было бы заниматься в ближайшее время».

Сергей Ахмадеев: «Сейчас я озвучу. И вот основные проблемы, которые у нас возникают, у реального предпринимателя, мы говорим о конкретном человеке, которых миллион в нашей стране. Который занимается сельским хозяйством. Он хочет развиваться. Но ему мешает аффилированность. Опять-таки, вот помощь государства, она существует. Огромное количество программ, которые центр реально принимает и даёт возможность людям получить. Но на местах существуют аффилированные структуры, которые огромную часть средств, которые выделяются всем фермерам, получают в первом порядке и остальные остаются ни с чем. И различные схемы по возврату полученных сельхозпредприятием субсидий с использованием, в том числе и силовых ведомств. Я говорил, возбуждают уголовные дела. Выдача земельных участков в аренду с завышенной арендной платой. Представьте, человек обратился, он получил 1,8 га, арендная плата за год 160 000 рублей. Когда я открыл кадастровую стоимость – это 13 000 рублей. Сравните, 13 000 кадастровая стоимость – 160 000 у него договор с администрацией. Другая проблема бывает, когда участки у человека в аренде уже, искусственно завышают кадастровую стоимость, чтобы человека налогами задавить. Я предлагаю в данной ситуации, чтобы исключить все эти схемы, раз у нас обсуждается вопрос умного АПК, объединить все силы — это предпринимательское сообщество, это банковский сектор и государственная власть.

Для того чтобы именно объединиться и исключить все проблемы, о которых я говорил. Но именно эта аффилированность и мешает. Всё это возникает в результате взаимодействия с чиновниками, либо какими-то лицами, у которых есть личные интересы и их лоббируют. Грубо говоря, это коррупция. Этот вопрос частично решает портал государственных муниципальных услуг: там довольно-таки сложно получить конкретную помощь. Я предлагаю создать конкретный портал, на котором каждый банк, каждое государственное предприятие, которое предоставляет помощь, и фермеры могли зарегистрироваться. Отправить конкретный пакет документов, сделать это просто, понятно, чтобы не было как на госуслугах. Если вы зайдёте, там это действительно есть, но там перечень и там открываешь, появляется второй перечень. Я юрист. Вчера открыл ради интереса, посмотрел и думаю, ой, я не хочу это делать. Там 100 тысяч документов. И там причём написано, что вы должны их всех отправить, потом прийти поговорить с человеком, и человек будет принимать решение, достойны вы или нет получить эту конкретную помощь. Часто бывает такое, что люди обращаются, а им выдают меньше. Ему звонят: срочно, приезжай, получай субсидию 150 000 рублей, человек приезжает срочно, все документы подписывает, ему говорят, твой экземпляр отдадим тебе на днях. Он узнаёт, что пришла субсидия в 300 000 рублей, и его экземпляр ему так и не отдают, потому что он «теряется» под различными предлогами как и 150 000 рублей. Так вот, я предлагаю создать такой портал, в котором общение между потребителями, получателями данной поддержки будет происходить уже после принятия решения. Т.е. чтобы не было никакого личного общения, чтобы не было никаких признаков аффилированности и т.д. И всё чтоб было прозрачно, открыто, и чтобы это был конкретный портал, который работает непосредственно для агропромышленного сектора. Это и будет умный АПК, т.к. чтобы покупать беспилотники и т.д. нужны денежные средства, нужны разные условия».

Владимир Козлов: «У нас после второго выступления на первый план вышел образ платформы некой для получения знаний всеми сторонами, платформы для получения разного рода государственных услуг. То есть, эта тема платформы и умного АПК, она действительно часто в дискуссиях встречается. Вполне, возможно, получит ещё развитие. Пожалуйста, Роман Дмитриевич Скалинчук, гендиректор компании «Скармарт».

Роман Скалинчук: «Вот уже порядка года мы занимаемся проектом по глубокой переработке сои. С чем мы сталкиваемся. Вот вы говорите, технологии. Конечно, все наши европейские коллеги, китайские, они вроде бы и дают нам технологии, но когда мы доходим до конкретики какой-то: оборудования, стоимости, всегда завышено. Сколько у нас было этих предложений. На сегодняшний день проблема, с которой мы сталкиваемся, нет кадров в этой сфере. Буквально вчера мы заключили договор с российским соевым союзом, они изучили эту тему уже досконально. Наша продукция – это соевый нрзб. Будет использоваться в пищевой промышленности, в детском питании. Говорили мы о том, что увеличилась урожайность, валовой сбор, за последние 7 лет валовой сбор 76 млн. тонн был зерна, на сегодняшний день 135. Почему увеличилось. Во-первых, убрались фирмы-однодневки, которые занимались обналичиванием средств. Урожайность увеличилась не только за счёт валового сбора, но и убрали с рынка этих людей. О чём ещё хочу сказать. Надо не бояться ездить по конференциям, надо просто идти к своей цели. Если у нас есть какие-то технологии, то можно их применять. У нас их просто нет и нам их не особо хотят давать. Если хотят давать, то делать совместные предприятия. Соответственно, это всё дорого. И наши банковские структуры не очень поддерживают. И ещё нестабильность курса. У нас нет на сегодняшний день цифровизации. И мы не всегда знаем, сколько продукции на сегодняшний день у нас, например, в Краснодарском крае: сколько пшеницы 3 класса, сколько 4 класса. Мы как трейдеры не можем продавать, пока звонишь по хозяйствам, цена на рынке уже ушла или вниз или вверх. Например, пшеница стоила 14 рублей, будет больше. А она стоит 12 руб. Мы даже не знаем, будет ли больше. А откуда с/х производители могут знать? С/х производители диктуют нам цены как трейдерам, на сегодняшний день очень много зерновых компаний, они не только трансформировались в более крупные, они банкротились. Вот эта сейчас ситуация произошла. Потому что уже за последние два или три года никто не зарабатывает с трейда. Маржинальность у нас три-пять долларов. Но это не рентабельность уже».

Владимир Козлов: «Здесь тоже нужна только информационная платформа. Информационно-аналитическая, которая позволила бы видеть весь рынок.

Самое время поблагодарить партнёров. Они позволяют нам такие форматы встреч реализовывать. Сегодня это компания «Уралхим» — генеральный партнёр круглого стола, поставщик тех самых технологий, о которых сегодня мы говорим. И поставщик финансовых ресурсов — Райффайзенбанк».

Елена Соколова, руководитель управления продуктами компании «Уралхим»: «Говоря сейчас об удобрениях, конечно, тоже хотелось бы указать какие-то ориентиры, но именно достаточно высокого уровня. Мне, как эксперту, который знает о технологии из опыта в России, а теперь благодаря работе в «Уралхиме», хотелось бы рассказать о некоторых глобальных трендах развития технологий и применения удобрений. Возможно, из этих трендов появятся какие-то элементы в ту дорожную карту, которую мы с вами хотим сформулировать. В горизонте 2030 года эти тренды выглядят так. Направление внедрения технологии, которая названа «Новые горизонты». Здесь встречаются как раз потребности сельскохозяйственной отрасли эффективно использовать средства, получать программируемое количество урожая заданного качества и здесь же – требования к линейке удобрений, которые представляет компания-производитель. Это новые продукты, новые формы, новые комбинации питательных элементов и, очень важно, это средства доставки таких элементов до растения. Как создать максимальные условия, чтобы питательный элемент был доступен растению, и оно могло его максимально использовать. Это и есть «Новые горизонты». Наверное, мне бы хотелось, чтобы вы посмотрели на эту программу и подумали. Нельзя сказать, что каждый горизонт будет именно в Краснодарском крае. Ясно, что это будет мозаика горизонтов. И очень важно, что она будет не только для разных культур, но в пределах одной и той же культуры. В зависимости от цели выращивания будет разной стратегия развития технологии удобрения. Мне бы хотелось, чтобы мы с вами поняли, какую стратегию развития системы удобрения мы могли бы видеть для пшеницы, которая выращивается на экспорт. Для той (культуры), которая выращивается для семенных целей и для той, что выращивается для фуража. Это – экономическая часть агробизнеса. Эффективность его может быть достигнута с помощью разных технологий. Далее, те технологии, где мы говорим, что готовность к развитию для культур, где необходимо изменить технологию применения удобрений, выбрать удобрения из несколько более широкой линейки и базироваться на существующей технологии применения. Ориентир – на традиционный продукт. Это аммиачная селитра, это различные аммофоски. Это базовые продукты и цена на них, так же как и на зерно, зависит от общих мировых цен. Это – ориентир на качественное, стабильное производство.

Ну и отсутствие динамики мы можем наблюдать на те культуры, которые не являются фокусными, к которым применяются удобрения с одним или двумя питательными элементами и не рассматриваются различные вопросы интенсивности. Какие есть возможности для роста? Хотелось бы обсудить с вами. Я для дискуссии предложила пять культур, которые наиболее важны для Краснодарского края. Для того чтобы поддерживать как стратегическую культуру, экспортный потенциал, так и внутреннее потребление. Это, конечно, пшеница. И здесь часть хозяйств используют традиционные технологии, где-то даже архаично, используются питательные элементы либо просто азотные удобрения.

На что мне хотелось бы обратить внимание. Так как для каких-то целей это будет очень хорошее решение, это рассмотреть обработку по вегетации, мы говорим о выращивании пшеницы на качество. То есть, заменить азотный подкорм подкормом комплексным водорастворимыми удобрениями с содержанием питательных элементов не только азота, но и мезо- и микроэлементов. Ну и вообще проблема качества значительно шире. Сейчас в мире оценивается качество сельхозпродукции не только по наличию энергетики, белков, клейковины, но и по наличию микроэлементов. И как раз в ближайшее время требования к экспортной продукции и, надеюсь, требования к внутреннему потреблению будут гораздо шире. Нужна продукция с определённым содержанием микроэлементов, и этот тренд очевиден. Что касается подсолнечника, здесь мы видим развитие то же по диверсификации питательных элементов. И большее использование микроэлементов. Кукуруза опять же – микроэлементы. Более прогрессивно это смотрится в (таких) интенсивных культурах как соя и сахарная свёкла.

Мне кажется, что это неплохая дискуссия для того, чтобы посмотреть, какие возможности у нас есть. А также понять, каких ресурсов нам действительно не хватает».

Владимир Козлов: «Коллеги, кто хотел бы как-то подхватить этот разговор? Пожалуйста. Чернявский Олег Викторович, глава крестьянско-фермерского хозяйства Славянского района».

Олег Чернявский: «Умный АПК, которым вы меня озадачили, мне кажется, мы к нему уже практически готовы. Примерная стоимость умного АПК для теплицы около 30-40 тысяч евро. Это метеостанция, активаторы открывания-закрывания, загружающие устройства для автоматической подачи витаминов, удобрений. В этом плане проблем нет».

Владимир Козлов: «Нам сказали, что у вас там интернета вообще не бывает…».

Олег Чернявский: «Я все свои работы осуществляю через телефон, подключил к компьютеру. С помощью модема очень даже доступно. Хозяйства маленькие 1,5-0,5 га. Технологии нам доступны. Апробированы. На той же Украине запущены такие системы. Мы можем по онлайн-линии связаться с ними, они нам скажут, где взяли, что взяли, как работает система».

Владимир Козлов: «Фактически, это такое цифровое предприятие на селе».

Олег Чернявский: «Ну, здесь есть специфика, что ни один робот не сможет растения обработать, убрать лишний лепесток, сделать подвязку. И для нас главная проблема – не умный АПК, к которому мы в принципе готовы. У нас проблема с энергообеспечением. Т.е. наша энергетическая держава не может предоставить своим работникам энергетику. Я сегодня прикинул по свету. Чтобы засветить всю теплицу, нужно 2500 ламп. Каждая стоит 4000 рублей. Потом лампа, естественно, потребляет. Энергетики нам готовы дать 15 кВт, а нам нужно 60. Подготовил программу попытался с ней везде попасть и в Госдуму, рассказать красиво, что одно из конкретных преимуществ России в глобальной экономике является возможность высококачественного энергообеспечения промышленного производства. Что это конкретное преимущество вообще не используется. Мне, чтобы добиться газа, я не знаю. Я ходил нрзб нрзб нрзб. В общем, чтобы уверенно смотреть в светлое будущее, у нас не хватает энергии. В Крыму недавно были введены две электростанции, я прямо счастлив за них, а вот и в Кубани бы не помешало. У нас дефицит электроэнергии. То есть, газ и свет — это основные две проблемы для роста и перехода на другой уровень. И коллеги, как я понимаю, уже говорили про финансоёмкие процессы».

Владимир Козлов: «Какие варианты? Что делать в этой ситуации? Мы-то слышим, что больше половины заявок от МСП вообще уже оформляются через личный кабинет на сайте. А вы излагаете другую картину».

Олег Чернявский: «Да, подобные проекты существуют на уровне компьютера, но как им воспользоваться. Для того чтобы запустить свою теплицу, я поехал в Израиль, её там купил, привезли, растаможили, всё по-человечески сделали. Но свет. По факту, четыре месяца работал дизель-генератор, чтобы рабочие могли закручивать шурупы. Света полгода не было. На дизеле работали».

Владимир Козлов: «Если возвращаться к тезису про дорожную карту, на чём концентрироваться? За что бороться?».

Олег Чернявский: «Энергообеспечение. Мы — энергетическая сверхдержава, которая не может энергией обеспечить своих предпринимателей. Как граждане мы обеспечены. Но как предприниматель я с очень ограниченным светом. Поэтому решения здесь достаточно простые. Если у тебя нет денег на лампу, и ты не можешь потратить электроэнергию, чтобы запустить эту лампу, то есть решение – солнечный свет. И с витрификацией, которая тоже нам недоступна. И самая высокая технология состоит в том, что я поставил датчик, который автоматически приглушает или запускает вентилятор, в зависимости от температуры. Моя задача, как рабсилы, это подойти к котлу, открыть дверь, закинуть туда 120 кг угля, закрыть дверь и идти дальше играть в онлайн-игры и писать умные вещи в соцсети.

У нас часть средств уходит на системы вентиляции. У полевого хозяйства таких затрат нет. Соответственно, это уже удешевление. Но у них есть риск дождевых осадков. от которых мы защищены. Поэтому сложно сказать. Но как система питания, да, она подходит. Для полевиков она будет дешевле, чем для тепличников, потому что мы ограничены размером теплицы и она непроветриваемая практически. У нас ограничение длины, у вас (обращается к полевым овощеводам, работающим на открытом грунте) оно отсутствует. А это — 20% удешевления, думаю, даст».

Владимир Козлов: «Понятно, что каждый из спикеров может углубляться в свою специфику, я приглашаю каждого последующего возвращаться к исходному поставленному вопросу. У нас есть сфера АПК во всём её разнообразии. Есть основание полагать, что она может стать немного умнее. Но для этого надо найти и использовать некоторые резервы эффективности».

Олег Чернявский: «Я бы хотел добавить по поводу взаимодействия государства и непосредственно исполнителей государевой воли — чиновников. У нас сейчас есть пример очень яркий: это МФЦ, где все проблемы решаются в одном окошке. Я предлагаю для Минсельхоза создать, во-первых, аналитический отдел. Сейчас нет аналитики. Заходишь в управление — люди сидят по своим кабинетам и не взаимодействуют. И проблема решается тоже долго. Пока туда-сюда, работа, вроде, кипит, но телега не движется».

Владимир Козлов: «Небольшая ремарка. Когда мы проводили опрос, мы спрашивали, что можно было бы делать более эффективно. Во время глубинного интервью один руководитель растениеводческого хозяйства сказал, а вы бы у нас иногда спрашивали, что делать, когда разрабатывается что-то, и было бы вообще замечательно.

Пожалуйста, Валентина Павловна Василько, профессор Кубанского аграрного университета им. Трубилина».

Валентина Василько: «Когда я шла на этот круглый стол, глубоко надеялась, и сейчас надеюсь, что мы рассмотрим глобальные вопросы этой дорожной карты, которые мешают нам быть впереди планеты всей. А мы обязаны быть. Потому что мы находимся: более 60% самых богатых, самых уникальных чернозёмов — в России. И вдруг мы говорим о том. Чего нам там не хватает, да, того-сего не хватает. Но я хотела бы, чтобы вы задумались над несколькими вещами. Почему мы считаем, что на наших уникальных почвах чернозёмных мы должны применять дорогостоящие технологии запада, у которых почвы бедные. И немцы когда-то не зря пытались вывезти чернозём и с Украины, и с Кубани, они думали о своих поколениях. Что сделали мы? Я приглашаю вас всех на круглый стол, который состоится по плодородию почвы 5 числа под эгидой губернатора, на базе центра оптимизации Института зерна. Там будут интересные вещи сказаны, я же хочу ваше внимание только на двух-трёх вещах сосредоточить. Смотрите, снижение гумуса в чернозёмной почве на 0,01% учёные посчитали, по всей России (и Запад это знает), сопряжено с урожайностью зерна 10 ц с га. И что вы ни делайте: вносите удобрения…

Наши коллеги дают великолепные сорта, в мире это передовые сорта. Мы реализуем на чернозёмной почве потенциал их сортов всего 50%, максимум 60%. Соблюдая все технологии умные, с планшетом-без планшета, всё, что хотите. Почему? Да потому что чернозём уникальная почва. Вначале 50-60% культура берёт пищу из гумуса, а потом только из минеральных удобрений. И мы оподкислили свои почвы, у на с где-то уже 40% подкисления. Цифры дикие. Мы испортили фундамент. Когда строится дом. Вначале ставится крепкий хороший фундамент. Вот наши чернозёмы называются так: пока что ещё возобновляемый энергетический ресурс. Но скоро он будет невозобновляемым. И если мы подкисляем почву, нечернозёмные промываются без следа. Там можно минералку вносить и т.д. Чернозёмная почва, теряя буферность, теряет вообще назначение почвы. И мы должны будем заниматься мелиорациями химическими. На взгляд учёного мира, нас ведут к биологической катастрофе наших уникальных чернозёмных почв. Мы работаем с как минимум 40 хозяйствами, холдингами и всем прочим. И разброс себестоимости от 13 рублей до трех рублей. Разве это не резерв умного АПК?».

Владимир Козлов: «Это что за показатель?».

Валентина Василько: «Производство единицы продукции. Зерна, пшеницы. А мы потом говорим, дорого, государство не помогает. Я бы лично на месте государства помогала только тем. Кто разумно расходует деньги, и получают себестоимость на уровне 4х рублей. Несмотря ни на что эти возможности на чернозёме есть. У нас высокая химизация. Вы же все читаете, телевизор смотрите, давно запрещают лифосаты, потому что очень страшные последействия от этих гербицидов. А мы на чернозёмных почвах уже отслеживаем угнетение последующих культур: на Евролайте по подсолнечнику, там, где накопились лифосаты. Фиксируем эти факты отдельно взятые. Но до сих пор нет программы, которая определила бы государственный подход к почве, отслеживать, как отслеживаем гумус».

Владимир Козлов: «А кто-то ставит вопрос о том, чтобы управлением плодородием почвы кто-то занимался?».

Валентина Василько: «Мы давно ставим. Уже языки стёрли. Сейчас губернатором дано задание, разработали на местном уровне закон о плодородии. Наше законодательное собрание его приняло. Федерального закона, к сожалению, нет».

Владимир Козлов: «С чего там нужно начинать?».

Валентина Василько: «А там начинать нужно с системы земледелия, свойственной для чернозёмной почвы. Я объездила весь мир. И записала простую цифру: где бы мы ни спрашивали, как вы применяете систему удобрений, везде нам отвечают 60-50. В Австрии 50/50, Дания 60/40, Америка 50/50. То есть, от 40 до 60% возврат выноса элементов питания идёт через органику, т.е. через фитомелиоранты, через травы, через навоз, через помёт, и только 40-50% допускается закупка химии. Так у них и не чернозёмы. А как, спрашиваю, отслеживаете? А так: фермер закупает в магазине удобрения и сдаёт в министерство квиток, а мы пересчитываем».

Владимир Козлов: «То есть, мы придём к отслеживанию?».

Валентина Василько: «Мы должны прийти к исправлению того, что натворили с фундаментом».

Владимир Козлов: «У нас сейчас использование как выглядит?».

Валентина Василько: «А у нас 100% минералка практически. Вот вам, с чего бы надо начинать. С разработки зональных систем земледелия на агро-ландшафтной основе. Те, кто хранит свои чернозёмы. Я перед НИИ преклоняюсь: Курск, Липецк. Белоруссия тоже на навозе. И только мы загрузили химией свои чернозёмы так, что там уже нет ничего живого».

Владимир Козлов: «Николай Иванович Жуков, вице-президент международного элитного клуба «Сильные семена».

Николай Жуков: «Я тут, наверное, самый молодой. Кто-то объехал весь мир, я всего 23 страны. И меня вот что волнует. В селекции мы, слава богу, хоть что-то сохранили. Пшеницу сохранили, кукурузу, часть подсолнечника. Загубили овощи, свёклу уже убили. Мы говорим о семеноводческих центрах, переворачиваем всё с ног на голову. Создаём то птицефабрики, то ещё что-нибудь. Но занимаясь системным земледелием, у нас и наутил и стрептил и минитил и чего только нет. А конкретно — ничего. Даже по Краснодарскому краю целая куча систем земледелия, где на востоке одна должна быть, в Темрюке другая, всё на плечи легло крестьянина или фермера. Но в сфере забыли мы о семеноводстве полностью. Я не говорю о селекции, я говорю о семеноводстве. Потому что семеноводством у нас никто конкретно не занимается. Каждый сеет «от бога», у каждого своё понимание этого вопроса. Я все выставки посещаю, поверьте, в подборе машин для ведения семеноводства 150 лет ничего не меняется. Всё основано на ?приводных? ситах и решётках разной конфигурации. Я возмущён был. Хочу вам вопрос задать: у нас в прошлом году было зерновых 46 317 000 тонн, а скажите, сколько мы используем как органическое удобрение семенного материала?».

Владимир Козлов: «Вы имеете в виду повышенные нормы высадки?».

Николай Жуков: «Совершенно верно. Грубо — 3 655 000 тонн зерна используется как органические удобрения. Это вас никак не смущает? И это заниженная цифра. Вот я по пути сюда заехал на поле, выкопал 10 см, из них всходов — одно растение — первичный колосок, где нормально развивается растение. Мы берём импортные технологии, которые опять же основаны на разработках, которым 150 лет. Мы забыли о том, что… мы ездим на «Тойотах Камри», ведём разговоры о высоких технологиях, но забыли о том, что каждая вещь имеет своё название. Вот сейчас покупай машину за 3 млн., где включено всё: и аспирация и сортировка зерна по толщине и ширине, и по абсолютному весу, и т.д. и т.д., а в результате получаем травмированное зерно. Я уже говорил в докладе о том, что даже наука вынуждена рекомендовать нам эти 4.5 млн. зёрен на нрзб, потому что сильных семян мы не можем получать. У нас вся технология сосредоточена на производительности, а не на качестве. Качественного семенного материала как такового – нет. Я хочу донести простую вещь, всё высеваемое зерно – травмировано: пшеница и другое».

Владимир Козлов: «Как сделать так, чтобы было меньше травмировано?».

Николай Жуков: «Очень просто. Я приехал в аграрный Университет, прошёл в отдел механизации, говорю, ребята, вас же теперь на фермеров учат, давайте я встречусь с теми, кто в будущем планирует заниматься зерном. И чему вы учите и что мы имеем в этом плане? Нас в своё время научили получать сильные семена. Финальный же тезис простой: надо к земле подходить не, как говорят, сверху, с трибун. А подходить надо тому фермеру, который сидит на этой земле. Чтобы с той землёй, с которой мы работаем, техникой мы имели себестоимость зерна 13-14 рублей, а не 3-4 рубля. Чтобы фермер бы мог получить прибыль. Если он не будет получать прибыли, работать ему интереса никакого нет. Надо соблюдать одну простую вещь – это беречь ту почву, которую мы сейчас имеем. А сберечь её можно не химией, а разумными системами земледелия. Они от нас сейчас не зависят, потому что нам не дают нормально с этим работать. Мы сейчас разработали нормальную технологию производства сильных семян. Это когда не надо сеять 4,5 миллиона зёрен, а надо всего сеять менее миллиона на гектар и не тратить зерно и не использовать его как удобрение».

Владимир Козлов: «Михаил Корягин, управляющий производством селекционной семеноводческой компании «Агроплазма» (единственная от Краснодарского края попала в число так называемых компаний-национальных чемпионов, признана на федеральном уровне очень перспективной)».

Михаил Корягин: «Я хочу высказать свой взгляд и своё понимание проблемы. Николай Иванович буквально с языка снял, что мы начали обсуждать: как получать к 2024 году 45 млрд. долларов прибыли, как улучшить урожай, сыпать больше удобрений, но мы забыли о том, что мы будем сеять в почву. И Николай Иванович заостряет внимание на том, что и какого качества. Со своей стороны мы видим дорожную карту и улучшение, повышение рентабельности … мы можем предложить новые перспективные сорта и гибриды подсолнечника, кукурузы и сорго. В нашей компании есть на сегодняшний день семена гибридного подсолнечника любого направления, какое вы можете мне назвать. Также имеется полный ассортимент всех видов сорго. О проблемах отрасли. Мы готовы со своей стороны предоставить семена, не уступающие по качеству зарубежным аналогам. Но цена семян значительно ниже. Это плюс будет в себестоимости продукции.

Из наших проблем, с которыми мы сталкиваемся в процессе своего производства: первая – это нежелание крупных хозяйств идти на работу в плане производства подсолнечника. Эта культура требует в своём производстве пространственной изоляции от трех до пяти километров. Это вопрос семеноводства, с которым мы сталкиваемся. Мы его не забыли. Мы знаем, как его делать, но нам никто не хочет в этом помогать. При этом заниматься семеноводством – это минимум в два раза выгоднее, чем заниматься товарным зерном. Это от нежелания «мышиной возни», потому что если для товарного производства достаточно засеять 1000 га, то семенного посева надо порядка 200 га. Это отдельный массив, отдельные работы и никто не хочет этим заниматься. Вторая проблема наша – в чём мы останавливаемся – мы обсуждали нестабильный спрос и нестабильная реализация нашего продукта. Это связано с перенасыщенностью продукта на рынке, как семян подсолнечника, кукурузы, здесь иностранные компании насыщают рынок таким образом, что российским семенным селекционным учреждениям, хоть научным, хоть частным, трудно конкурировать».

Владимир Козлов: «Ещё один наш партнёр — Владимир Александрович Подобедов, замдиректора по корпоративному бизнесу регионального центра «Южный» Райффайзенбанка».

Владимир Подобедов: «Озвучу взгляд со стороны банка на всю эту ситуацию. На секунду напомню, что буквально пять-десять лет назад с сельским хозяйством, по большому счёту, из банков работали единицы. Это были два-три банка, которые специализировались на этом. Остальные, как правило, видели (в этом) некие риски. И для банка важно эти риски оценивать. Например, с какими-то рисками неурожая, изначально, когда банкиры собирались, говорили: «Как работать с сельским хозяйством? А если не вырастет?». Как-то с этим научились мириться. Научились работать.

Сейчас мы видим, что все банки из топ-20 (да и из топ-30 тоже) в той или иной степени с сельским хозяйством работают. Я разделил на две части: (в одной из них) крупные компании и агрохолдинги, (в другой) средний бизнес. У крупных компаний, на мой взгляд, нет проблем в коммуникации с банками и доступа к финансам. Потому что мы видим какую-то очень ожесточённую конкуренцию в этой сфере: банки (условно) в очередь стоят. Там одна только есть проблема (если говорить о том, на что банк смотрит) — долговая нагрузка. Это характерно для крупного и среднего бизнеса. Часто бывает такая ситуация, когда холдинги решили как-то развиться, что-то купить ещё, набрали долги, прибыли ещё нет. И на все это как раз смотрят (банки). Может быть, для фермера это не так очевидно, Для него — иное. Он думает: «Вот купил землю, начну на ней зарабатывать со следующего сезона и всё у меня будет хорошо». Но, всё же, банк — такая очень зарегулированная структура, у которой много нормативов, за которой следит ЦБ. Есть определённые правила игры, которые надо соблюдать.

Хочу отдельно обратить внимание на тот факт, что банки очень хотят работать с АПК. Но банкиры ждут, что и сельское хозяйство начнёт понимать проблематику на стороне банка. Чего мы хотим? Конечно же, проще и понятнее банку работать с теми компаниями, у которых есть какой-то цикл: вырастили, произвели, переработали, продали. Проще работать там, где компания открыта с точки зрения прибыльности (бизнеса) и прочего. Далеко не все показывают правильные результаты.

Теперь с точки зрения тех продуктов, которые банк предлагает. Я не собираюсь заниматься рекламой. Для сельского хозяйства доступна абсолютно вся линейка, как и для любой другой отрасли. И даже больше. Это, по большому счёту, выражается в том участии государства, в той поддержке, которая есть. Я не работаю в этой сфере. Банкиры, наверное, не могут знать полностью все проблемы, которые есть: недостаточная господдержка. Допускаю, что так и есть. Но что видим мы, со своей стороны. Например, вопросы по субсидированию Минсельхозом процентных ставок. Сейчас это — максимально прозрачный процесс за все годы, которые я помню. Всё как-то очень просто прошло. Только наш банк отдал субсидий больше, чем на 1 миллиард рублей. Все эти заявки были одобрены. Не было ни одного отказа. И это — не одна большая заявка от какой-то большой компании, а порядка пятнадцати разных заявок. Выглядит так, будто всё идёт в какую-то правильную сторону.

Есть программы по линии Корпорации МСП, есть программы Российского экспортного центра, есть лизинговые программы. Мы работаем практически со всеми производителями сельхозтехники. Банк придумывает максимальный спектр продуктов, которые могут быть интересны для аграриев.

Из того, что мешает. Это, в прежде всего, (недостаточно глубокое) понимание отрасли. Банки, конечно же, понимают крупные холдинги, банки понимают какой-то топ средних компаний. Понимать до конца фермера, который получает прибыли сильно ниже 100 миллионов рублей — это зона роста, куда (нам) надо идти. Однако нужно время.

Резюмирую. Банкам интересно. Банки готовы работать с селом. Но, в силу того, что мы не до конца понимаем, как работают именно небольшие фермерские хозяйства или нижняя планка среднего бизнеса, нам, банкирам, нужна помощь. Она, в первую очередь, выражается в открытости компаний, в понимании их стратегий: куда предприятие идёт, как и что оно делает, какие затраты у него могут возникать (по мере развития). Фермеры не воспринимают пока банк, как партнёра, которому можно открыться. Пока этого открытия не будет, нам крайне сложно соответствовать ожиданиям (аграриев)».

Владимир Козлов: «Уточняющий вопрос: экспортный центр тоже говорит, что готов работать с МСП. Только часто, на практике, оказывается, что, конечно, основная работа сфокусирована на крупных компаниях. И в этом смысле готовность ещё не означает, что на практике получается. Вот встречное движение — оно уже началось со стороны малого и среднего предпринимательства? Или (действующие на селе) представители МСП ещё не знают о готовности банков с ними работать?».

Владимир Подобедов: «Я вижу встречное движение со стороны среднего бизнеса. Мы в сферу АПК последние года четыре активно заходим. И из года в год появляется всё больше клиентов именно сегмента среднего бизнеса, но пока это — точечные сделки. Опять же, про открытость и про финансы. Банки готовы сейчас кредитовать без залога. Таких кредитов — больше половины кредитного портфеля. Проблема только в том, что для этого (у клиента) должна быть понятная картина по финансам. Если ее нет, встаёт вопрос залога. И здесь начинаем ходить по кругу. И многие, кто бизнесом занимается, не раз эту ситуацию проходили».

Владимир Козлов: «Андрей Васильевич Медведев, вице-президент ассоциации «Теплицы России», руководитель компании «МостАгро».

Андрей Медведев: «У нас есть теплица, сад и открытый грунт. И даже небольшое зерновое хозяйство. Мне безумно понравилось выступление Валентины Павловны. Только она очень пощадила некоторых товарищей. Сельским хозяйством с плохими нервами заниматься не стоит, железные нервы должны быть. Проблема как раз очень серьёзная. Ищем резервы. И энергетиков, например, можно сразу расстрелять. Вы попробуйте получить разрешение на подключение, которое может стоить 50 млн., а когда надо может цена упасть до 1,5 млн. А 50 тогда откуда? Без банков никакая система в мире не функционирует, проблема заключается не в том, что банки плохие или хорошие, но в них сидят конкретные люди, которых многих надо отдать под суд. Тема некой коммерческой ангажированности некоторых сотрудников никуда не исчезает. А у сферы АПК специфика есть, безусловно. Как вы понимаете, есть 3 способа потратить деньги: приятный, быстрый и надёжный. И вот с/х относится к надёжному способу, то во всём мире ведут его очень неохотно. Это не только наша беда. Поэтому банк, естественно, просто так … Основная проблема [почва?], почему в Белоруссии это делается, в Курске частично делается, а у нас не делается. Про Европу говорили, вы не забывайте, что Европа, в основном, она как была индивидуалистической, так и осталась, т.е. там есть кооперативы, серьёзные хозяйства, но по большей части земля находится в собственности личной. Там есть у тебя 50-100 га, и ты считаешься крупным фермером, серьёзное хозяйство. Мне израильтянин один заливал, что он крупнейший производитель чего-то, у не го аж 8 га. Говорит, а у тебя как? Я ему: у меня теплица 8 га, а поле вообще 500. Он, бедный, присел, больше не доказывал.

Вся наша проблема заключается в чём: нам нужно преодолеть последствия так называемой зелёной революции. Зелёная революция — без ней, на самом деле, вымерли бы. Для существования человека необходимо 4 га в год земли. С одного он кушает хлеб, со второго кормит скотинку, третьим расплачивается за машинку – это стандартный экономический расчет. Теперь знаете ли вы, что вся площадь суши на Земле составляет примерно по 3 га на человека. Это с горами, с Антарктидой, с болотом и прочим. И если вернуться к прежним технологиям, убрать ГМО, то в течение 2х недель вымрет ¼ населения Земли. Потому что голод и всё. Поэтому экономистами была придумана Зелёная революция, принцип какой: всю жизнь крестьянин был независимым, очень. В России силовым путём прошла коллективизация; на Западе пошли умнее, сделали красиво: как закабалить крестьянина – да очень просто: приходишь – ты сколько собираешь? -20 ц/га, - а хочешь 40? – конечно хочу; - на тебе кредит, на тебе селитры, ещё чего-то; действительно, человек собирает 40; а ещё больше хочешь? – хочу. И затраты у него огромные. Раньше он тратил свою лошадёнку, свою человеческую силу, немножко навоза, что-то ещё. А теперь большую часть денежного оборота он берёт у банка. Кредитная система, и теперь кто хозяин земли? Не крестьянин.

И во всём мире теперь очень просто. У нас есть 100 ц с га, когда на самом деле колоссально подняли технологии. Это касается не только неплодородных почв. С одной стороны – это путь хороший. Но всё и грустно. Чем южнее, тем хозяйства у нас громаднее. Попробовал бы у Лукашенко какой-нибудь директор колхоза на два или три года не вывести свои земли из оборота и не попасти там коров, которых у нас, кстати, и нет. А где навоз-то брать? А раньше как? Мало ли что погоня за деньгами, мало ли … всё, коровы выходят, топчут поле, извините, гадят, применяют биоценоз, потом по новой, земля под паром,- это была технология, которая была в 50е годы под расстрелом введена. В Северной Корее, когда закончился голод, вернулись к этой системе. И абсолютно нормально.

Проблема заключается в том, что у нас собственники земли – кто? Вот представьте, я маленький олигарх, кто-то побольше олигарх, как вы думаете, человеку про закисление почв надо знать? Он его в глаза никогда не видел. Его волнует только одно. Придёт банкир и скажет, чем ты будешь отдавать кредит? И человек что берёт? Берёт кучу селитры, закупает кучу тяжёлой техники, на маленькой своей площадке землю проминает так, как асфальт. Я летом очень люблю ездить по грунтовым дорогам — без всяких пробок как по автобану. Что удивляться, что плодородие почв катастрофически падает. Собственники привозили огромные кучи известняка, потому что кисло всё».

Владимир Козлов: «А альтернативный путь какой?».

Андрей Медведев: «Альтернативный путь — надо думать головой. Надо признать массу ошибок и массу отрицательных вещей, которые мы сейчас имеем. Нужно действительно уходить от западных технологий. И ещё, не нужно забывать, что кредиты-да, техника-да, технологии, но и люди. Кто работает-то? Работают-то люди. Если человек хозяин своей земли, если есть долговременна программа: ты сейчас будешь отдавать кредит или через 10 лет отдавать кредит,- а землю ты свою внукам передашь. Тогда человек будет думать, и коров там пасти, и технологии чистого земледелия использовать. Конечно, это всё будет. Если есть у меня 1000-2000 га, у меня есть кредитная нагрузка, я что буду думать про это самое, да я максимум с земли получу, а потом пусть там дорогу проложат. И если честно, при таких условиях никакие технологии сверхвысокие интенсивные нам не помогут».

Владимир Козлов: «Степан Александрович Плиско, заместитель гендиректора по внешним связям управляющей компании «Агрохолдинг Кубань»

Степан Плиско: «Я хотел бы продолжить мысль предыдущего оратора в другом контексте. Конечно, землю надо эксплуатировать так, чтобы передать её детям и внукам, вести с/х так, чтобы продукция была здоровая, и, конечно же, должна быть инфраструктура, которая всё это обеспечивает. Но действительно были очень хорошо описаны сегодняшние реалии. Это закредитованность, это требования банков, Когда банки приходят, им сложно объяснять, что мы не можем что-то отдать, что-то проинвестировать, потому что мы планируем применять менее эффективные, но более бережливые технологии. К сожалению, реальность такая, что, чтобы здесь стоять, на том месте, которое занимает компания, надо очень быстро бежать. Чтобы, даже оставаясь на месте, не отстать от тех компаний, которые являются конкурентами. У нас многопрофильный разноплановый холдинг, и если мы всё же поближе вернёмся к теме нашего круглого стола, где резерв эффективности, я считаю, что резерв в той доле денег, которые мы оставляем в стране. С/х во многом иностранное, т.е. мы используем иностранные технологии, технику, средства защиты растений, семена, чем больше мы будем делать этого своего, тем больше денег останется здесь.

Тем меньше будет стимул муниципалитетов поднимать арендную ставку, надо же сделать дороги, а за счёт чего? За счёт сельхоз товаропроизводителей. А где резерв? А людям надо жить на селе, чтобы они в город не уезжали. Чтобы они уезжали учиться в КубАУ, а потом возвращались. Чтобы у нас были не только низкоквалифицированные люди, чтобы подвязать в теплице, но и те, кто не просто как обезьяны освоят иностранную технологию, кнопочки понажимать, но быть частью процесса создания технологии. Тогда нас будут экспортировать. А что мы можем? Нам президент поставил задачу, Минсельхозу, а тот будет от нас что-то просить и требовать. А экспорт, что? Это продукт, это услуги, это технологии. Это то, что мы можем создать здесь. Это то, что является резервом нашей маржинальности. А если говорить про агрохолдинги, то есть те, которые делают семена, не только выращивают иностранные, но и имеют свои. Какие-то агрохолдинги имеют закрытый производственный цикл. Это позволяет им в полной мере говорить, что технология находится в России. Это есть и в кукурузе, частично в подсолнечнике. Благо по пшенице-злаковым есть сильная государственная федерация.

Если говорить о том, что может государство сделать. Какие предложения могут быть в качестве итогов нашего круглого стола. Я считаю, что должны быть некоторые стимулы, которыми государство способствовало бы повышению не только оснащённости сельского хозяйства, ну в части иностранных технологий, но и также стимулировало и производителей средств защиты растений, удобрений, сельхозтехнику уже стимулирует. Наращивать объёмы продаж на внутреннем рынке, чтобы производители покупали больше отечественного. Здесь нужна система стимулирования. Стимулирование через поддержку сильных хозяев. Тех, которые готовы слышать и слушать то, что от них хотят. Дают скидку на отечественную технику, мы покупаем отечественную технику. Дают скидку на отечественные семена, надо покупать отечественные семена. Получать соответствующую нрзб поддержку. Привязать все эти процессы друг к другу. Мне кажется, это хороший резерв.

Что касается семян, тут коллега говорил, отрадно, что есть отечественные производители семян, но есть ведь и большая проблема фальсификата. Почему мы не возьмём хороший опыт водочной промышленности прослеживания от завода до прилавка. Та же самая система может быть применена в с/х, когда мы точно понимаем, что столько-то произвело хозяйство. Столько-то переработал завод, столько-то продали, Минсельхоз получает эти данные, он понимает, сколько на самом деле отечественных семян высеивается. То же самое и с другой продукцией АПК. И цифровизация тут — хороший резерв. Именно по ней Минсельхоз может рассчитывать те субсидии, которые нужно. Именно по ней банки покупают информацию или просто получают в своё распоряжение, и могут понимать, сколько они могут выдать кредитов. И вот эта эффективность и умный АПК за счёт, с одной стороны, локализации, с другой стороны, повышения доли цифровой прозрачности, я думаю, что даст нужный задел».

Владимир Козлов: «Владислав Есин, руководитель южного представительства Российского экспортного центра».

Владислав Есин: «Я слушаю с самого начала всех, и у меня складывается впечатление, что я, наверное, зря сюда пришёл. Тут одна тематика, а у меня несколько другая. Помимо Националя кто-то ещё здесь занимается экспортом? Вопрос к тому, что я не знаю, насколько аудитории будет интересно то, о чём я буду говорить. Я тогда тезисно буду. Резерв роста, я думаю, что всё-таки отчасти в экспорте, потому что рынок России всё же ограничен нашим потреблением. Любое развитие требует свою продукцию продавать. Если рынок маленький, соответственно, вы её продать не сможете, и развиваться тоже не сможете. Поэтому нужно продавать туда. Где покупают. А её будут покупать за рубежом. Но будут покупать ту продукцию, которая будет конкурентоспособна. Соответственно, всё, о чём коллеги говорили, о том, что надо следить за почвой, делать технику, технологии и т.д. – это всё направлено только на одно: в конечном итоге получить конкурентоспособный продукт, который можно будет продать за рубеж. Это первый тезис. Т.е. все, кто в аграрном направлении сегодня работает и не задумывается об экспорте – это такая тупиковая ветвь, которая в конечном итоге закончит своё существование. Нет, конечно, специализации только на экспорт при производстве продуктов с/х, но на внутренний рынок и за рубеж – это те два направления которые нужно развивать. Я сейчас ещё услышал такую вещь, что банковское финансирование – это сложно. Согласен.

Сейчас запустил Минпромторг корпоративную программу повышения конкурентоспособности. И там беспрецедентные меры господдержки. Более 350 млрд. до 2024 года нужно «растащить» банкам на субсидирование выпадающих доходов и кредитования промышленных предприятий. Это только деньги на субсидии. Общий бюджет должен составить 7 трлн. Это тот объём средств, который будет направлен на развитие промышленности. Соответственно, в с/х мы с Минсельхозом ведём работу, и они готовят точно такую же программу, и деньги там плюс-минус аналогичные на реализацию национального проекта. Это называется по-другому — соглашение по повышению конкурентоспособности. Оно будет заключаться между Минсельхозом и предприятиями-производителями продукции, которая будет экспортироваться. Элементом самым важным станет стимулирование производителей, т.е. кредиты по аналогии с промышленниками будут субсидироваться, которые предприятия АПК будут направлять на развитие. Т.е. это инвестпроекты, это новые производства, это модернизация действующих. Ну и там будет присутствовать элемент торгового финансирования, оно и сейчас есть. Но для 20го года мы будем работать в приоритетном условии только с участниками таких программ. Речь идёт о том, что банки сейчас неохотно кредитуют с/х предприятия. Потому что закредитованность, непрозрачность и т.д. Потому что у них есть требования ЦБ, они дадут кредит – их посадят.

Важно понимать, что предприятия разные есть. И если вы где-то экономите, хотите обойти и не платить налоги, эта экономия оборачивается другой стороной. Вы потом не можете взять кредит в банке, потому что у вас нет ни истории, ни прозрачности, вы не можете доказать свою прибыль и т.д. И здесь есть такой момент. С одной стороны СПК в этом поможет, банки смогут уменьшать процентную ставку, но это не значит, что они по-другому будут вас оценивать. Но при расчете ставки это, может, будет играть в лучшую сторону. Но есть другие ещё элементы, допустим у нас есть прямой кредит иностранному покупателю (это экспортная история), там мы кредитуем иностранного вашего покупателя, на покупку продукции российского производителя. Это исключает оценку российского производителя. То есть, вы кредит завешиваете не на себя, а на вашего покупателя.

Второй продукт — это экспортный факторинг. Он позволяет, помимо того, что мы можем выкупить дебиторскую задолженность и дать вам деньги, чтоб вы дальше проводили свои операции, мы опять же анализируем вашего покупателя. Потому что риски возврата денег лежат на нём. Продуктов, предлагаемых центром – множество. Просто важно понимать, что во главе — конкурентоспособность и взвешенность своих возможностей. Потому что некоторые компании, приходя в экспорт, они не понимают, что их вообще ждёт. А для этого есть образовательные проекты. Можно хотя бы одного специалиста направить, пусть он поучится, а потом предприятие для себя решит, конкурентоспособно оно или нет, надо ли выходить ему на экспорт или всё-таки его удел здесь».

Владимир Козлов: «Владимир Георгиевич Прокопец, замдиректора АФГ «Националь-Агро». Вам слово».

Владимир Прокопец: «Коротко о нашей компании. Мы производим, по сути, каждый пятый килограмм риса в России. В прошлом году 222 тыс. тонн произвели, по Краснодарскому краю было произведено 890 тонн. По России порядка миллиона тонн было произведено риса-сырца. Порядка 30% мы реализуем на экспорт. Реализуем то, что востребовано там – это длиннозёрный рис. На Кубани у нас определённая специфика есть, это производство круглозёрного риса. Было сказано, что холдинги сейчас имеют замкнутый цикл. У нас есть собственная селекция, мы наряду с институтом риса также занимаемся производством и введением новых сортов. Это не конкуренция с Институтом риса, но это некоторое расширение спектра тех сортов, которые востребованы, в том числе за рубежом.

Селекция. Семеноводство, здесь уже было сказано, что его мы потеряли. По рису могу сказать, что мы занимаемся собственным семеноводством, и в следующем году или ближайшей перспективе порядка 50% площадей будем засевать сортами собственной селекции. Производство само-собой. Переработка – 3 завода у нас. Ну и естественно есть торговые компании, которые занимаются тем, что поставляют переработанный рис-крупу в торговые сети. Замкнутый цикл.

Хочу сказать, что проблемы есть и у нас тоже. Проблема долговой нагрузки существует. И то, что вы сказали, что банки стоят в очереди, чтобы кредитовать, это так и есть, это мы сейчас выбираем с каким банком взаимодействовать. Короткое резюме по поводу услышанного: для умного АПК какая нужна дорожная карта. Кадровый голод, т.е. нужны кадры. Господдержка – она есть, но её надо оптимизировать. Проблема энергообеспечения. Ну и информационные технологии. Вот эти 4 проблемы существуют в настоящее время».

Владимир Козлов: «Максим Александрович, Институт риса».

Максим Александров: «Был поднят вопрос по экспорту. Сейчас в такую эпоху в гонке за урожайность мы теряем качество. Экспорт напрямую зависит от качество. И конкурировать мы можем только качеством. Если по пшенице посмотреть по Краснодарскому краю, большинство – это 3 класс. А из-за чего? Потому что гонятся за урожайностью и теряют в качестве. Тем самым у нас конкуренция падает. Далее, отсутствие кадров. Специалистов нет, с этим сталкиваются и директора хозяйств, не могут найти. Говорят, высокие зарплаты, нет агрономов, даже механизаторов нет. Нас приглашали в Сколково четыре года назад. Тоже все говорят, нужно агробизнес готовить, управляющих бизнесом, а среднего звена у нас нет. И поэтому пока мы перейдём на этот умный АПК, у нас для переходного периода нет специалистов.

Говорят, в скором времени не нужны будут механизаторы, техника сама будет ездить по полю, убирать, сеять. Но на данный момент кадровый состав – он никуда не девается. Далее про умный АПК, тоже собирали с целью цифровизации полей Краснодарского края. В частности, обсуждался вопрос с Южным рисовым союзом. Там у нас идёт информация по плодородию, оценивается, сколько внеслось, и все данные, которые у агрохимцентра есть на бумаге, надо в цифру перевести, потому что у нас нет связи. Просто отдельные хозяйства оценим, говорим, какое плодородие, сколько нудно вносить. А в целом по масштабу мы не видим. Даже в Министерстве сельского хозяйства был ранее создан аналитический центр, а в каком он состоянии сейчас? Он просто стоит. Информация там скапливается, но она не анализируется должным образом. Там говорят, денег нет и кадры тоже – сократился штат, поэтому этим сейчас никто и не занимается. Интерес к цифровизации есть. Принять беспилотники сейчас.

Четыре-пять лет тому назад многие директора напокупали эти беспилотники. И они просто лежат на полке. Полетали-полетали, а толку дать не могут, потому что нет связи. И какая связь с урожайностью, сколько нужно вносить – они этого не понимают, не знают, не могут это применить. Поэтому все эти беспилотники они не задействованы. Большинство отчётов, да, картинки красивые. Поля красные-зелёные-жёлтые, а как это связать? Должен это применить агроном в хозяйстве. Этого нет. Далее, по поводу удобрений. Есть удобрения, большой ассортимент, но упор когда делают сейчас большинство фирм на некорневой подкорм. Раз мы говорим о плодородии, мы же никуда не денемся от основной составляющей, сколько мы выносим с урожая. И то количество питательных элементов, которое мы вносим этими подкормками. Это никак не соответствует. Если мы говорим о плодородии, то нужно тогда и продвигать.

Теперь, что касается по умному питанию. Как можно о нём говорить, если в большинстве хозяйств у нас нет умной техники по внесению этих удобрений?! Мы можем диагностировать в зависимости от нрзб, почвенные анализы делать, рекомендовать хозяйствам, но вносят они ту дозу удобрений, которую они могут. Пролетел самолёт и одной нормой всё вносит туда. По поводу подкислений и даже подщелачиваний, вот «Еврохим» производит фосфорные удобрения, здесь у нас остаётся фосфогипс – бесплатно, берите, разбирайте, но никто не будет его ни забирать, ни вносить. Здесь нужна именно федеральная программа, чтобы навязывать большим компаниям по производству удобрений, чтобы они занимались и логистикой и доставкой, потому что хозяйственнику нужно поехать, привезти, а на данный момент нет техники, которой можно разбрасывать фосфогипс, точно так же сама доставка перекрывает весь доход.

Если мы говорим, что нужно заниматься плодородием, тогда нужно этим заниматься и дотировать, чтобы не хозяйства этим занимались, а крупные компании. Это производство, они получили прибыль от удобрений? – получили. А кто должен этим заниматься в дальнейшем, утилизацией. Часть прибыли они должны тратить на утилизацию. И по томатам семена в большинстве импортные. Те семена, которые у нас есть: 5,5 тысяч сортов и гибридов томатов, а из них кубанских только пять-семь. И как их применяют. Выводят у нас, занимаются овощеводы, выводят эти семена».

Владимир Козлов: «Сергей Владимирович Грошев, руководитель департамента Твёрдая пшеница компании «АгроЛига».

Сергей Грошев: «Понятно, что только чудо может вытащить нашу сельскую экономику. Драйвером в последние годы являлась девальвация, всё было исчерпано. Поэтому умно поставлен вопрос: где резерв эффективности. Резервы всегда можно найти. Не будем сейчас брать генетику, селекцию и т.д. Говорим о зерновых как о 50% составляющих нашей экономики , 100% экспорта. Я хочу сказать, что мне тоже повезло, кроме заграниц я за последние 2 года объехал всю Россию и Сибирь и Урал и Поволжье.

Хочу сказать, что у нас не всё так плохо. Но резервы есть, как по технике, но я полностью согласен с Дмитрием Владимировичем, что очень важно, чтобы господдержка шла на образование. А бизнес-сообщество, которое здесь присутствует, оно способно вытащить свою экономику самостоятельно. Только нужно взаимодействие, условия, кредитование и т.д. В частности, переходя к удобрениям «Уралхима», можно сказать, что у нас много предложений по удобрениям, может быть они не все экологичны.

Но в то же время они часто просто недоступны. Необходимо кредитование. А здесь уже банковское взаимодействие. Отсрочка платежа. Потому что поставщики семян, поставщики средств защиты, это всё давно делают – их конкуренция загнала в эти условия. А топливо и удобрения сегодня не кредитуют. Поэтому они становятся либо самыми дешёвыми пользуются, либо помашут трухой и говорят, да ладно я ещё раз почву поимею, вытащу из неё плодородные соки. Либо что-то недополучаем.

Поэтому хочу сказать: не всё так плохо, но всегда надо искать нижнюю планку, сегодня это образование и недостаток взаимодействия бизнес-сообщества».

Владимир Козлов: «Людмила Николаевна Шуляковская, руководитель филиала Российского сельскохозяйственного центра по Краснодарскому краю».

Людмила Шуляковская: «Здесь мы выдвигаем ряд проблем: себестоимость, экология, плодородие, охрана труда, окружающей среды, семеноводство, но как мы донесём и решим эти проблемы. Где рычаги, чтобы достучаться и донести?

Есть закон о плодородии, но до конца он не действует. Нет закона, который бы контролировал. Есть Россельхознадзор, Роспотребнадзор, есть охрана окружающей среды, но нет рычагов воздействия на тех, кто работает на земле. Посмотрите, есть у нас одно-другое хозяйство, хозяева в Москве или в Челябинске, есть и в Краснодаре. Мы приезжаем, смотрим, он заказал обработку от вредителей на многие миллионы, он понимает, что два-три года он тут проработает, ему надо получить и откаты и какие-то бонусы, съездить за границу… Приезжает фирма, мы госучреждение, даём рекомендации, нас не слышат. Т.е. они закупили обработки, деньги заплатили.

Я написала письмо в Минсельхоз, доведите информацию, что на данный момент фитосанитарное состояние не требует профилактики по вредителям и по болезням, отдельные посевы можно обработать. СанПин позволяет проводить обработку на основе обследования, но это ничего не контролируется. Обрабатывают, а это и плодородие, и себестоимость — по три-четыре обработки. Как такую проблему решить. Как достучаться до хозяина, которому надо только вал и продукция. А как за границей: плодородие зафиксировали, через пять лет проверили, упало — выгнали. Но такого закона нет. И проблемы остаются нерешаемыми».

Владимир Козлов: «Ирина Борисовна Аблова, завлабораторией селекции на устойчивость к болезням отдела селекции семеноводства, пшеницы ФГБНУ Национальный центр зерна им. Лукьяненко».

Ирина Аблова: «Я представляю большой коллектив кубанских селекционеров-пшеничников, которые очень эффективно работают над созданием генетического разнообразия и сортового и видового. Они взяли в свои руки первичное промышленное семеноводство, взяли в свои руки технологии возделывания новых сортов. Одним словом, создание новых сортов, их использование, внедрение – это и есть основа умного АПК. Сегодня ни для кого не секрет, что все технологии, которые разрабатываются, все они заострены на сорт. И резерв эффективности — это использование этого генетического разнообразия.

Селекционеры предвосхищают желания и требования: то, что производится сегодня, будет выращиваться через 10-12 лет. Позвольте не согласиться с тем, что семеноводство загублено. У нас перепроизводство семян. У нас в крае только ленивый семеноводством не занимается. Только институт наш ежегодно 6 тыс. тонн производит по краю. Работают семенные заводы, и качество семян выдающееся.

Говорите, надо снижать нормы высева. Мы об этом говорим, трубим постоянно на всех совещаниях. Завышать нормы – это закапывать деньги. Но почему это широко не используется в производстве? Плодородие плохое, подкисление и утомляемость почв. И в то же время сеем не вовремя, сеем с нарушениями. Таким образом, резерв эффективности нашего АПК – это смелое и более широкое использование селекционных достижений и адресное их использование. Необходимо учитывать агротехнологические требования самих сортов. И тогда урожайность будет. Говорят, не надо бороться за урожайность. Нет. Никто сейчас не будет сеять сорта со средней урожайностью. О качестве забывать нельзя и есть масса сортов, сочетающих урожайность и качество».

Владимир Козлов: «Подведу некоторые итоги. Понятно, что разные предприятия в разных ситуациях, есть прекрасные и ужасные практики, но если пытаться описать ситуацию в отрасли, то я бы сформулировал несколько факторов.

Есть ощущение, что сейчас мало кто может себе позволить какие-то долгосрочные стратегии, все занимаются очень краткосрочными задачами. Это показывают и опросы, и многое из того, что было сегодня сказано. Это стремление сегодня установить очередной рекорд по урожайности, это касается в чём-то и власти и в чём-то самих селян. Это некий краткосрочный порыв, который описывает задачи сегодняшнего дня. И есть отношение к этому государства, которое вдруг увидело в этой сфере огромный потенциал по экспортной выручке. И говорит: «Даёшь экспорт!» Написали, сколько хочется экспорта. Мы сели, посмотрели и подумали, а как же мы, существуя в таких условиях, вам столько экспорта-то дадим? У нас же есть целый ряд системных проблем. И начинаем загибать пальцы: почва, семена, кадры, инфраструктура, аналитика, новые технологии, которые где-то есть, но как общего достояния их нет. Т.е. отрасль явно упирается в системные проблемы. И такого плана по их разрешению на сегодня вроде бы как и нет.

Мне кажется, что в этой ситуации наибольшая роль может быть у отраслевого сообщества. Оно может делать образовательные, аналитические и другие проекты, безусловно, это гораздо более медленный путь, чем такая управляемая модернизация в масштабах страны. Потому-то мы и видим смысл в таких круглых столах, т.к. кооперация даже в сравнительно узком составе даёт поразительный эффект. И в части обмена технологиями, лучшими практиками, опытом и так далее.

Мы, поскольку занимаем позицию аналитиков и коммуникаторов в этой сфере, мы вначале пути по части и анализа лучших практик, которые у нас здесь в регионе уже есть, и этот разговор нужен для того, чтобы и те, кто должны этим заниматься, чувствовали, что они обязаны этим заниматься».