Вряд ли в бизнесе сегодня кто-либо взялся оспаривать степень опасности, которую представляет собой коронавирус, как и брать под сомнение действия государства по предотвращению его распространения. Однако, по нашим оценкам, вряд ли сегодня получится найти в стране бизнесмена, который счёл бы оптимальными действия властей по минимизации ущерба для экономики — нам, во всяком случае, не удалось такого встретить. Все понимают, что государство ограничилось полумерами, за которые заплатит бизнес. А конструктив в том, что, если отвлекаться от специфики ситуации в отдельных отраслях, она показала силу тех предприятий, у которых есть долгосрочные стратегии развития.
Антикризисные полумеры для бизнеса и их цена
Реальные меры — это карантин, его ввёл целый ряд стран. У карантина есть важный плюс — юридически это форс-мажор, который позволяет отложить или отменить выполнение обязательств. Карантин, как правило, подкрепляется прямыми вливаниями денег в экономику. Нет карантина — значит, все работают, как раньше. Пять недель дополнительных выходных, начинающихся через два дня после объявления — это полумеры. Бизнес даже не может легально отправить людей в оплачиваемые отпуска. Но и не может просто платить коллективу, который не работает. А обязывают его сделать именно это. Предложены условия, полное соблюдение которых для любого предприятия без финансовой подушки смертельно.
Первая неделя выходных, впрочем, прошла в иллюзиях делового сообщества — ему ещё казалось, что с государством можно договориться и убедить его взять на себя экономическую ответственность за происходящее, то есть включить режим чрезвычайной ситуации или кратно увеличить объёмы прямых денежных вливаний. Ни того, ни другого не произошло. С момента объявления обязательных оплачиваемых выходных, продлённых до конца апреля, до самих выходных у предприятий было два дня. Перестроиться за это время могли только те, кто и ранее практиковал дистанционную работу.
Диагнозы, которые мы приводим ниже, можно принять за нытьё, но на деле это просто жёсткие оценки происходящего. Комментарии, которые мы получали за неделю до экстренного выступления президента 25 марта, сейчас смешно читать — столько в них наивного оптимизма.
«Бизнесу хана, — говорит владелец шести ресторанов в Москве и Краснодаре Тахир Холикбердиев. — Государство должно было ввести режим карантина либо чрезвычайной ситуации. В этом случае оно берёт на себя обязательства по обеспечению и по потерям компаний и физических лиц. Но государство это переложило на нас. У малого бизнеса денег нет. Те действия, которые предложены, не спасут нас. Поэтому, как только закончится апрель, каждый из нас себя найдёт в чем-то другом: либо в нашей стране, либо в другой». По мнению Холикбердиева, после 30 апреля в стране и на Юге навсегда закроются до 70% ресторанов.
«Рынок оказался не готов. Потери огромные, даже трудно подсчитать, — говорит генеральный директор “Рейна-тур НТВ” (туризм и гостиничный бизнес) Татьяна Нечепаева. — Ещё недавно всё казалось безоблачным: до осени была хорошая глубина продаж. Поскольку сейчас все остановлено, мы думаем о том, что дальше. В любом случае, если у компании нет финансовой подушки, то её, скорее всего, ожидает банкротство. Говорят, что на операторский и гостиничный сегмент выделят какие-то средства поддержки. Пока что это вовсе не очевидно. Поэтому банкротств не избежать».
«Прежде всего в сложившейся ситуации под удар попадают импортёры, которым, очевидно, придётся сокращать маржу, поскольку они едва ли смогут перенести рост своих издержек на потребителей, — полагает руководитель ростовского филиала “Премьер БКС” Андрей Широков. — Как правило, экспортёры выигрывают от слабости национальной валюты, однако их выигрыш также во многом зависит и от конъюнктуры мировых цен, в случае падения которых экспортная выручка всё равно сокращается».
«По моим ощущениям, если текущие ограничения продержатся месяц, то это терпимо, — считает генеральный директор ”Группы Агроком” Сергей Сапотницкий. — Если два месяца, то этот год будет выкинут из деловой жизни. А вот если больше — для многих компаний остро встанет вопрос выживания. Если у вас нет потока клиентов, вы закроетесь, и никакие власти тут не помогут. Малый бизнес — это частная инициатива. Если её нет, то ни один чиновник не заставит частного предпринимателя работать. В любой ситуации нужно жить по средствам. Расходы не должны превышать доходы. Если у компании нет валютной выручки, то не следует иметь валютных долгов и расходов. Любой кризис проверяет нас на устойчивость».
«У микробизнеса и ИП подушки безопасности хватит не более чем на месяц, — уверен Даниэль Башмаков, председатель краснодарского краевого отделения “Опоры России”, сам действующий предприниматель. — Более сильные компании в таком режиме вытянут два-три месяца. То есть, если не будет поддержки всего сегмента МСП, компенсации части заработной платы сотрудников, то необратимые последствия начнутся через два-три месяца».
«В официальных источниках фигурируют оценки потерь в диапазоне от 20 до 40 процентов, — говорит Аркадий Гершман, председатель ростовского областного отделения “Опоры России”. — В малом бизнесе очень плохая ситуация. Дело в том, что в результате экономической политики, проводившейся до сегодняшнего дня, бизнес не смог создать для себя подушку безопасности. Если ситуация продлится долго, то бизнес не сможет платить зарплаты. Когда мы говорим, что бизнесу надо снизить налоги, нам очень часто отвечают: возникают выпадающие доходы. Так вот, сейчас бизнес говорит: через некоторое время, если вы не снизите налоги, вообще не будет доходов. Должны быть какие-то кардинальные меры».
Этот разговоры состоялись до того, как выходные оказались продлены до 30 апреля. Меры, которые приняты на сегодняшний день, например, изменения в Налоговом кодексе, которые были утверждены 1 апреля, кардинальными назвать нельзя.
«Сейчас есть такой эффект — многие предприниматели радуются снижению страховых взносов, но, когда они узнают детали, их радость проходит, — рассуждает Лариса Сулацкая, руководитель “Консалтинговой группы «Лариса Сулацкая»”. — Сейчас на заработную плату начисляется 30 процентов. Нам сегодня говорят, что их снизили до пятнадцати. Но как их снизили? По заработной плате в размере МРОТ — а в Ростовской области это 14 556 рублей — будут начисляться те же 30 процентов, как и раньше. И только на сумму, превышающую МРОТ, будет начисляться налог по пониженной ставке, в общей совокупности составляющей 15 процентов. По нашим подсчётам, для зарплат около 40 тысяч рублей реальная экономия составит около 4 тысяч, для зарплат уровня 17–18 тысяч экономия будет около 300 рублей. Те работодатели, у которых были высокие “белые” зарплаты, действительно немного ощутят на себе это изменение налогов. Тем компаниям, у которых зарплаты не были “белыми”, эти изменения не дадут “обелиться”. Снижение страховых взносов могло позволить малым предприятиям перейти к цивилизованным выплатам. Но, увы, этого не произойдёт».
«Чтобы строить новое в работе бизнеса и власти, надо отколоть всё лишнее, — говорит Василий Высоков, председатель совета директоров банка “Центр-инвест”. — Решения о каникулах надо срочно подкрепить “платёжками” о распределении компенсаций. Призывы к муниципально-частному партнёрству надо заменить открытым списком проектов, из которых прозрачно будут выбираться проекты для софинансирования в очередном бюджетном периоде».
Прямые компенсации бизнесу — один из обязательных пунктов поддержки бизнеса в странах, которые ввели карантин, что показало оперативно проведённое «Росконгрессом» исследование «Антикризисные меры: лучшие мировые практики».
Примеры выживания: коррекция стратегий за одну неделю
Переход на дистанционку — это ещё не антикризисный менеджмент. Внутренний блок работы — удаление всего, что необязательно для функционирования основного процесса в компании. Внешний блок — уточнение своей ценности для клиентов. Если эта ценность сейчас вызывает вопросы, бизнес сразу попадает в зону риска. В ситуации кризиса стратегическое планирование — это не многомесячные размышления над документами, а немедленная корректировка бизнес-модели на основе аналитики, опросов, коммуникации с клиентом. Всё препятствует сейчас этой коммуникации, но только она позволяет адаптироваться. На гибкость сейчас главная надежда — никто за предпринимателей эту работу не сделает. Ещё один блок работы с внешней средой — быстрая корректировка распавшихся цепочек поставок и логистических цепочек.
Прекращение транспортного сообщения с Европой и Китаем ограничило доступ как к отдельным технологиям, так и к запчастям, рассказывает представитель Внешэкономбанка по Краснодарскому краю, руководитель управления интеграции и инноваций Краснодарского компрессорного завода Константин Анисимов: «На собственных разработках, патентах и каких-то конструкторских решениях мы работали и работаем. Однако даже сейчас наша продукция на 14 процентов состоит из импортных комплектующих. Сейчас мы ищем, кто из наших отечественных партнёров мог бы заменить импорт».
По мнению владельца ГК «Пластфактор» Игоря Вихрова, запрет на осуществление деятельности для некоторых отраслей, катастрофическое снижение спроса для множества других, разрывы цепочек поставок могут привести к неконтролируемым последствиям. «Многие предприятия прекратили деятельность, теперь то, что можно было заказать по соседству, приходится с трудом разыскивать по всей России. При всём этом существует неопределённость в том, что именно предприятия могут сейчас делать, а что — нет. Из-за этого есть риск злоупотреблений со стороны контролирующих структур», — говорит г-н Вихров.
«Мы предприняли ряд шагов, которые помогли нам в это сложное время максимально обезопасить бизнес и производство, — рассказал “Эксперту ЮГ” Максим Лемешевский, основатель и гендиректор компании “Бестек Инжиниринг”, которая специализируется на изготовлении оборудования для консервной промышленности. — Во-первых, ещё до объявления Владимиром Путиным первых нерабочих дней перевели на удалёнку всех офисных сотрудников. Компьютерные системы и телефонию настроили так, чтобы и на расстоянии персонал работал эффективно. Такая подготовка позволила нам не терять времени на отладку процессов, когда в регионе был включён режим полной самоизоляции. Во-вторых, в нерабочие дни мы отправили по домам работников производства, поскольку ещё не было детальных разъяснений со стороны региональных властей, кто имеет право в эти дни работать, а кто — нет. На штрафы попадать не хотелось. В конце следующей недели стало ясно, что работать могут все предприятия, связанные с пищевой промышленностью. Мы обеспечили рабочих справками, масками, средствами гигиены и третьего апреля запустили производство. В-третьих, так как наши основные поставщики комплектующих временно остановили свою деятельность, стали искать альтернативных поставщиков. Это позволяет нам стабильно закупать необходимые материалы и избегать простоев. В-четвёртых, мы всегда активно продвигали свою продукцию в интернете, как через собственный сайт, так и при помощи различных рекламных инструментов. Не снизили темпов и сейчас, что позволило нам постоянно находиться в поле зрения российских и зарубежных клиентов — консервных заводов и фабрик».
Максим Лемешевский добавил, что за всю историю существования компании (с 2011 года по 2019-й) она не взяла ни одного кредита. Но перед тем как в мире была объявлена пандемия коронавируса, «Бестек Инжиниринг» получил льготный заём Ростовского агентства поддержки предпринимательства (РРАПП) — 5 млн рублей на три года. «Эти средства нас очень выручили. На них мы смогли закупить необходимые комплектующие ещё по антикризисным ценам, дорабатывать заказы и зафиксировать цены на оборудование на приемлемом для клиентов уровне. Кстати, такие машины производительностью шесть тысяч банок в час — разработка нашего конструкторского бюро. По сравнению с аналогичными итальянскими наши машины минимум втрое дешевле. Спрос на эту технику стабильный», — уверен г-н Лемешевский.
Олег Ной, директор ООО «Ростагросервис», которое производит агронавигаторы и другие «умные» системы для АПК, признался, что за минувшую неделю его команда кардинально изменила своё отношение к ситуации. «Мы готовились к остановке производства, так как комплектующих хватало менее чем на неделю, — рассказывает предприниматель. — Контейнеры с электроникой, которую мы используем в производстве, например, агронавигаторов, застряли в Китае и Южной Корее. Информации о том, когда мы сможем эти грузы забрать, у нас до последнего времени не было. Мы не сдавались. Продолжали искать варианты отправки, грузоперевозчиков, выстраивали логистику. Наконец нашли решение: грузовыми самолётами до Москвы, а оттуда — автотранспортом в Ростов. По нашим расчётам, первую партию импортной комплектации мы получим уже до 15 апреля. Параллельно договорились с отечественными поставщиками корпусов, проводов и других материалов о новых поставках. Так что останавливаться не будем».
По словам Олега Ноя, в эти дни небольшой запас на складе готовой продукции позволил им стабильно выполнять заказы в то время, как импортных аналогов в стране почти не осталось: «Наши конкуренты, в массе своей, работают через крупные европейские склады. Но из-за пандемии коронавируса эти терминалы стоят пустые, западные производители новые системы не выпускают. Это несколько подстегнуло спрос на наши изделия. Сейчас мы в России занимаем примерно 40 процентов рынка агронавигаторов. Если ситуация с зарубежными поставками конкурирующих аналогов будет такой же ещё два-три месяца, то у нас есть реальный шанс к концу года занять уже 60 процентов российского рынка».
Уроки кризиса для макроэкономистов и собственников
«После кризиса 2008 года промышленность Юга развивалась по антикризисной траектории (когда объёмы производства растут быстрее, а цены производителей медленнее, чем в среднем по стране), — сказал “Эксперту ЮГ” Василий Высоков. — В 2019 году опыт южан стали использовать и другие регионы, что требует нового импульса модернизации. Сельское хозяйство Юга, благодаря обновлению технологий, оказалось востребованным на фоне санкций, слабого роста доходов населения, и в нынешней ситуации только усилит свои преимущества для интеграции в глобальные цепочки продовольствия. Строительство объектов к чемпионату мира по футболу не переросло в массовую модернизацию, но дало импульс развитию гостевого бизнеса, торговли и услуг. Инвестиции на Юге по-прежнему зависят от бюджетного финансирования. Юг сохраняет свою привлекательность для мигрантов. Незавершённая модернизация в южных регионах сохраняет шанс для нового рывка в повышении глобальной конкурентоспособности. В новом кризисе главной угрозой для южан является анабиоз в ожидании государственной поддержки. Конкурентным преимуществом остаётся, наряду с климатом, геополитикой, диверсифицированная экономика».
«Утверждение о том, что мир вошёл в новый финансовый кризис, на наш взгляд, представляется несколько поспешным, — замечает Андрей Широков. — При умеренно оптимистическом сценарии, когда пандемию удастся купировать в первом полугодии, а нефтяные экспортёры вернутся к координации добычи сырья, рисковые активы и фондовые рынки, поддержанные дешёвой ликвидностью, могут существенно восстановиться. Очень многое будет зависеть от того, насколько скоро выйдет из вирусного оцепенения экономика Китая. Если же ситуацию с коронавирусом не удастся переломить в первом полугодии, то по итогам 2020 года темпы роста мировой экономики могут сократиться до значений вблизи одного процента, что неизбежно негативным образом скажется и на темпах роста экономики России».
«Мир постепенно начинает осознавать, что в выигрыше будут те, кто имеет у себя на территории мощные местные производства, — говорит Сергей Сапотницкий. — Глобализация, которая предполагала распространение товара из ограниченного количества производственных центров по всему миру через логистические пути, в текущих условиях сделала экономику уязвимой. Если производство находится в одной стране, а основные рынки за её пределами, то закрытие границ, безусловно, скажется на бизнесе».
Наряду с ужесточением контроля за финансовыми организациями на уровне компаний, налицо и другой процесс — компании делают шаги навстречу своим клиентам, понимая особенности их положения. Наверное, многие обратили внимание на объём бесплатных предложений для бизнеса, направленных на то, чтобы помочь компаниям — и прежде всего своим клиентам — пережить трудное время.
«К нам также начали поступать обращения на краткосрочные кредиты малому бизнесу на выплату заработной платы, — говорит управляющий банком ВТБ в Ростовской области Юрий Авдеев. — ВТБ были проведены первые пилотные сделки. Данный продукт позволит компаниям решить ключевую социальную проблему в нынешних условиях - сохранить коллективы и обеспечить своих работников необходимыми денежными средствами в период простоя/проблем со сбытом. Кредиты будут предоставляться на срок до 6 месяцев со сроком принятия решения 1 день по минимальному пакету документов».
«Чувство солидарности в бизнесе начинает крепнуть, — говорит Александр Полиди, эксперт по стратегическому развитию, партнёр консалтинговой компании “Арка Групп”. — Все понимают, что мы живём в единой системе. Арендодатель не заинтересован в отсутствии арендатора. Поэтому он не поднимает цены, чтобы не отпугнуть спрос. Экономическая логика возникает быстрее. Также логично было бы ожидать стирания искусственно возведённых нерыночных барьеров. Если государство сделает правильные выводы, то все ограничения, которые применялись к бизнесу, сегодня есть прекрасная возможность урегулировать. Например, отдать бизнесу какие-то вещи на саморегулирование. Уровень зарегулированности бизнеса всеобщий, это бьёт по любой сфере. Было бы полезным снизить транзакционные издержки. Издержки на проверки, администрирование, технические регламенты. То, что у бизнеса забирает массу энергии. В период кризиса нужно снижение налогового бремени. Не сделать этого — значит признать, что государство неэффективно работает с бизнесом».
«Я думаю, что именно в развитии межрегиональной кооперации и будет наша сила. Если убрать эту псевдоконкуренцию между регионами — тем же Ростовом и Краснодаром — то мы могли бы развиваться вместе, используя сильные стороны друг друга. Например, сильная сторона Кубани — это наличие транспортного хаба. На Дону можно было бы развивать какие-то проекты, связанные с переработкой. В такой же кооперации могли бы развиваться Астраханская и Волгоградская области», — заключает Константин Анисимов.
«Если у бизнеса сегодня нет дистанционных технологий управления, поставок, продаж, то у него нет будущего, — считает Василий Высоков. — Массовые культурные, спортивные, политические мероприятия должны стать дистанционными. В глобальном мире многое уже придумано. Нам всегда надо быть готовым к постоянным трансформациям в условиях непрерывных кризисов. Кризисная ситуация позволяет болезненно избавиться от вредной привычки получать много, быстро и дёшево. В очередной раз срабатывает правило: кризис не первый, не последний, а очередной. Он бывает только в глупых головах и заканчивается, как только есть своя стратегия посткризисного развития».
«Считаю, что рынок туристических услуг очистится, — говорит Татьяна Нечепаева. — Сейчас на нём много тех, кто работал “под чёрным флагом”, сидел в подворотне и обещал бог знает что. То же самое и по отелям. Кто-то работал честно, платил зарплату, налоги, а кто-то этого не делал. Наверное, после этого кризиса рынок должен стать цивилизованнее. Считаю, что кризис этот должен изменить мозги и бизнесмена, и государства».
«Нынешний кризис многократно ускорил формирование двух возможных сегодня бизнес-моделей, — считает Александр Полиди. — Первая модель — массовая — ориентирована на экономию на издержках, на предложенные широкому кругу потребителей товары или услуги, обладающие универсальными качествами и характеристиками по минимальной цене. Такая бизнес-модель будет работать на массовых рынках, которые восстановят спрос быстрее остальных. Вторая бизнес-модель соответствует высокой степени кастомизации. Это “заточка” товара или услуги под определённые предпочтения, ожидания, характеристики целевой группы потребителей. Ключевым фактором успеха здесь будут не издержки и низкая цена, а ценность. В посткризисный период фактором развития будет следование одной из этих моделей».
