Поделиться

Компания «Монокристалл» — одна из немногих в России, занимающих лидерские позиции на мировых рынках высокотехнологичных продуктов. В 2017 году компания завоевала почти половину глобального рынка синтетического сапфира для светодиодов.

«Монокристалл» входит в концерн «Энергомера» Владимира Полякова, основные активы которого сосредоточены тоже на Ставрополье. Всего здесь три основных бизнес-сегмента: сельское хозяйство (агрохолдинг «Энергомера»), электротехническое приборостроение (несколько заводов в России) и производство материалов и электронных компонентов («Монокристалл» и ещё две его производственные площадки в Белгороде и в китайском Чанчжоу). «Монокристалл» — самое высокотехнологичное предприятие из всех активов концерна. Компания представлена собственным корпоративным институтом, торговыми представительствами в США, Китае, Южной Корее и Тайване.

«Монокристалл» создан на базе ставропольского завода «Аналог», который в 1999 году в предбанкротном состоянии приобрёл Владимир Поляков. В советское время «Аналог» производил кремниевые подложки для микросхем. Владимир Поляков стал развивать на заводе два направления: производство алюминиевых паст (их применяют в солнечных батареях) и подложек из монокристаллического сапфира, которые используются в электронике.

Гендиректор «Монокристалл» Олег Качалов пришёл на предприятие в 2002 году. Он отмечает, что оборудование для выращивания было «такое же, как у всех». Сделать на нём что-то конкурентоспособное возможным не представлялось. Все производители искусственных сапфиров используют одну и ту же технологию, но каждый пытается увеличить размер выращенной були (так называется искусственный кристалл). Чем больше кристалл, тем ниже его себестоимость. Из большего кристалла можно вырезать подложки большего размера, что особенно важно для современной электроники.

«В самом начале мы решили, что оборудование будем разрабатывать и производить сами», — говорит Олег Качалов. Сегодня это стало одним из главных конкурентных преимуществ компании. «Монокристалл» начал разрабатывать собственные ростовые установки и в 2015 году вырастил рекордный монокристалл сапфира весом 300 кг. Сегодня он серийно выращивает кристаллы массой 350 кг.

Сапфировые подложки используются для производства светодиодов (англ. light-emitting diode, LED). Из них также делают стёкла для экранов некоторых мобильных телефонов и часов. Завод отправляет на экспорт 99% продукции. По признанию независимого аналитического агентства YoleDeveloppement, «Монокристалл» — единственная в мире компания, поставляющая сапфир на все региональные рынки, включая США, Европу, Китай, Южную Корею, Японию.

Подчёркивая сложность производства, Олег Качалов любит повторять, что кристалл выпекается при температуре около двух тысяч градусов (более одной трети от температуры на поверхности Солнца). Для этого надо расплавить оксид алюминия, а затем постепенно снижать его температуру в течение нескольких часов или даже дней, чтобы начался процесс кристаллизации. По твёрдости искусственный сапфир уступает только алмазу.

О том, как предприятие выживает в высококонкурентной среде, удерживая статус мирового лидера, сколько вкладывает в производство и где находит рынок сбыта для сапфира, Олег Качалов рассказал «Эксперту ЮГ».

— Какую долю рынка и в каких сферах вы занимаете?

— Мы занимаем 47 процентов мирового рынка синтетического сапфира для производства светодиодов и порядка 12 процентов глобального рынка металлизационных паст, используемых в производстве продукции для солнечной энергетики. На наших продуктах каждый год создают более 5 гигаватт солнечных электростанций. Также на наших продуктах производится каждый второй в мире светодиод, каждые вторые люксовые швейцарские часы и каждая девятая солнечная батарея.

Сегодня в нашей сфере всего две-три крупные компании, включая «Монокристалл». На этот рынок всё время пытаются зайти новые игроки.

— А какова конечная продукция, изготавливаемая с применением сапфиров?

— Сапфир — базовый компонент для производства светодиодов. Первое массовое использование светодиода связано с подсветкой мобильных телефонов в начале нулевых. Затем светодиоды стали использовать для подсветки жидкокристаллических экранов. Уже потом — в ноутбуках. Именно благодаря светодиодному освещению, которое потребляет в 10 раз меньше электро­энергии, чем традиционное, ноутбуки стали работать в два-три раза дольше. Но взрывным драйвером роста рынка сапфира стало применение светодиодов для подсветки телевизоров. Первым производителем, который с 2010 года стал массово это делать, была компания Samsung. Сейчас рынок светодиодного освещения для нас самый перспективный и быстрорастущий. Он растёт среднегодовыми темпами в 15–20 процентов. И поскольку сегодня всего 5 процентов общего освещения в мире базируется на светодиодах, мы видим огромные перспективы: рынок будет расти ещё как минимум десять лет.

— Согласно данным отчётности «Энергомеры» за 2016 год, бизнес-сегмент «Электронные материалы и компоненты», куда входит «Монокристалл», понёс убытки в 145 миллионов рублей. Основные причины — падение цен на рынках сапфира в первом полугодии и ослабление доллара по отношению к рублю более чем на 17 процентов. В этом году как для вас складывается ситуация?

— Справедливости ради надо признать, что длительное время «Монокристалл» был единственной компанией, демонстрировавшей прибыль на фоне отраслевого кризиса перепроизводства. Многие международные компании пытались зайти на этот перспективный рынок. В ситуации, когда предложение превышало спрос более чем в три раза, рыночные цены на сапфир с 2011 года упали в 10 раз. Это сказалось на финансовых результатах компании в 2016 году. Однако аналитики отмечают, что ситуация стабилизировалась: многие компании, не выдержав конкурентной борьбы, покинули рынок. Этот год мы планируем закончить с разумной маржинальностью, каких-то сверхприбылей мы не ожидаем.

— В чём вы видите свои конкурентные преимущества?

— Качество, себестоимость, объём — три кита, на которых держится наше отраслевое лидерство. Мы не только выпускаем высокотехнологичную продукцию, но и разрабатываем и производим необходимое для этого оборудование. Основатель компании Владимир Поляков всегда стремился к тому, чтобы развивать технологии быстрее, чем это делают конкуренты. А поскольку мы одновременно и производим оборудование, и эксплуатируем его, то очень быстро понимаем, что нужно улучшать в нём. Сейчас мы используем уже пятое поколение оборудования.

— Какой результат приносит развитие технологий производства сапфира?

— Для примера: лет 10 назад мы и все остальные компании выращивали сапфиры максимальной массой 15 килограммов. Сегодня мы способны серийно выращивать кристаллы массой 350 килограммов. При этом конкуренты всё ещё используют кристаллы с массой 45–60 килограммов. А чем больше масса сапфира, тем энергоэффективнее производство, тем меньше затраты на него и ниже себестоимость продукции. Поскольку наш бизнес высокотехнологичный и сложный (сапфир производится при экстремально высоких температурах — более двух тысяч градусов в условиях глубокого вакуума на протяжении многих дней), нужно с высочайшей точностью выдерживать все условия производства и обработки сапфира. При этом точность его обработки должна измеряться десятыми долями микрон, а некоторые параметры даже десятыми долями нанометров. Очень сложно такой твёрдый материал с такой точностью обрабатывать. На всех стадиях обработки мы используем самое передовое оборудование.

— Насколько себестоимость вашей продукции ниже мировых аналогов?

— С ближайшими из наших конкурентов разница по себестоимости двукратная. С другими игроками рынка разница даже больше: в три-пять раз. И мы продолжаем увеличивать этот отрыв, непрерывно совершенствуя свою производственную систему.

— Как предписывает философия кайдзен?

— Кайдзен — один из инструментов. Мы многое позаимствовали у лучших международных корпораций, например, Toyota или Ford. Многие инструменты мы придумали сами. Наш менеджмент отвечает не за то, что выполняется производственный процесс, для нас это не является основным мерилом эффективности менеджмента, это обязательное условие. Главное — способность менеджера каждодневно улучшать процессы — выявлять потери, устранять их, делать процесс быстрее и качественнее, не позволять производить бракованный продукт. То же самое можно сказать обо всех сопровождающих процессах — продажах, маркетинге, закупках, конструировании.

— Как вы определяете эффективность каждого сотрудника?

— Критерий эффективности у каждого свой, но он понуждает работать в том направлении, в котором это нужно компании. Существуют несколько методик установления цели, которые мы используем. Конечно, одна из них — это сравнение с конкурентами, мы должны как минимум делать не хуже них и не дольше по времени. Также мы стараемся отталкиваться от будущих требований рынка. Это значит, что мы должны ставить себе цели по снижению себестоимости, отталкиваясь не от сегодняшней цены, а спрогнозировав её на несколько лет вперед. Конечно, во многих случаях один человек не может поставить такие цели. У нас на предприятии действуют сотни кайдзен-команд, которые в своей сфере деятельности обсуждают все процессы, детально анализируют ситуацию, оценивают, внедряют.

— Сколько инвестирует «Монокристалл» в развитие производства?

— За годы работы компании мы вложили в производство порядка двухсот миллионов долларов, за счёт чего нам удаётся удваивать его объём каждые два года. Мы не намерены останавливать этот процесс и темпы роста.

— Как обстоит дело у конкурентов? Особенно у китайских компаний?

— Сегодня практически весь отраслевой рынок переместился в Китай, у местных производителей появился просто колоссальный административный ресурс для успешной ценовой войны: это и широкомасштабные государственные инвестиции и субсидии для высокотехнологичного сектора, и налоговые каникулы, и заградительные пошлины для импортёров. Играть на чужом поле чрезвычайно тяжело. Протекционистскую политику Китая и наше давление уже не выдержали другие участники рынка: многоотраслевые промышленные холдинги с практически неограниченными финансовыми и инженерными ресурсами — Kyocera и SaintGobain. Сейчас их нет на нашем рынке.

— Насколько перспективны рынки, на которых вы присутствуете?

— Рынок синтетического сапфира и его компонентов сегодня — самый быстрорастущий среди всех рынков полупроводников. Он растёт среднегодовыми темпами примерно в 20 процентов на протяжении многих лет. И поскольку сейчас всего лишь 5 процентов светового освещения базируется на светодиодах, мы видим огромные перспективы. Мы считаем, что рынок будет расти ещё много лет.

— Какие крупные мировые компании используют компоненты из искусственного сапфира?

— Известным потребителем сапфира является Apple, которая первой стала устанавливать камеры высокого разрешения в телефоны. Однако тогда же она столкнулась с проблемой: любые царапины на стекле, защищающем камеру, плохо влияли на качество снимков. Сапфир сложно поцарапать, поэтому Apple начала защищать камеры телефонов маленьким окошком из сапфира. Далее, когда повсеместно стали внедрять сканеры для отпечатков пальцев, возникла такая же проблема: любые царапины не позволяли точно считывать отпечаток. С тех пор сканеры для отпечатков пальцев тоже защищены сапфиром. Самые яркие светодиоды используются в фарах автомобилей. И поэтому люксовые автомобильные бренды имеют светодиодные фары. На базе наших изделий создают свои продукты Osram, Philips, LG. В некоторых швейцарских часах есть сапфировые стёкла, изготавливаемые у нас в Ставрополе.

— Была информация, что Apple отказалась от сапфировых стёкол в своих продуктах. Это сильно ударило по рынку искусственного сапфира?

— Существенного влияния мы не увидели. Тем более что сам рынок светодиодов растёт. Более того, есть возможность взрывного роста. Сейчас разрабатываются технологии микросветодиодов — это когда весь экран смартфона будет сплошь состоять из них. Рынок должен вырасти примерно в четыре раза. Многие эксперты уже говорят, что первые такие продукты появятся через год-два на рынке. Мы первые в отрасли выпустили пластины сапфира, пригодные для производства микросветодиодов. Теперь все лидеры рынка, которые разрабатывают этот продукт, делают это на наших пластинах. Когда рынок взорвётся, мы будем готовы к этому. Речь пойдёт о многократном наращивании производства.

— На сколько вы планируете вырасти в следующем году? Какие задачи ставите в производственном плане?

— Наши клиенты постепенно переходят на использование сверхбольших пластин сапфира, они собираются удваивать мощности по этому направлению. Мы видим для себя возможность вырасти в следующем году, поэтому сейчас стараемся с минимальными инвестициями нарастить объём производства на 50 процентов. Это очень непростая задача, так как мы — уже крупнейший игрок. Мы планируем решить её как за счёт инвестиций, так и за счёт повышения эффективности производственных процессов. На том же оборудовании, теми же трудовыми ресурсами мы будем производить в два раза больше, чем год назад. У нас уже есть контракты на следующий год по новому продукту — сверхбольшим пластинам сапфира. Реализация проекта по данному направлению проходит в том числе с помощью средств Фонда промышленности РФ (ранее сообщалось, что Фонд одобрил льготный заём в 280 миллионов рублей под 5 процентов годовых).

— Какими мерами государственной поддержки вы пользуетесь?

— Работаем со всеми институтами развития и пользуемся большим комплексом мер господдержки. Очень важным для нас является сотрудничество как с министерством промышленности Ставропольского края, так и с федеральным министерством в части компенсации процентов по инвестиционным кредитам. Ежегодно наши инвестиции в производство исчисляются десятками миллионов долларов. В прошлом году мы получили порядка 150 миллионов рублей от государства, в этом году рассчитываем примерно на такой же уровень поддержки. Также мы активно работаем с российским экспортным центром, это финансирование экспортных поставок за счёт краткосрочных дешёвых кредитов, это поддержка разработки новых инновационных продуктов. Мы работаем с Агентством стратегических инициатив, которое помогает нам получить быстрый доступ ко всем формам господдержки. Мы входим в программу «Инвестиционный лифт». Сейчас, по сути, будем создавать промышленный кластер на базе своих предприятий.

— Расскажите об этом кластере. Какие производства там будут размещены, есть ли уже первые резиденты?

— Кластер позволит нам выстроить единую цепочку поставок, потому что в России не так много предприятий, которые производят нужные нам материалы. Например, основное сырьё для производства сапфира — это оксид алюминия, он должен быть очень чистым, потому что любая примесь делает кристалл непригодным к использованию. В России такой сверхчистый оксид алюминия, к сожалению, не производится. Мы вынуждены его закупать в Японии, в США. Мы шутим, что эти страны являются нашими сырьевыми придатками. Сейчас мы заинтересованы в том, чтобы необходимое сырьё производилось у нас на Ставрополье. Это было бы гораздо эффективнее, были бы снижены логистические затраты. Сейчас мы с министерством промышленности края прорабатываем создание такого промпарка.

— Производство оксида алюминия энергоёмкое? Кто способен его потянуть? Металлургические компании?

— По сути дела, это химическое производство, не такое уж финансово- и энергоёмкое. Здесь просто необходимы бизнес-идея и воля. Это может быть как стартап, так и существующее предприятие. Технологически это не так сложно. Этот продукт может использоваться и при производстве аккумуляторных батарей, что способствовало бы диверсификации регионального производства.

— Ваши клиенты — это в основном зарубежные высокотехнологичные компании. А в России вы с кем работаете?

— Пока это либо научно-исследовательские организации, которые пытаются разработать определенные технологии, либо мелкосерийное производство. В России есть светодиодное производство, этим занимаются несколько компаний, но их объём в миллионы раз меньше, чем в мире. Тем не менее, мы с удовольствием поддерживаем их.

— Каковы, на ваш взгляд, главные причины, тормозящие развитие инноваций в России?

— Главная причина — это практически полное отсутствие конкуренции в ключевых отраслях, особенно в топливно-энергетическом секторе. Отсутствие конкуренции исключает необходимость делать производственные процессы эффективными. Все инструменты, которые повышают конкурентоспособность, должны рождаться и использоваться именно под давлением конкуренции. Поэтому необходимы меры, которые позволят демонополизировать хотя бы основные отрасли: металлургию, электроэнергетику и т.д. Почему мы в лидерах? Потому что мы испытывали колоссальное давление конкуренции. Рынок — это всегда очень жёсткая, даже жестокая вещь. Например, до сих пор импорт в КНР нашей продукции облагается пошлиной в 16 процентов. Это означает, что наша продукция должна стоить на 40–50 процентов дешевле, чем продукция китайских производителей. Это такой способ защиты национальных компаний.

— Как считаете, отечественной продукции тоже нужен государственный протекционизм?

— Должен быть разумный протекционизм внутреннего рынка, который позволяет начинающим компаниям достичь более-менее зрелого уровня и конкурировать с мировым рынком. 