Ранее в рамках проекта мы публиковали интервью с ростовским композитором Алексеем Хевелевым.
— Юлия, как изменилась жизнь танцевальной компании «Воздух» по сравнению с «доковидными» временами?
— С началом карантина пришлось отказаться от своего пространства, и до настоящего момента его нет. Все эти полтора года мы собираемся где придётся, и это основная проблема, потому что при введении карантина никто не поддерживает культурные сообщества, например, оплатой аренды. Закрываются и студии танца, и театры. Это, конечно, очень печально, потому что в Краснодарском крае до обидного мало частных театров, независимых творческих сообществ или танцевальных компаний. Кроме того, в 2019 году нас в коллективе из четверых осталось двое, просто потому что девушки приняли решение переехать в другой город. Но всё равно была запланирована работа с приглашёнными хореографами.
Мы — независимая танцевальная компания и работаем по принципу самоокупаемости: привозим хореографа, ставим спектакль, вкладываем собственные средства и потом возвращаем их с проданных билетов. Даже раньше некоторые спектакли окупались очень долго. Год, полтора мы ничего не получали как танцовщики, а просто возвращали затраты. А сейчас, когда есть ограничения на посещение театра, это вообще нереально. Мы 10 лет будем окупать один небольшой спектакль, если привезём хореографа. Сейчас работаем в направлении грантов и субсидий, потому что нашего рода искусство может быть только дотационным.
Что такое успешный культурный проект
— Состоится ли фестиваль современного танца «Тенденция», запланированный на ноябрь этого года?
— Я переношу его на весну 2022 года. Это должен быть пятый фестиваль. Он проходил ранее при поддержке «Одного театра» и ЦСИ «Типография», которые продолжают оставаться партнёрами фестиваля, а также при поддержке швейцарского института Pro Helvetia и финской организации культурного обмена Dance Info Finland. Зарубежные институции заинтересованы в культурном обмене, готовы везти сюда танцевальные компании, педагогов из своих стран, потому что им хочется, чтобы их танцовщики были известны не только в своей стране. Вообще это единственный фестиваль современного танца на юге России, и мне казалось очень важным сначала вырастить проект, а потом идти за поддержкой. Он проходил четыре раза, и трижды был международным. Каждый раз удавалось его сделать окупаемым, но дальше, чтобы расти, нужна финансовая поддержка.
Цель фестиваля «Тенденция» — привлекать на Юг хореографов из других регионов и стран. На пятый фестиваль у нас планировалась «Школа зрителя» от прекрасного теоретика Анны Козониной, трёхдневная школа «Как смотреть спектакли современного танца». Планировалась лекция о развитии танца в России от Ирины Сироткиной — это замечательный теоретик, очень известный в танцевальных кругах.
В этом году я впервые писала заявку на президентский грант в Фонд культурных инициатив. К сожалению, не получила его. Надо пытаться получить поддержку и на местном уровне. Но когда-то в 2016 году мы были впервые номинированы на «Золотую маску». А у них есть стандартная процедура: фестиваль никогда не покрывает транспортные расходы и привоз декораций. За счёт средств местного бюджета номинированный спектакль везут в Москву. И когда нам нужно было 16 тысяч рублей на четверых, туда и обратно, в краевом министерстве культуры сказали, что денег таких в бюджете нет. В 2018 году были номинированы мы и Краснодарский молодёжный театр. Заместитель министра культуры в прямом эфире Первого радио Кубани рассказывал о том, как краевые власти гордятся тем, что местный театр номинирован на «Золотую маску». Но когда в эфир дозвонилась моя мама и уточнила, что ещё номинирована и танцевальная компания «Воздух», он как-то замялся и ответил, что это какой-то частный коллектив… После такого как-то не очень хотелось знакомиться с местными чиновниками.
— В течение прошедших двух лет удалось реализовать какие-либо творческие проекты? Каких усилий они потребовали?
— Я всё время делаю какие-то лаборатории приглашённых хореографов, режиссёров. Это лаборатории, в которые мы вовлекаем людей, интересующихся современным театром. Например, год назад мы делали лабораторию с Виктором Вилисовым. Неделю практиковали в пространстве бывшего завода «Колосс», потом был показ: пятичасовой перформанс. Также в течение года я просто привозила различных педагогов, у которых самой интересно учиться.
Весной 2021 года в Петербурге проходил фестиваль «Пятилетка», они очень хотели видеть нас в программе. И мы объясняем, что не можем ничего показывать из бывшего репертуара, потому что состав компании изменился, нужно создавать новые спектакли. На что нам отвечают: хорошо, сделайте что-нибудь для фестиваля. Так, благодаря ребятам из Питера, мы создали спектакль «На старт! Внимание! Стоп», показали его в Петербурге, показали его здесь уже четыре раза. Кроме того, были запланированы приезды двух хореографов — из Швеции и Германии, но это непросто осуществить из-за ограничительных мер.
— Что для вас показатель успешности проекта?
— Вдохновение от него. Когда, находясь внутри процесса, ты заряжаешься энергией, а не теряешь её. Когда в работе забываешь о проблемах, связанных с реализацией проекта. Если есть жажда и желание выходить со спектаклем — это успех.
— Какие задачи для себя ставите?
— Я хочу делать спектакли, которые мне нравятся. Приглашая разных хореографов, я учусь у них создавать спектакли, потому что в будущем хочу работать как хореограф. Создавать спектакли для себя: сольные, со своей танцевальной компанией или в качестве приглашённого хореографа. Мы создаём ученические работы, и для меня это тренажёр постановочных талантов. Сейчас делаем лабораторию с детьми 10-11 лет, и это не для того, чтобы «научить танцевать», это развитие их креативности, создание комфортного пространства для творчества. Предлагаю им придумывать какие-то сцены вместе со мной, и это тот случай, когда гораздо важнее процесс, а не результат. Мы создаём спектакль, на него придут родители, бабушки, дедушки и, может, кто-то из знакомых.
Как создавать среду для развития культуры в регионе
— Что сейчас происходит в культурной сфере Кубани?
— Процессы идут не благодаря, а вопреки. Ресурса уже нет, ни эмоционального, ни внутреннего. Я это вижу по своим коллегам, у которых остались ещё свои пространства. Независимых альтернативных театральных площадок, кроме «Одного театра», в городе нет. Есть маленькие площадки, но туда невозможно привезти большой танцевальный спектакль. Если бы были более сговорчивы наши муниципальные театры… На маленьких независимых площадках можно делать ученические работы, но провести спектакли, у которых очень ясный технически световой райдер, провести фестиваль невозможно.
— Почему театры, находящиеся на госфинансировании, не идут на контакт?
— А зачем? У человека есть зарплата, есть конкретный список действий, которые он совершает. Зачем выполнять дополнительные действия, за которые он ничего не получит? Вот эта политика, собственно, и убивает инициативность людей в любых госструктурах, и культурные — не исключение. Тем не менее, я не теряю надежду, иду, общаюсь. Но у театральных институций — функция музеев. Они хранят классическую музыку, классический балет. Поэтому необходимо, чтобы существовали независимые площадки.
— Какая форма поддержки культурных индустрий была бы наиболее перспективной?
— У нас есть комитет молодёжной политики Краснодарского края. Очень открытые ребята, действительно заинтересованные в том, чтобы помогать. Например, они помогли мне заполнить заявку на грант. С их помощью я поехала на «Тавриду» в этом году, где был интересующий меня образовательный блок театрального менеджмента. Но сам процесс заполнения заявки был проблематичным, потому что в их кабинете плохо работает интернет и стоят плохие компьютеры. Я как будто попала в 90-е: просто нет нормальных технических возможностей. Было бы здорово, если бы вот такой комитет чаще проводил образовательные встречи, разъясняя, как молодым художникам писать заявки на гранты, как делать презентации своих проектов, как художнику быть самому себе менеджером. Это то, что на данный момент должен уметь каждый художник, потому что невозможно уже просто быть творцом.
Если говорить о поддержке нашего коллектива со стороны местной администрации, они бы очень много сделали, поддержав танцевальную компанию «Воздух» помещением. Нам не надо переводить деньги, просто дайте возможность репетировать каждый день, несмотря на карантин, и не переживать, что мы не сможем насобирать на аренду. Помощь с пространством очень важна. Ведь неподъёмные арендные ставки! И никого не волнует, чем ты занимаешься: продаёшь вейпы или показываешь спектакли.
— Что могли бы сделать власти региона для развития современного танца?
— Нужно понять, что есть человек, который делает это много лет, и всё получается. Я сейчас так нескромно говорю о себе. Нужно просто поддержать мои проекты. Я знаю, как сделать фестиваль. Знаю, как списаться с нужными организациями. Знаю, как провести отбор работ. И самое главное, не просто знаю — я это сделала уже четыре раза. Если вдруг наше министерство культуры поймёт, что край не может быть привлекательным без развития современной культуры, оно может просто позвонить мне и сказать: «Нам нужен фестиваль современного танца». А он есть, только пока очень скромный, андеграундный. Чтобы демонстрировать его на всю Россию, нужна поддержка, технические возможности, и тогда у региона появится визитная карточка в этом поле.
— Есть ли в Краснодаре некое творческое сообщество в сфере современного танца?
— Нет. Его и в России нет. Мы просто объединяемся с коллегами в рамках какого-то фестиваля. Закончился фестиваль — все разъехались. Я приведу пример зарубежных коллег. Есть ассоциации, которые занимаются поддержкой искусства — в Финляндии, Швейцарии. Во-первых, поддерживают материально, во-вторых, создают информационное поле. У них есть специальные люди, которые содержат сайт, где ты можешь узнать всю необходимую информацию. У нас же этим просто некому заниматься. Правда, сейчас создаётся ассоциация организаторов фестивалей современного танца в Петербурге. Я даже была на первом собрании. Процесс пошёл.
Приведу пример. Если бы не было швейцарского совета по культуре «Про Гельвеция», швейцарский хореограф никогда бы не приехал в Россию. Более того, это инициатива Швейцарии — сделать с нами спектакль, с их хореографом или композитором. Они готовы оплатить нам резиденцию у себя в стране. Никогда бы мы такое сами не осуществили, это не под силу современным художникам. Может показаться очень странным, что кто-то готов вкладываться в дело, которое вроде бы нужно только нам. Причём, поехав туда, мы даже не обязаны отчитаться спектаклем. Для них просто важен опыт взаимодействия швейцарского хореографа с российским коллективом. Потом они везут получившийся спектакль в Россию, и имя швейцарского хореографа звучит здесь. На это выделяют деньги. Не потому что швейцарские хореографы лучше российских, а потому что там специальные люди работают над тем, чтобы об этих хореографах услышали. Пока у нас не будет подобных организаций, мы будем думать, что их хореографы лучше, потому что о них везде говорят и их имена мелькают на афишах. Конечно, такие организации нужны. Культура не может быть на самоокупаемости, иначе она не пойдёт дальше массовой.
Как использовать культурный потенциал Кубани
— Как вы оцениваете культурный потенциал региона?
— Он огромный. У нас потрясающая публика. При организации фестиваля «Тенденция» у меня не было никогда бюджета на рекламу. Но мы не работали в убыток, потому что были полные залы на образовательную программу, полные залы на встречи с артистами, полные залы на спектакли. Но человек так устроен, что ему всегда хочется чего-то нового. Поэтому наряду с «Лебединым озером», которое прекрасно, нужен и современный танец.
— В ваших фестивалях есть образовательная часть — означает ли это, что зритель не очень хорошо понимает современное танцевальное искусство?
— Современный танец — структура развивающаяся. Лекция — это не набор инструментов, который вы возьмёте и потом каждый спектакль будете «щёлкать» как орешки, разгадывать ребусы. Это, скорее, о расширении возможностей при просмотре, об усвоении той мысли, что в искусстве всё понятно быть не может. Мы всё-таки отправляемся в мир ассоциаций, фантазии, подсознательного. Чтобы случалось чудо, должна быть неизвестность. А лекции нужны для того, чтобы знать контекст: что было «до».
У нас на Кубани очень богатая почва для современного искусства. Зритель не такой искушённый, но при этом очень открытый. Ведь «насмотренность» делает иногда зрителя очень ограниченным, потому что появляется снобизм. В Краснодаре зритель сталкивается с тем, чего он не понимает, но он не агрессивен и в этом дико очарователен. Обсуждения после спектаклей мы делаем больше для того, чтобы зритель осознал: в непонимании нет ничего страшного. Это не говорит о том, что зритель глуп, ведь он — почувствовал... В искусстве человек должен узнавать себя. Не отгадать загадку, заложенную режиссером, хореографом, а провести интересно время с собой. И это удаётся. Я горжусь Краснодаром и тем, какой здесь зрительский интерес.
— Что необходимо для наиболее полной реализации Кубанью своего культурного потенциала?
— Руководители должны понять, что успешность региона невозможна без развития современного искусства. Если вы хотите, чтобы Краснодарский край ассоциировался с чем-то живым и современным, он не может быть известен только урожаями и Кубанским казачьим хором. Когда люди в министерстве культуры это поймут и начнут профессионально создавать бренд края, тогда они сами начнут искать, кого поддержать и что сделать. Должны появиться профессионалы в сфере формирования бренда края, города.
Посмотрите на Москву: там поддерживается и современный театр, и современный танец. Проводится огромное количество фестивалей при поддержке правительства Москвы. Взять театральный фестиваль «Вдохновение»: я лично была на лекции его организаторов. У него бюджет 12 миллионов рублей, поэтому к ним едут со всего мира. Интересующаяся, развивающаяся прослойка узнаёт Москву через этот фестиваль. Если мы хотим, чтобы компетентные люди приезжали в Краснодар, мы должны такую же среду создавать здесь.
— Кто или что могло бы повлиять на развитие культурных индустрий в регионе?
— Молодые и современные специалисты по брендированию края либо большой бизнес, который сделает большие фестивали, потому что можно привлечь крутых специалистов развитой культурной средой. Ситуация изменится, когда представители бизнеса будут понимать, что круто делать совместный культурный проект, в котором участвуют представители искусства со всего мира. Я сейчас говорю о проекте Анны Пчелиной в содружестве с «Ростелекомом», в котором компания берёт на себя полностью затраты на привоз лектора и организацию, а люди просто бесплатно приходят послушать прекраснейшие лекции. Для бренда «Ростелеком» это гораздо круче, чем наполненный сердечками пост у блогера-миллионника. Должно быть больше таких компаний, которым важно, что думают о них люди, живущие в Краснодаре. Тогда найдутся и деньги на большие проекты в сфере культуры и современного искусства.
