Прямо в день июльского ливня, благодаря которому Ростов угодил в федеральные новости, состоялась встреча, на которой Общественная палата города приняла решение обратиться к главе администрации с вопросом об изменении управления ливневой канализацией. Эту встречу инициировал предправления АНО «Парк Темерник» Николай Бритвин. АО «Ростовское», которым также управляет бывший руководитель управления ФСБ Ростовской области Бритвин, застраивает микрорайон Суворовский. Как руководитель масштабного некоммерческого проекта Николай Бритвин попал в проект «Созидатели Юга 2020». Занимаясь около пяти лет проектом создания линейного парка «Темерник», команда АНО изучила и проблему ливнёвки в Ростове, и лучшие практики управления поверхностным водоотведением, поскольку оказалось, что ливневые стоки — основной источник загрязнения реки, а её очищение — одно из условий реализации проекта парка. Писал концепцию управления поверхностным водоотведением Сергей Шнейдер, который также входит в правление АНО. Шнейдер долго работал аналитиком Всемирного банка, затем — в ростовском водоканале, в последнее время он вице-президент ТПП Ростовской области. Бритвин и Шнейдер не первый раз пытаются обратить внимание городской власти на проблему ливнёвки. «Эксперт ЮГ» поговорил с обоими членами правления АНО.
«Ростов болеет детской болезнью»
— Какой разговор вы инициировали с Общественной палатой города?
Николай Бритвин:
— Я организовал встречу представителей НКО «Парк Темерник» с комиссией Общественной палаты Ростова-на-Дону по вопросам ЖКХ — встреча должна была состояться утром 18 июля. Там должен был рассматриваться вопрос ливневых очистных сооружений. И знаком сверху — вы можете надо мной смеяться — было то, что именно в этот день начался тот самый дикий ливень. На заседание был приглашён Войтенко (Алексей Войтенко, глава департамента автомобильных дорог Ростова-на-Дону. — «Эксперт ЮГ»), который в городе отвечает за это, так он позвонил и сказал: «Я тут на Малиновского тону».
— То есть не состоялся разговор?
— Состоялся. Мы договорились, что глава Общественной палаты Ростова подпишет обращение, адресованное главе города.
— Какое обращение?
Сергей Шнейдер:
— В обращении прописаны три вещи: во-первых, надо передать все функции поверхностного водоотведения департаменту ЖКХ, как это предусмотрено Законом о водоснабжении и водоотведении в РФ (614-ФЗ). Во-вторых, создать единую структуру, которая будет заниматься обслуживанием всего, что относится к системе поверхностного водоотведения: ливнёвки, дренажа и систем очистки на выпусках в водоёмы. В-третьих, этой организации затем предлагается провести обследование систем, разработать инвестиционную программу, рассчитать тариф на водоотведение, согласовать с региональной службой по тарифам — на всё это года два нужно.
Ростов болеет детской болезнью, от которой избавились уже все миллионники, — ливневая канализация находится в ведении управления автомобильного транспорта, потому что ни одну дорогу сегодня без ливнёвки строить нельзя. И транспортники с этой проблемой справляются — они строят дороги и мосты, строят отводы, но куда потом и в каком виде течёт вода, их совершенно не волнует. Главное, чтобы на дороге было чисто. В результате система управления поверхностным водоотводом находится в четырёх структурах: это департамент автомобильных дорог, департамент капитального строительства, управление благоустройства и лесного хозяйства и департамент ЖКХ.
— Эти люди иногда встречаются друг с другом?
С.Ш.: Да, иногда встречаются у нас. Там есть хорошие профессионалы. Но когда с неба льётся, они со своими людьми из коллекторов ветки вытаскивают. Они работают как пожарные. А система управления полностью отсутствует. Если бы руководитель администрации захотел бы с кого-то спросить за случившийся потоп, то спросить было бы не у кого.
Ещё один момент: с 2013 года в России изменилось законодательство. Вышел закон о водоснабжении и водоотведении, который относит поверхностное водоотведение к системе ЖКХ. По идее, сегодня вся работа в области водоснабжения и водоотведения может осуществляться только в рамках соответствующего закона. Но у нас она, находясь в ведении департамента автомобильного транспорта, оказывается вне юридического поля вообще. Между тем, в соответствии с законом есть методика, которая позволяет создавать инвестиционные программы для решения таких проблем, разрабатывать специальные правила эксплуатации. Практически во всех городах–миллионниках всё это уже есть.
Июльский ливень в Ростове затопил ряд микрорайонов города//фото: nash-krai.ru
— Что именно есть? К чему надо стремиться?
С.Ш.: В Сочи при департаменте ЖКХ города создано предприятие «Сочиводосток», которое занимается всеми проблемами поверхностного водоотведения. Это предприятие разрабатывает инвестиционную программу, в результате которой появляется тариф на водоотведение. Есть специальные нормативы расчёта: сколько с площади крыш стекает воды, сколько с площади палисадника, с плитки и так далее. По каждому кадастровому пятну просчитывается, сколько за эти услуги надо платить. Но когда платят все, появляются ресурсы для реализации инвестпрограммы. Предприятие начинает строить очистные сооружения, начинают работать схемы, предусмотренные законом. Сейчас это предприятие в Сочи собирает 260 миллионов рублей в год. Для сравнения, у МУПа при департаменте транспорта в Ростове, который занимается ремонтом и строительством искусственных сооружений, бюджет около 100 миллионов — это просто бюджетное финансирование, при этом у предприятия колоссальные убытки. Такие предприятия вне экономики. Мы оказали содействие руководителям этих предприятий в ознакомлении с сочинским опытом. И узнали, что сочинцы прочли нашу концепцию и обратились к своему замглавы с предложением: «Ростовчане нас опережают — давайте сделаем». И сделали — первый год был убыточный, второй в ноль, на третий начали уже инвестировать сами.
— Другого пути нет?
С.Ш.: Другой путь мы сейчас видим в Ростове — он не позволяет решать проблемы. А ведь бюджетные деньги, которые при этом тратятся, это тоже деньги налогоплательщиков.
Фото: chp_rnd// Instagram
«Темерник — это сразу три национальных проекта»
— Какая связь между ливнёвкой и проектом парка «Темерник»? Как вы вышли на эту проблематику?
Н.Б.: Проект «Парк Темерник», если его реализовывать как положено, то есть ставить целью, чтобы река Темерник вошла в стадию биоценоза, самовоспроизведения, предполагает решение проблемы ливневых стоков, которые засоряют её на 60-70 процентов. Это первый посыл. Второй — ну вы же знаете, что у нас во время ливней и люди гибнут. Эксперты АНО «Парк Темерник» ещё три года назад разработали прекрасную концепцию модернизации системы поверхностного водоотведения, изучив лучший мировой опыт. И мы видим, что Ростов-на-Дону колоссально отстаёт от других городов по этому направлению. Я эту концепцию в своё время раздал всем — предыдущему руководству города, всем замам. Но затем произошла смена руководства, и мы видим, что вопрос надо снова поднимать.
— Почему вы взяли на себя ответственность за Темерник? В конце концов, река — общественное достояние.
Н.Б.: Отвечаю: когда мы начали застраивать Суворовский, нам городская комиссия не давала утвердить проект межевания. Якобы мы сейчас построим микрорайон, у нас будет много дорог и крыш, пойдёт дождик — всё попадёт в Темерник, и Ростов смоет, как Крымск. Мол, не надо ничего строить. Чем они руководствовались, я не знаю. Я им говорил: подождите, а вы не знаете, что коммунисты Ростовское море создавали, чтобы периодически продувать Темерник? А вы не знаете, что эту реку вообще надо продувать, то есть чистить? А вы вместо того, чтобы чистить, ставите запреты. Мы тогда смогли утвердить свой проект и начать строить. Но я увлёкся этой темой — и отступать не хочу. А потом появился Полянский (бывший главный архитектор Ростовской области Алексей Полянский. — «Эксперт ЮГ») с идеей парка… Ведь Темерник — это сразу три национальных проекта: здоровье, экология и городская среда. И денег в стране достаточно для решения этих вопросов. Нужно только грамотное проектирование и умение вписаться в федеральные программы. Но мы сразу поняли: если власть не обратит на проект внимания, проекту конец. И надо отдать должное губернатору — он обратил внимание. Ведь чистить недостаточно.
— На какой стадии сейчас проект? Что успела сделать команда?
С.Ш.: Главное достижение в том, что при помощи Полянского был создан проект планировки и межевания по всей длине Темерника. Даже если завтра АНО «Парк Темерник» прекратит своё существование, архитекторы уже защитили реку юридически — создали проект планировки и межевания. Любой застройщик пусть вопит и кричит, что у него стоимость жилья растет из-за того, что он вынужден облагораживать Темерник, — пусть. Красными линиями мы наложили ограничения на любое строительство, которое противоречит концепции парка «Темерник». Конечно, когда-то территория превратится в лоскутное одеяло, потому что найти такого застройщика, который вложит несколько триллионов в обустройство всей территории, будет сложно. Но все эти лоскуты будут подчиняться единой концепции линейности. Например, вы знаете микрорайон «Акварель» — его создатели отгородились от реки высоким забором. За забором — грязь, комары и прочее. Если бы его строили после появления концепции, застройщик был бы обязан построить набережную и обустроить пространство. Это наше основное достижение.
Второе — мы убедили власти начать строительство очистных сооружений в Аксае. Это очень крупный источник загрязнения реки — порядка 15 тысяч кубов в сутки чистых фекалий. Через год там будут работать хорошие очистные сооружения.
Кроме этого, создана система мониторинга, позволяющая в режиме реального времени видеть, что происходит с водностью в зависимости от погодных условий. Анализируют эти данные люди на общественных началах, потому что никто эту работу финансировать не хочет, но у нас есть замечательный специалист в институте мелиорации в Новочеркасске, который делает на основе этих данных гидродинамическую модель реки.
Рельеф Ростова устроен таким образом, что 65 процентов всех стоков попадает в реку Темерник, в Дон — всего 15 процентов. То есть Темерник — приёмник всех стоков. После того, как в Аксае будут построены очистные сооружения, ливневая канализация наряду с негерметичными выгребами домохозяйств и садоводских товариществ становится самым большим источником загрязнений. Поэтому мы говорим, что следующий этап — именно проблема ливневой канализации. Речь идёт и об отведении воды с дорог, и об экологии — эти воды должны очищаться. На данном этапе власть не относит эту проблему к числу приоритетных. Их задача — просто отвести воду от дорог и тротуаров, чтобы люди не жаловались, чтобы их автомобили не затапливало.
«Мы действуем как квалифицированные лоббисты»
— Что делать с ливнёвкой, понятно. А как дальше развивать проект парка «Темерник»?
С.Ш.: Когда архитекторы прочертили красную линию, стал понятен объект управления. А наше законодательство включает закон об особо охраняемых природных территориях. Мы предлагаем присвоить этот статус территории парка. В соответствии с законом это предполагает создание структуры, которая этим парком будет управлять. Например, кисловодским парком управляет структура, которая подчиняется министерству природных ресурсов РФ. И тогда любая стройка, любое архитектурное движение подчиняется идее этого единого парка. Значит, никто не посмеет построить там завод. Мы хотим, чтобы под эгидой министерства природных ресурсов Ростовской области такая структура была создана и начала управлять всеми работами, которые идут по парку, — расчисткой, работой с инвесторами и т.д. К Темернику примыкают сотни гектаров земли, пригодной под строительство. У нас в городе гектар для застройщика стоит полмиллиарда рублей. То есть у этого проекта колоссальный инвестиционный потенциал.
— Я слышал такое критическое замечание: якобы рекреационные зоны, парки — это муниципальный уровень принятия решений, а региональный уровень, на который вы выходите, как бы за это не отвечает.
С.Ш.: Любой линейный объект, который выходит за границы одного муниципального образования, является областным. Например, областная архитектура выдаёт разрешение на строительство газопровода, который хоть одним метром выходит за пределы одного муниципалитета. Река Темерник протекает по территории трёх муниципальных образований, поэтому это областной объект. Слава богу, река не выходит за границы Ростовской области — иначе пришлось бы ставить вопрос о создании федерального унитарного предприятия.
— Выходит, проект сильно зависит от области. Как идёт диалог с региональной властью?
Н.Б.: Сложно идёт. Министерство природных ресурсов не хотело создавать такое предприятие. У меня было ощущение, что нежелание объяснялось тем, что это большой объём работы. Сейчас они во время ливня могут показать пальцем на город — и всё. А если они создадут предприятие, то будут уже ответственны за последствия ливня.
С.Ш.: Наша задача — обращать внимание властей на сложные экологические проблемы. Мы действуем как квалифицированные лоббисты. Но региональная программа «Темерник», которая сегодня существует, списана с нашей концепции очень творчески. Взяты мероприятия, которые можно сделать за год-полтора, все стратегические вещи выброшены. Вот давайте возьмём кусок в районе зоопарка, давайте его очистим и сделаем там парк, привлечём федеральные деньги – и это будет здорово. Это фрагментарные вещи. Этот эксперимент потом покажет, что так не надо делать, но надо сначала обжечься. Но мы не противостоим этому.
— Получается, без субъекта управления проект дальше не будет развиваться.
Н.Б.: Верно. Но пять лет назад эту тему было вообще бесполезно поднимать. Надо было создать юридический факт — территорию. А сейчас уже можно начинать разговор о следующем шаге. При этом он в лучшем случае займёт года два-три.
— Давайте представим, что эта структура уже существует. Что она должна делать и за чей счёт жить?
С.Ш.: Эта структура должна быть создана как дирекция особо охраняемой природной территории. Первое время она живёт на бюджетные средства, её задача — выявление несанкционированных выбросов и борьба с ними. Есть ещё одна проблема: у нас порядка трёх сотен домовладений, не имеющих герметичных выгребов, в одиннадцати садовых товариществах в бассейне Темерника. По нашим подсчётам, около двух железнодорожных цистерн стоков в день попадает в реку только с этих домовладений. Законом предусмотрен запрет на негерметичный выгреб. Цивилизованной канализации там никогда не будет. Нужно заниматься локальными системами очистки. Сейчас по закону инспектор имеет право раз в год оштрафовать такое домохозяйство на 500 рублей. И каждый год три тысячи домовладений платят по 500 рублей, тогда как, если у вас герметичный выгреб, один вывоз стоит 1500 рублей. То есть платить штрафы и загрязнять реку выгодней. Если эта территория превращается в особо охраняемую, то размер штрафов уже устанавливает область. При этом мы предлагаем области софинансировать организацию герметичных выгребов — нужна целая программа. Вот этим должна заниматься структура.
Сейчас у нас появился новый союзник — природоохранная прокуратура, она живо заинтересовалась проектом, начала требовать от города движений по ливневке. Они послали предписание городу разработать концепцию, которая бы что-то гарантировала. Каждые два года городская дума принимает какие-либо решения по водоотведению — и каждые два года мы пишем им, что это только консервирует проблему.
— Дума не понимает проблемы?
С.Ш.: Дума принимает решения, которые готовят городские службы, при этом никто не информирует депутатов об альтернативных подходах.
— Вы пытались вынести свою концепцию на обсуждение думы?
С.Ш.: Да, на городском градостроительном совете, где мы презентовали свою концепцию, нам не сделали ни одного замечания. Против никто ничего не сказал, но и делать никто ничего не стал.
Н.Б.: Есть также проблема засыпанных балок. Европейский подход говорит, что нужно заниматься не только рекой, но и балками — оттуда идёт вода, которая пополняет реку. Я провёл эксперимент. У нас была засыпанная балка Чадр в районе Суворовского. Местный житель лет семидесяти говорит, что там раки водились, рыба была. И я начал её чистить. Сделал плотинку, вывез сотни «КамАЗов» грязи и мусора. Пятьдесят миллионов пришлось вложить. Открылись родники. Губернатор приезжал смотреть дома, я предложил пройти посмотреть на то, что получилось. Так же надо расчищать балки Офицерская, Безымянная и другие. От балок зависит приток воды в Темерник. Пятьдесят лет назад в районе театра Горького, чтобы добраться до воды, надо было забуриться на пятьдесят метров, а сейчас — на полтора метра. Из-за того, что мы забили балки, грунтовые воды стали вспучиваться.
— То есть расчистка балок будет работать на снижение уровня грунтовых вод?
Н.Б.: Да. А без этого будут плыть дороги и дома.
— Вы — ответственный собственник, а остальные балки как расчищать?
Н.Б.: Город должен этим заниматься.
