Круглый стол «Тепличный бизнес без поддержки: как развиваться дальше?», организованный Аналитическим центром «Эксперт Юг», состоялся 1 марта 2019 года в Союзе «ТПП Краснодарского края».
Предпосылки: 2018 год стал последним, когда по госпрограмме развития овощеводства защищенного грунта компенсировались капитальные затраты на строительство (CAPEX) тепличных комплексов. Эти изменения могут негативно отразиться на секторе. По оценке «Теплицы России», в стадии строительства на Юге находится около 300 га теплиц. За последние пять лет возведено около 700 га теплиц. При этом есть еще не менее 800 га старых теплиц, которые будут выбывать. Есть и другие серьезные вызовы, стоящие перед отраслью, — например, риск перепроизводства. На сегодня по тепличным огурцам отечественные производители занимают 90% рынка, по томатам — 60%. Это ставит перед производителями вопрос освоения новых культур. При этом никуда не делись сдерживающие факторы: высокая цена на энергоносители, зависимость от импортных семян, а также конкуренция с зарубежными производителями.
Основные вопросы:
— Какие меры поддержки нужны тепличным хозяйствам сегодня?
— Необходимость каких перемен диктует рынок?
— Какие существуют проблемы в отрасли сегодня?
— Каковы перспективы автоматизации и цифровизации в тепличном бизнесе?
— Что необходимо для развития отечественных технологий по производству оборудования, посадочного материала?
Участники круглого стола:
Медведев Андрей, генеральный директор ГК «Сейм-Агро», вице-президент Ассоциации «Теплицы России»
Рязанов Андрей, начальник отдела овощеводства Управления растениеводства Министерства сельского хозяйства и перерабатывающей промышленности Краснодарского края
Орленко Сергей, заместитель председателя комитета по развитию агропромышленного комплекса и продовольствию Законодательного собрания Краснодарского края
Васильев Илья, начальник отдела по работе с массовым сегментом АО «РТКомм.РУ»
Бачаров Дмитрий, маркетолог ООО «Саммит Агро»
Гиш Руслан, заведующий кафедрой овощеводства Кубанского государственного аграрного университета имени И. Т. Трубилина, д-р с.-х. наук, профессор
Джаримок Хизир, генеральный директор ЗАО «Радуга», Адыгея
Галаниди Янис, генеральный директор ТК «Долина Солнца» (Белая дача), Ставропольский край
Крат Михаил, директор по производству ООО «Весна», Ставропольский край
Ельцов Роман, исполнительный директор АО «Солнечный», Ставропольский край
Андреева Анна, генеральный директор ООО «Вкус Ставрополья»
Кучеренко Юрий, председатель совета директоров ГК «СовАгроТех»
Здепская-Сацевич Ксения, собственник ТПК «Колос», Ростовская область
Модератор: Козлов Владимир, генеральный директор Аналитического центра «Эксперт ЮГ»
Генеральный партнер: «Саммит Агро», японский производитель средств защиты растений.
Стратегический партнер: «РТКомм.Ру», национальный оператор спутниковой связи.
Владимир Козлов: Сегодняшняя встреча в чем-то уникальна. Здесь присутствуют представители различных регионов – это и Ростовская область, и Краснодарский край, и Ставропольский край, и целый ряд регионов Северного Кавказа, поэтому у нас круглый стол, который по уровню спикеров может тягаться с отраслевой конференцией. Это важно для содержательности предложенного разговора. Тема круглого стола: «Тепличный бизнес без поддержки: как развиваться дальше». Может быть, несколько вызывающая формулировка, но очевидно, что тема теплиц – одна из очень важных для Юга. Это тот показатель, по которому Юг России лидирует, занимая вторую строчку в стране после Центрального федерального округа по обеспеченности теплицами и количеству проектов в этом сегменте. На Сочинском инвестфоруме был представлен рейтинг крупнейших инвестиционных проектов Юга России и в ста крупнейших, наряду с нефтяниками и с модернизациями портов, НПЗ и т.д., семь тепличных проектов. Очевидно, что и в инвестиционном портфеле региона – это значимый сектор. В определённый момент была запущена активность в результате господдержки и новаторских мер, модернизация началась; но затем параметры этой поддержки были пересмотрены и отменены. Сейчас, по сути, есть вызовы рынка, определённая рыночная ситуация, которая вынуждает под себя подстраиваться, в то же время есть объективная ситуация, связанная с тем, что модернизировать отрасль всё-таки нужно, но насколько тоже не понятно: т.е. насколько ветхие старые предприятия, насколько быстрым будет «выбытие», кто будущие лидеры, вокруг каких сюжетов будет развиваться отрасль и способность предприятий конкурировать на этом рынке. Поскольку мы здесь собираем, прежде всего, руководителей проектов тепличных организаций, нам, как региональному аналитическому центру, важнее всего понять, на что делают ставку те, кто планирует и хочет развиваться, кто видит своё развитие, т.е. каковы сегодня главные рабочие стратегии с плюсами и минусами текущей ситуации.
Генеральный директор группы компаний «Сейм-Агро», вице-президент ассоциации «Теплицы России» Андрей Медведев. Вы видите всю отрасль в целом, в то же время как никто понимаете особенность и стадию диалога между отраслью и государством на нынешнем этапе, чего реально добиваться? И какие-то характеристики, во что верит ассоциация?
Андрей Медведев: Если пафосно ответить «Ни во что не верит», то можно и не собираться. Поэтому верить будем только в хорошее. Ну, а если более реально смотреть на вещи, то нужно меньше пафоса, нужно трезво и реалистично оценивать. Теплицы строились и до введения каких-то поощрительных мер, и не так уж мало их строилось. Кто хотел строить, кто собирается строить, те и делают. Понятно, что все меры по урезанию CAPEXов приведут к сокращению строительства. Все эти вещи надо рассматривать более комплексно и стратегически. Дали 25% CAPEXов, а где-то 20% или 10%, а где-то на самом деле и не давали. По разным причинам можно было в эту систему проектов не попасть и вообще ничего не получить. Или заложить 1 блок в 2014 году. А CAPEX ввели с 1 января 2015-го. У нас, к сожалению, поддержка сельского хозяйства государством, и в первую очередь более наукоёмких и финансовоёмких его отраслей, за исключением простого зерноводства, совершенно недостаточна. По мировым меркам, если она присутствует, то это хорошо, т.е. назвать её поддержкой можно с трудом. Часто слышу голоса, мол, нужно донести нашу позицию, надо, чтобы нас услышали. Ну так давайте, пусть нас услышат, давайте донесём нашу позицию, мы все будем громко говорить, публиковать материалы, и всё тогда, конечно, будет слышно. А если мы об этом будем говорить тихо, в узком кругу и жаловаться на жизнь, безусловно, нас никто особо и не услышит.
Насыщенность рынка тепличными овощами… Возвращаясь к цифрам, если брать огурец в тоннаже, то процентов на 80 мы свой рынок закрываем. Вопрос качества этого огурца. Если говорить о том, что любой рынок должен быть нормально сформирован, т.е. одни люди любят такой, другие – другой, а эти – этакий, то у нас рынок процентов на 50 ещё не сформирован. Про томаты вообще говорить нечего – там мы процентов на 20-30 себя обеспечиваем... По салату у нас вообще каменный век, по сравнению с Европой у нас нет салатов. Чему радоваться? Мотивировать пытаемся вплоть до самых высоких лиц, но доносится сразу же, что без огурцов прожить можно, а вот как прожить без мяса и молока…Но это вопрос 19-го века, когда действительно прожить без мяса и молока было невозможно, голод возникал периодически. Сейчас смотришь на продовольственную корзину в Европе и у нас, и молока и мяса у нас хватает, неважно какого производства и откуда, а вот с овощами и витаминами у нас полная беда, ну чуть получше стало.
Что касается старых теплиц и новых теплиц. Навводили сотни га новых теплиц, здорово. А при этом сотни и больше старых теплиц – они все умерли, развалились. Почему-то об этом никто не рапортует. Потому что начинаешь смотреть: как было около 2000 га, так и осталось. Да, выросло в тоннаже, потому что теплицы новые – более производительны, ну так старые потихонечку тоже перемрут. И что дальше? Стоит, считаю, чаще собираться, выдавать аналитические материалы, работать с ассоциацией нашей. Мы один из легальных рупоров и инструментов воздействия. Давайте активнее все действовать, потому что тогда наш голос и услышат, нам действительно будут помогать. И потребители будут довольны.
Владимир Козлов: А действовать – это значит делать что?
Андрей Медведев: Ну хотя бы так собираться чаще, выпускать больше аналитических материалов. Существует PR. Есть масса вещей, которые можно делать.
Владимир Козлов: Ситуация, которую вы описали, её можно так интерпретировать, что внутренний рынок, так, как он сложился, имеет большие возможности для развития и без всякой поддержки. Хотя наши конкуренты из других государств действуют в результате несоизмеримо большей поддержки. Так здесь с точки зрения отрасли всё-таки за что бороться: за личную эффективность каждой конкретной компании, в понимании рынка, удовлетворения спроса, или отрасль в целом должна что-то отстаивать и за что-то бороться, в частности, за возвращение каких-то мер поддержки? Каков план ассоциации? Что надо делать совместно?
Андрей Медведев: Поймите, тот, кто хотел… Любимое дело его – теплицы, человек сажал, достраивал и делал. Какие бы плохие времена ни были, есть энтузиасты, которые всё это делают. И без поддержки что-то происходит. Понятно, что с поддержкой всё это будет происходить намного более эффективно и намного более интенсивно, естественно, и результаты будут лучше. Поэтому оперировать тем, что, ну, нет поддержки, а всё-таки что-то строится... Оно и будет строиться, конечно. Что такое сельское хозяйство? Это ведь не только такая экономическая модель бизнеса. Сельское хозяйство – образ жизни. Это же не просто бизнес-объект – построить теплицу, и она, как конвейер, начинает выдавать даже не огурцы, а сразу деньги. Это образ жизни. Это рабочие места, это люди, живущие там, это своеобразная энергетика и т.д. Всё это в нашей стране в последние годы и десятилетия находится в упадке. В любой развитой стране посмотрите, какая там деревня, какой в ней менталитет: люди там прекрасно живут, никто не воспринимает сельское хозяйство как некий элемент бизнеса. Все прекрасно осознают, что это часть страны, часть её истории, часть её культуры, поэтому это поддерживают. Т.е. случился урожай томатов, что девать их некуда, государство выкупает томаты у местных производителей, даёт им деньги.
Владимир Козлов: Спасибо, вы сильно расширили фронт того, за что стоило бы бороться в диалоге с государством.
Андрей Рязанов: Кратко хочу рассказать, каких успехов мы добились в тепличной отрасли на территории края. За последние 5-6 лет объёмы производства тепличных овощей увеличились в 2 раза. Площадь тепличных комплексов на сегодняшний день составляет 217 га. Валовое производство тепличных овощей за 2018 год составило 97 тысяч тонн – это результаты по крупным и коллективным хозяйствам. По структуре производства: 48 000 тонн – это огурец, 47 000 – это томат. Небольшой процент у нас возделывается зелени. По государственной поддержке. Действительно, с 2018 года эта поддержка отменена, на сегодняшний день решения по ней нет. За то время, когда данная мера государственной поддержки предоставлялась, в Краснодарском крае ей успели воспользоваться 3 предприятия – это ТК «Белореченский», «Овощи Краснодарского края» и ТК «Зелёный дом». На сегодняшний день, что касается мер государственной поддержки, у нас оказываются меры поддержки по ранее взятым кредитам, т.е. компенсация части процентной ставки. А что касается возмещения прямых понесённых затрат, то Минсельхозом подготовлен список вопросов, я имею ввиду возврат такой меры государственной поддержки, как компенсации прямых понесённых затрат. Мы будем просить на уровне правительства, чтобы данная мера была возвращена. Что касается производства овощей защищённого грунта, то, если говорить про медицинскую норму в 13 кг, то у нас в крае мы себя обеспечиваем полностью и на сегодня мы перекрываем даже 20 кг на человека. С учётом того, что часть продукции вывозится за пределы края, развиваться есть куда. Конечно же, надо двигаться только вперёд.
Янис Галаниди: Я хотел бы немного разделить и попробовать определиться: что мы можем сейчас. Первое – это методы, которыми мы можем свои предложения или свои проблемы, существующие в отрасли, продвигать, информировать власть. Например, такие круглые столы – это один из очень действенных и полезных примеров того, каким образом можно и обсудить какие-то стратегические решения, и с представителями власти поговорить о том, как мы видим ситуацию, хочется, чтобы не хуже, чем за границей было. Второе, чтобы хотелось обсудить, – это те направления, тренды, тенденции, которые существуют.
Самое сложное для развития любого бизнеса, если этот бизнес не приносит прибыль. Если он нерентабельный, то рано или поздно оттуда уйдёт капитал, оттуда уйдут предприниматели, и, соответственно, мы будем иметь проблемы. Это проблемы и социального характера и др. Давайте рассматривать это как бизнес. Для бизнеса самое опасное и сложное – это когда нет стабильности. То, что мы, собственно, и наблюдаем. Произошёл такой колоссальный всплеск – большое количество комбинатов запущены, много проектов сейчас в полузамороженном состоянии, потому что люди, особенно местные, не очень понимают, а что произойдёт дальше. Будет ли поддержка, как она будет происходить, даже если она формально озвучена, всем ли она доступна и т.д. Второй момент в том, что мы не совсем понимаем, что на рынке происходит: те же ограничения по импорту были. Так, за прошлый год вырос импорт томатов. Это очень интересная ситуация статистическая: за счёт чего вырос импорт российский томатов? Не комбинатов стало больше, а просто то, что мы в 2016-2017 гг. не видели – закрыто было для России – в 2018 году уже разрешили некоторым компаниям официально ввозить, и вот этот объём мы увидели в статистике. Но суть в том, что это тоже нестабильность.
Теперь о мерах поддержки. Дело в том, что проекты, которые уже запущены, которые уже работают, и кто-то успел освоить такие виды господдержки, как компенсация, кто-то ещё на что-то претендует, кто-то не успел. Но я вам скажу так: наша отрасль – это не высокорентабельная отрасль, это бизнес рискованный, у нас не существует таких государственных интервенций, когда мы что-то не продали, а государство нам хоть как-то компенсирует, у нас нет страхования урожая, у нас в отрасли нет каких-то льгот по отсрочкам на энергоносители. Был у нас такой вид поддержки, как компенсация части затрат на энергоносители, замечательная инициатива была, многие этим успели воспользоваться. И мы понимали, что основная статья расходов – энергетика – и мы могли претендовать на какую-то часть, компенсацию в виде прямой поддержки от государства. За границей все комбинаты европейские могут продавать электроэнергию, у нас это по определению невозможно. Т.е. те излишки, которые мы генерируем сами, мы, к сожалению, не можем даже продать соседям: предприятиям или населённым пунктам. А ведь мы бы могли удешевить, т.е. дать другим предприятиям в конгломерации с нами развиваться. Далее. Мы самые большие потребители газа. Когда мы потребляем газ наравне с малыми населёнными пунктами, где 20 тысяч потребителей, и мы – один потребитель, но который существует ровно на тех же условиях. Так дайте нам хотя бы возможность отсрочки авансового платежа, дайте нам возможность закупаться по оптовым ценам, чтобы мы могли какую-то иметь льготу по ценам на газ. Либо же вернуть поддержку, как в 2012-14 гг.: частично субсидировать нам затраты на электроэнергию.
Что будет происходить в ближайшие годы? Конечно, сокращение строительства будет. Такими темпами, как было, кроме убеждённых и тех, кто любит своё дело, наверное, уже такими объёмами запускать не будут. Идёт к тому, что нужно модернизировать старые комбинаты. И те виды поддержки, которые есть за границей: в Голландии, в Италии, везде есть поддержка на реновацию. Я считаю, что это очень важная, очень актуальная тема, которая подтягивает за собой ещё очень много отраслей, которые сейчас должны развиваться. Это возможность нам внедрять информационные технологии, и здесь тоже должен быть какой-то вид поддержки. Соответственно, это же может нам позволить модернизировать старые комбинаты. Следует также поддержать комбинаты, которые не совсем справились, взяв на себя повышенные обязательства, рассчитывали на субсидии, но не вытянули. Мы представляем крупных и сильных, но есть комбинаты, которые действительно нуждаются в поддержке, т.е. некой отсрочке по платежам, и здесь нужна работа с банками и кредитными организациями.
Сергей Орленко: Да, долгое время я работал в исполнительной власти, в Министерстве сельского хозяйства нашего края. Что хотелось бы сказать? Наверное, здесь я бы обратился к мнению экспертов, которое изучил перед встречей. Со многим я согласен, но есть некоторые моменты, которые я хотел бы обсудить вместе с таким уважаемым сообществом. Например, достаточно активно теплицы ежегодно развиваются, и темпы, которыми прирастало это направление сельского хозяйства, – это примерно 15% в год, и по оценкам, которые есть в статистике, в целом по России более миллиона тонн собрано овощей закрытого грунта. Напомню, годом ранее – в 2017-м – итоги были порядка 920 000 тонн, т.е. мы видим, что прирост составил почти 10%, это достаточно серьёзный темп на сегодняшний день. Это говорит о том, что отрасль достаточно эффективно работает и развивается.
Дальше мне хотелось бы немного заострить внимание на рентабельности. Знаете, сегодня бюджет – это серьёзное государственное направление, которое государство очень активно контролирует. Мы знаем, что бюджет сегодня социально ориентирован, поэтому каждая статья, которая выделяется на бизнес, проходит очень серьёзное обсуждение экспертами. И при рентабельности 36%, которую показывает отрасль, конечно, спорить с молоком бесполезно. И даже говорить об этом и не надо, коллеги. Молоко имеет не такую рентабельность, не говоря уже о животноводстве в целом. Поэтому давайте лучше перестроим модель свою, не споря с кем-то, сравнивая себя с отраслями какими-то, а, например, доказывая свою какую-то особенность. Вот в этом плане я бы перестроил общение с крупными федеральными структурами или краевыми, потому что известно, что истина рождается в споре, но нам нужно понимать, насколько этот спор аргументирован. И ни в коем случае я бы не стал сравнивать с животноводством.С другими отраслями, может быть, – плодовыми или чем-то ещё, но никак не с животноводством.
Дальше мне хотелось бы, исходя из этой логики, напомнить, что край активно поддерживал строительство теплиц. Это было при мне, я активно работал и в Белореченске, наши тепличные комплексы, которыми мы сегодня гордимся, действительно по самому современному методу построены, очень здорово, что к нам пришли такие инвесторы. Но я бы хотел обговорить следующий момент: над чем нам сегодня надо очень серьёзно вместе работать – это ритейл. Нам надо проводить какие-то акции, я так понимаю, показывая, что наш томат лучше. Как некоторые высокопоставленные руководители ритейла говорят, наш томат действительно обладает какими-то несомненными качествами, превосходными, нежели в другой части. Что при равных условиях ценовой политики у нас есть вот такая фишка, скорость доставки та же самая. Привезти в ту же Москву или Санкт-Петербург из Краснодарского края или Ростовской области – это быстрее, нежели из тех стран, которые здесь называли. Это в течение суток у нас огурец может доехать до Санкт-Петербурга. Тот же «Магнит» так делает, используя свои логистические центры. Мы понимаем, сорванный огурец гораздо свежее, чем тот, который по морю проходит минимум 4-5 дней – это при самых скоростных перебросках, если в Новороссийске у нас не будет штормов и т.д. А 4 дня – это достаточно серьёзный показатель по свежести продукта по его виду. И ритейлу тоже невыгодно приобретать продукцию с отходом достаточно высоким – это бизнес, надо это воспринимать тоже правильно.
Третий момент, который я хотел бы подчеркнуть, это то, что связано с энергоносителями. Я полностью поддерживаю Яниса Георгиевича в том, что нам сегодня надо сосредоточиться не на том, чтобы нам компенсировали за строительство какие-то средства, потому что сегодня сама модель бюджетирования изменилась, мы видим, что сегодня дают больше льготное кредитование под 1-5%. И компенсации эти во многих статьях убраны, а именно заменены на льготное кредитование. И здесь, я думаю, будет так же. Хотя допускаю идею, что может быть получится какую-то определённую цифру получить на компенсации на строительство. Но я бы, коллеги, даже не на этом сосредоточился, а на той господдержке, которую вы назвали, – на компенсации энергоносителя.Потому что здесь гораздо большие проблемы возникают. И мы видим, какими достаточно серьёзными шагами растёт прогрессия: вот что было даже год назад – вы бизнес свой считаете каждый день копейку – сколько было выплачено даже не копеек, а рублей за энергоносители, и сколько мы платим сегодня. Я думаю, что если мы это посмотрим, то эта субсидия, которая даётся на строительство, окажется очень маленькой толикой по сравнению с возможной субсидией на энергоносители – сколько там тратится денег. Следующий момент – полностью согласен с агрострахованием, что нужно обязательно включить теплицы именно в это направление. Потому что именно наш край – зона градобития. И у нас очень много было проблем несколько лет назад с тем, что выпал снег, был мощный выброс града, и у нас десятки тысяч квадратных метров теплиц было просто разбито, потерян урожай – это было зимнее время. Восстанавливалась потом отрасль очень тяжело из-за этого форс-мажорного обстоятельства. Поэтому агрострахование – это современно, это очень правильно. Насколько я знаю, для нашего края 500 млн в бюджете мы принимали на сессии. Чем выгодно краю именно такие меры, потому что они идут с софинансированием 95/5, т.е. краевой бюджет закладывает только 5%, а 95% даёт федерация. Чтобы ваш бизнес был застрахован активно.
На чём ещё стоит сосредоточиться – это работа с нашей наукой. Собственными семенами у нас процентов 15-20 обеспеченность, до 30%. Мы понимаем, что при таком потенциале – это не очень хорошо. Потому что нужно иметь всё-таки собственную защищённость. Мы построили, огромные затраты понесли, мы знаем, сколько стоит квадратный метр современной теплицы, а в то же время семена у нас – это очень трудная тема. Мы должны иметь свою обеспеченность.
Вот на этих направлениях, я думаю, нам надо сосредоточиться. Согласен и с Андреем Васильевичем, и с модератором, что нам надо чаще встречаться, общаться и обсуждать.
Андрей Медведев: Что касается льгот, нужно развивать OPEX – это компенсация за произведённый продукт. Грубо, произвёл 100 кг огурцов, вот по 10 рублей за кг тебе вернули. Это вещь, которая работает вообще во всём мире. Она обсуждалась при прежнем составе Минсельхоза очень активно и обсуждается сейчас. OPEX – вполне понятная вещь, почему? По любому виду сельхозпроизводства действует как «произвёл – получи», «отчитался – получи». А уж куда ты это дело вложишь – в семена новые, в электроэнергию, в компенсацию людям, в мотивацию, производительность труда – это уже твои проблемы.
Ксения Здепская-Сацевич: Очень бы хотелось, чтобы у нас началась какая-то регуляция рынка государством. Контроль качества. Сейчас, как Янис Георгиевич упомянул, балаган. У меня себестоимость в тёплый период – 60 рублей/килограмм – на огурец. И есть недалеко от меня целый посёлок, который выращивает эти огурцы. Они себя тоже экологически чистыми позиционируют, но там всё ясно ещё по цветку, торчащему на огурце. Можно огромный спич сделать о том, что на данный момент у нас население голодает в плане получения витаминов – авитаминоз у всех. Перенасыщение рынка идёт, но за счёт того, что это некачественные продукты перебивают нормальных поставщиков, все мы кушаем, мягко говоря, пустые овощи. Считаю, бороться надо за чистоту на рынке. Это должна быть стандартизация и контроль производителя. И не так, чтобы взяли мои сертификаты, повезли в торговые сети, сказали, мол, выращено там-то, а по факту оно выращено в другом месте, сейчас никто не проверяет это. В стандартизационных учреждениях никто не поедет и не посмотрит на мои теплицы и не подтвердит. Я не знаю, как в других регионах, в Ростовской области так. Маленькое предприятие (моё) не может пробиться на рынок.
Илья Васильев: Хотелось бы услышать сегодня подробнее о том, как повышается эффективность, какие вводятся технологические решения. Если говорить про текоммуникационные системы, то мы уже давно пережили тот момент, когда из операторов связи нам пришлось стать операторами сервисов. Развитие мировое нас подтолкнуло к тому, что людям больше не нужна просто связь, просто интернет, просто голос. Им нужны конкретные технические решения, с чем мы и идём к нашим пользователям, к нашим партнёрам. Отдельно в стратегии правительства у нас выделено по цифровому развитию – индустриальный интернет. Он предполагает, что будет собираться на производствах, на тепличном хозяйстве и подобных предприятиях, большие объёмы данных. Они будут анализироваться, большой объём информации. Будет более управляемая история и более прогнозируемая. Уменьшать значение автоматизации процессов, сбор и получение данных, оперативного анализа бессмысленно, я думаю, для вас это не новость – вы все используете такие решения каких-то партнёров. Где-то это хорошо работает, где-то плохо, где-то вы подскажете, в какую сторону это должно развиваться. Потому что мало собрать данные, важно их правильно проанализировать, сделать своевременные выводы и пустить бизнес в том или ином направлении. Для теплиц всем вам хорошо известны эти параметры. Для смежных областей очень активно используются данные, для тех, кто удалённо работает, можно посмотреть всё через камеру на то, как происходит процесс, что там на месте. Мы сталкивались с вопросом видеонаблюдения ещё порядка 10 лет назад. Это были тогда достаточно дорогостоящие решения. Мы тогда ставили видеонаблюдение на буровых в нефтегазовой отрасли. Там гендиректор требовал, включите громкую связь, чтобы я их научил работать. Это при удалённом управлении очень была востребованная услуга. Я думаю, что здесь у вас этому тоже найдётся применение. На месте вы знаете свои проблемы лучше, и мы ждём, чтобы это было озвучено, для того чтобы мы поняли, в каком направлении нам подумать, пообщаться партнёрами и придумать какие-то дополнительные решения. Их может быть масса, и мы готовы подстраиваться под любые потребности. Основная наша услуга, на которой всё построено, это большая спутниковая сеть, которая позволяет абсолютно не привязываться к территории. В итоге свой бизнес можно расширять, не привязываясь к наземным сетям – это быстроразворачиваемая история, очень компактная, и при существующих технологиях достаточно качественные каналы связи обеспечивает. Через них можно организовать и все необходимые сейчас сервисы. Для ЮФО у нас уже есть ряд реализованных проектов, уже можно поделиться опытом. Готовы мы начинать и новые проекты и предлагать развивать старые.
Дмитрий Бочаров: Я представляю компанию «Саммит Агро», которая является неким мостом между японскими технологиями и учёными, которые работают в сфере защиты и выращивания овощных культур. В этом сегменте бизнеса у производителей есть много проблем, в том числе с господдержкой, но самое главное, что есть низкая экономическая эффективность по ряду причин. Эти причины у нас исторически складываются, в отличие от современных теплиц в Голландии или Японии. Компания «Саммит Агро» входит в конгломерат Sumitomo Corporation, которая в том числе специализируется на тепличном бизнесе, а также имеет собственные теплицы, свою сеть ритейлеров. И все продукты и технологии адаптируются и на российском рынке. Если говорить о Sumitomo Corporation, на российском рынке она предлагает отказаться от стеклянных теплиц и перейти на светокорректирующие теплицы, они будут необходимы как в ЮФО, несмотря на огромное количество света. Т.к. меняется спектр света, и растения начинают развиваться медленнее, понижается урожайность. Это актуально для всех территорий, комплектующие имеют в своём составе плёнки и различный металл, они меняют спектр, и даже в Карелии можно получать цветущие растения с низким потреблением за счёт светодиодной подсветки. «Саммит Агро» на российском рынке представлена и как одна из химических компаний, предлагающих средства защиты растений. Мы нацелены на экологически чистое органическое земледелие. Кроме того, продукты специально выводятся на тепличный рынок, поэтому средства защиты быстрее окупаются.
Корректировка питания у компании представлена продуктами такими, как микроудобрения. Они очень положительно сказываются – увеличивают экономическую эффективность при использовании. Компания предлагает клиентам делать диагностику: в своих лабораториях проверяет на резистентности и вам говорит о том, что бессмысленно этот продукт покупать. Также компания открыта для обучения персонала и своих клиентов. Мы проводим обучение как в России, так и в Японии. Мы предлагаем своим клиентам защиту растений закрытого грунта, питание различных культур и курс по светокультуре. Это всё, по нашему мнению, позволяет перенести японские технологии для вашей экономической эффективности.
Хизир Джаримок: Хотелось бы высказаться по теме агрострахования. К сожалению, страховые компании урожай не страхуют. Мы с этим вопросом столкнулись 4 года назад, когда у нас теплицы полностью остались без крыши после сильнейшего урагана. 3 года пришлось судиться, чтобы восстановить. И всё-таки высудили, когда уже «поезд ушёл». Пришлось брать дополнительные кредиты. А ещё хотел бы возразить коллеге из Ростовской области, у нас тоже предприятие небольшое – 6 га, но наша продукция вообще уникальная, берут именно нашу продукцию. Потребитель сам разберётся, если у вас качественная продукция, покупатель привыкнет и за ценой стоять не будет. Потому что конкуренция есть конкуренция. Наша продукция в крае пользуется спросом и в Москве. Каждый товар находит своего потребителя. Ну и хочу отметить, что старые тепличники, кто всю жизнь занимается этим, им памятники ставить надо, потому что они этим делом болеют.
Роман Ельцов: У нас и открытый грунт, и защищённый грунт, и мукомольное производство, и пекарное производство, и сеть магазинов – это чтобы понятно было, что за предприятие. Поэтому когда сегодня говорят, мол, одним легче, нет, просто работать надо. Но раз уж мы говорим о проблемах. Мы уже 27 на рынке, Советский Союз приказал долго жить, тогда проект разрабатывался на 42 га, освоилось 4, остальное постепенно настраивали своими силами. Сейчас доллар-евро вносит свои коррективы, но проекты есть, изыскания есть, мы на экспертизе находимся. Наверное, самая главная проблема – формирование центров или биржи труда, потому что самый главный вопрос сегодня – это трудовые ресурсы.
Владимир Козлов: В дополнение к прозвучавшим вопросам я бы обозначил ещё парочку таких: во-первых, мне, как журналисту, не очень понятно, насколько связаны процессы ввода новых модернизированных объектов и выбытия старых теплиц. Т.е., грубо говоря, появляется новое и оно убивает старое? Это связанные процессы или рождение одних идёт по одному графику, а выбытие по другому, и они не очень друг на друга влияют? От этого, наверное, многое зависит: чем больше мы будем внедрять, тем больше мы будем убивать старое – это был первый вопрос. А второй – про резервы дополнительной эффективности, которые сегодня может быть не очень используются. Эффективность того, что здесь ещё можно было бы сделать, от чего можно было бы получить большой эффект.
Юрий Кучеренко: Что хочу сказать с точки зрения инвестиций. Сейчас всё хуже и хуже с этим вопросом. Сейчас привлечь инвестиции сложно, в операционную деятельность в вести тоже сложно, т.е. с нуля взять и построить бизнес – невозможно. В Европе кредит можно взять, 1 га построить, потом 2, 3 и т.д. У нас - нет
Вопрос: Там высокий порог входа? Почему невозможно?
Ответ: В Европе прояви желание открыть предприятие – тебе помогут. А у нас только палки в колёса постоянно. А банки, говорят, что кредитуют, но нет, не кредитуют. Т.е. кредитуют, но на таких условиях, чтобы создать тебе прецедент – и они поработали вроде бы, ты заявку сделал, рассмотрели её и всё. Почему банкиры не дают деньги? Потому что ты с риском пришёл.
Вопрос: А более реалистичные схемы какие?
Ответ: Частные инвестиции никто не отменял. Собственник должен видеть свой бизнес снаружи и изнутри. И поменьше пользоваться государственными поддержками и финансированием государственных банков.
Вопрос: Вы начинали свой проект, когда была господдержка, вы пытались её получить, или у вас изначально такое отношение?
Ответ: Получил поддержку тот, кто за три года до этого начал процесс и построил, а потом ещё год потом ходил за деньгами. А когда начинаешь на финише, когда деньги закончились, и тебе не дают уже. А многие и построились, но всё равно не получилось.
Анна Андреева: Я среди вас, можно сказать, «белая ворона». Здесь больше представителей овощеводства, я представляю SuperFood – это то, о чём говорилось ранее, у меня направление, наверное, супервитаминизированное. У нас первая в России ягодная теплица. Мы сейчас на стадии инвестирования в строительство. С предыдущим оратором соглашусь по поводу банков – тяжко. Первый опыт не очень позитивный у нас был с крупным государственным банком. Какие есть варианты получения финансирования? Мы выбрали для себя один из альтернативных вариантов. У нас частные инвестиции, и пытаемся получить финансирование. Разные инструменты мы использовали. В нашем случае мы провели серьёзную работу с одной из государственных корпораций, которые оказывают поддержку предпринимателям, инвестиционным проектам, но условия этой поддержки не всегда приемлемы для инвесторов. Например, как уставной капитал, что мы не смогли принять, т.к. не хотелось передавать свой бизнес в другие руки. Поэтому мы вернулись к банку, у нас сейчас идёт структурирование сделки. Мы на большом позитиве, хоть это и суперрисковый проект, потому что это первый подобный проект в России: для ягод теплиц более 1 га в принципе нет, у нас 6 га. Поэтому на нас все смотрят и пальцем у виска крутят. Почему я здесь спокойно себя чувствую, и у меня урезание CAPEX не вызывает слёз и седых волос, просто ягоды в принципе не были внесены в эту программу. Мы на них и не рассчитывали, поэтому достаточно спокойно себя чувствуем. Единственное, при нашей инициативе внесли изменения на законодательном уровне, и теперь ягоды попали под субсидирование, мы имеем право теперь разговаривать с банками по льготным ставкам на финансирование. А проблема у нас в инфраструктуре. Мы бы хотели поднять вопрос о возможности субсидирования и возмещения затрат на строительство инфраструктуры. Просто в регионе, из которого я приехала, земли в аренду предоставляются с подведением необходимой инфраструктуры, к сожалению, в Ставропольском крае такого нет. Мы столкнулись с тем, что участок-то мы получили, но он абсолютно «лысый»: точка подключения газа в 3-х км, и всю инфраструктуру мы строим за свой счёт. Это колоссальные деньги. Этот вопрос мы хотели бы лоббировать на различных уровнях. Кадровый вопрос, его уже тоже озвучивали – для нас это просто камень преткновения, потому что если сейчас развивается экономический костяк на помидорах и огурцах, то с ягодами всё плохо, они есть только в открытом грунте, с ягодами никто не умеет работать. Нам приходится сейчас сотрудничать с очень дорогостоящими консультантами из Голландии и выписывать консультантов из стран бывшего СССР.
Вопрос: Почему тема ягод настолько запущена? Почему она только начинается? Что мешало раньше с точки зрения экономических факторов: там сроки рентабельности, сроки вложения или нет культуры?
Ответ: Это всё, что вы сейчас обозначили … Культуры потребления ягод у нас в России, к сожалению, нет. Действительно, когда мы говорим, или пить молоко и есть мясо, или покупать клубнику, понятно, что выбор будет в пользу продуктов, которые на столе каждый день. Нет культуры потребления. Это экономическая эффективность, действительно, рентабельность ниже и нет никакой программы господдержки.
Руслан Гиш: 11 лет я отработал техническим директором на предприятии, которое всё это время работало стабильно и рентабельно. Кроме проблемы с энергоносителями, всё остальное у вас одинаково с другими сельхозтоваропроизводителями. Безусловно, защищённый грунт – это наукоёмкая, энергокапиталоёмкая отрасль. Но от того, что мы говорим, ничего не меняется. Никто в мире не называет защищённый грунт рискованным земледелием. Это нонсенс. Субсидии дали овощеводам не для того, чтобы они в 5-7 раз дороже себестоимости продавали свой огурец.
Теперь то, что здесь не прозвучало, и то, что вы не видите, к глубокому сожалению, – это кадры. Посмотрите на руководителей или владельцев тепличных комбинатов – единицы имеют базовое образование. Значит, проблему изнутри не знают. Давайте посмотрим на агроперсонал. Агрономы по защите растений кто у вас? Гуманитарии в основном. По моим личным данным, треть специалистов, занимающих агрономические должности, соответствуют им с поблажками. А что же вы хотите? А давайте мы посмотрим, что мы теряем из-за того, что кадров нет. Первое, нет сортовой агротехники. У огурца, вообще-то, есть названия, на них есть стандарты. То же самое и с томатами. И тогда, начиная от выбора гибрида, который мы будем высевать, заканчивая рентабельностью и экономикой – если способен человек определять это, он на месте. Вы посмотрите, сколько мы выбрасываем продукции. 22-25%, потому что не можем организовать продажу. Если Германия 85% упакованного продукта продаёт, а мы всего 18%, в лучшем случае 20%. Т.е. приёмов агротехнологических или организационных огромное количество. А посмотрите ассортимент. Салатов множество – Испания 27 кг на душу населения производит, Италия – 7, Штаты – около 9, а у нас целых 300 граммов. Это от малой компетентности. Если мы говорим о салатах, их много, выставьте их – технология разработана. Это должен руководителю-гуманитарию говорить профессионал-агроном. Посмотрите сегодня, сколько руководителей со степенью кандидата наук? Я таких не знаю. И главных агрономов тоже. Пока ещё остались кафедры, у нас в России специализированных кафедр овощеводства осталось аж целых 3. Завтра-послезавтра уже не будет преподавателей, которые этому делу будут учить.
Я говорю о той проблеме, что 70% в отрасли работают непрофессионалы. И что вы хотите, какой результат? И чтобы вас убедить. 75 кг томатов получают голландцы с теми же гибридами, с которыми мы работаем. У нас – 36-40. Вот и делайте выводы.
Комментарий: Как говорят переговорщики, начиная переговоры, нужно понимать, какой результат вы хотите получить. Вы хотите привлечь на кафедру представителей крупных теплиц? Так и скажите. Вы хотите сделать образовательную программу с ассоциацией? Давайте это обсуждать.
Михаил Крат: Компания «Весна» в этом году увеличила свои площади на 60%. Да, мы небольшое хозяйство, всего-навсего 15 га у нас. И за 2018-й год мы увеличили площади на 9 га. Работаем мы в тех условиях, которые есть на сегодняшний день. Можно работать, если всё правильно просчитать. Ни на какие CAPEX мы, по большому счёту, не рассчитывали. Но, безусловно, был интерес. Мы готовились под эту программу, вложили в это дело большие деньги, делали экспертизу проекта, сметы и т.д. и т.п. Работала бухгалтерия, собирали кучу бумаг. В результате мы сдали, у нас всё, вроде бы, хорошо, ну и как результат: потрачены силы и средства и при этом получили.. ничего. Почему? Потому что нет единых правил даже при государственной поддержке, нет сроков, на которые распространяется эта программа. Никто не знает, сколько она продержится. Сегодня – да, а завтра закрывается. Почему-то одним дают компенсацию, если у них 98% импортного оборудования, а нам вдруг почему-то за 72% импортного оборудования не дали. При том условии, что часть этого оборудования невозможно купить в РФ. Почему такое отношение к разным предприятиям? По-моему, все знают ответ на этот вопрос. Потому что идёт лоббирование. Такого не должно быть. Должна быть единая какая-то программа, должны быть конкретные сроки, одинаковые алгоритмы подачи материалов. Про любые программы господдержки производитель должен знать: на что он идёт и что он получит. Потому что затраты оказались неоправданными. Да, мы продолжаем, да, мы сегодня все бумаги собираем, мы сегодня надеемся на будущее. Я надеюсь, что вопрос будет лоббироваться и все предприятия, которым обещали, могут получить деньги. Второе, по поводу компенсаций за энергоносители. Один раз в жизни, по-моему, в 2013 году, мы получили. Мы вложили эти деньги в землю и построили современный комбинат в 2018 году. Хорошая была поддержка, неожиданная была поддержка. Но опять же куча проверок. Всё выдержали нормально. Но опять, чтобы в эту программу попасть, нужно было за месяц собрать невозможное количество документов. Т.е. если будет такая программа, должны быть какие-то правила в ней. С другой стороны, если будет такая программа, не будет экономии энергоносителей. И чтобы правильно всё рассчитать, можно было бы привязать это к количеству произведённой продукции. Произвёл продукции на единицу газа, значит, какую-то там копеечку получил. Безусловно, было бы очень хорошо, если бы избавили предприятия от авансовых платежей в этом плане. Но можно и с этими вопросами справляться. Мы очень сильно зависим от погодных условий. У многих предприятий существует, что надо платить за перерасход суточного лимита. На это тоже надо, чтобы обращали внимание. По поводу поддержки кадров. Мы поняли одно: из институтов привлекали молодых ребят – держалось процентов 10, мы их сами выучивали у себя. Мы для себя создали академию. У нас уборщица не пойдёт работать, пока не прошла обучение, не говоря о мастерах-овощеводах. Но опять же где брать людей? Если из дальних сёл, их надо где-то поселить. Вот если б ещё была программа по жилью. Вот мы построили для своих людей общежитие, почему государство не может компенсировать? Это должно быть на государственном уровне и не на один год. Вот тогда село будет сильное, вот тогда люди будут оставаться на селе, когда они смогут жить, а по-другому не получится. Вот кадры где. Это все знают, т.к. проблема с мастерами-овощеводами у всех есть. И ещё хотелось бы получить ответ, что такое «Зелёная марка», анонсированная президентом. Кто-то может прокомментировать? Что это такое, кто будет присваивать её? За что: это экологические чистая продукция, на органических удобрениях или как? Чтобы не получилось, что это ещё одна сертификация продукции.
Комментарий: Ксения ранее говорила, что она выращивает экологически чистую продукцию и хотела бы отстроиться от тех, кто её не выращивает. Эта тема обсуждается регулярно, что необходима какая-то система оценки, как производителям качественной продукции донести до потребителя, что она именно такова и это кем-то удостоверено.
Комментарий: Был задан вопрос насчёт эффективности. Хочется, чтобы результатом работы сегодняшней был некий документ, публикация. У каждого из нас разное видение, и по поводу поддержки, некоторые считают, что отрасль вообще в поддержке не нуждается, и мы просто не умеем работать. Я здесь не согласен. Да и по кадровому вопросу можно подискутировать. Я считаю, что нужно сделать следующее: 1. Бывает перепроизводство, говорите, приходится выбрасывать продукцию. Так давайте сами будем публиковать прогнозы на следующий год. Крупные ТК всегда стоят перед вопросом: что будет в цене, все смотрят на цены прошлого года. Был огурец в цене – все сеют огурец. Давайте сделаем площадку (а вообще, это должен делать Минсельхоз) с прогнозами о том, сколько планируется производить в следующем году тех или иных продуктов. Тогда мы поймём – идти в этот рынок или нет. У нас подвижная ситуация. Мы это сами можем делать: собирать информацию, делать прогнозы и видеть ситуацию на рынке. 2. Явно видно, что нет общего понимания, что нам нужно. Т.е. каждый видит по-разному виды господдержки. Кто-то с кадрами, кто-то с энергоносителями. Я за то, чтобы нам компенсировали. Но дело в том, что когда мы платим за газ, мы абсолютно прозрачны, нас можно проконтролировать, здесь коррупции будет меньше, чем мы будем платить по статистике производимой продукции. Но давайте и такую идею рассмотрим. Но мы должны быть в равной ситуации с импортёрами. В той же Турции полностью оплачивается урожай, и они с нулевой ценой ввозится к нам в Россию. Они уже всё компенсировали у себя и им неважно, по какой цене здесь продавать. 3. Есть такие беспрецедентные вещи, как суточный лимит. Ну реально, мы не можем прогнозировать. У нас план, который мы даём по потреблению газа, – это на месяц вперёд. Сегодня упала температура – мы перерасходуем за сутки. Т.е. у меня за месяц экономия, но суточный перерасход я должен заплатить по повышенному коэффициенту.. 4. По поводу «Зелёной марки». Есть два пути для экологического производства: американский и европейский. Мы, боюсь, что пойдём сейчас по пути европейскому. Он неправильный. Если ты выращиваешь в субстрате, то ты не можешь ставить экопродукт. Но надо же понимать, что в земле сейчас практически никто не выращивает, все работают с субстратом. И кто нас защитит, если не мы сами. Значит, надо выходить с этими инициативами, становиться всем вместе и говорить, что экологическим может называться производство, в котором не применяется химия, нет ядохимикатов; где биометод защиты и гарантированный семенной материал.
Владимир Козлов: У меня как аналитика возникло ощущение, что в этой сфере повестка не очень сформирована. Т.е. она настолько разная у всех. Можно было бы и технологии осваивать, и по кадрам работать, заниматься изучением инструментом поддержки и электронных платформ. Мы могли бы со своей стороны попытаться создать какую-то коалицию и провести некую аналитическую работу. И сформировать повестку и сложить схему совместной работы. Тоже важно учесть, что есть разные категории игроков – инвесторы, малые комплексы, крупные предприятия. Всех объединить одним видением сложно, т.к. проблемы разные. И это разная повестка для обсуждения.
