Владимир Ревенко много лет работал на управленческих позициях в компаниях, занимающихся на Юге реализацией нефтепродуктов — в группе «Мегаполис», в региональных структурах ТНК. Реализация газа сегодня — сфера нерыночная, поэтому главное в ней — баланс между монополистом, властями и разными группами потребителей. В Ростовской области этот баланс в целом выстроен, а потому «Газпром» здесь продолжает реализовывать программы газификации, хотя в целом по Югу ситуация с долгами удручающая.
А в сфере торговли нефтепродуктами Владимир Ревенко видит кризис мелкооптового рынка, который ограничивает развитие розницы. Впрочем, к сказанному собеседником можно добавить, что от действующих представителей рынка мы слышали ровно противоположные оценки: именно сейчас, когда начинают работу после реконструкции новые НПЗ, увеличившие глубину переработки, свободного топлива на рынке становится всё больше.
«В какой-то момент у руководства местных расчётных центров сносило крышу»
— Что сегодня представляет собой система газопроводов Ростовской области? Где у неё точки роста?
— Все газопроводы в регионе, которые имели экономический смысл, уже давно построены. Всё, что строится сегодня, имеет больше социальный смысл — это работа ради улучшения жизни населения Ростовской области. К примеру, газопровод до Заветинской имеет срок окупаемости 99 лет при его сроке службы максимум полвека. Говорить об экономике тут бессмысленно.
Единственное, что сегодня делается с экономической точки зрения обоснованно — это реконструкция газораспределительных станций (ГРС) в Шахтах, Новошахтинске, Гуково, где они значительно перегружены. Уровень загрузки там составляет от 177 до 200 процентов. В Гуково, где образована территория опережающего развития, запустились заводы «Гардиан», «Технониколь» и другие; там даже во время кризиса значительно выросло число потребителей. В районе ГРС «Шахты-2» успешно развиваются проекты компании «Евродон». В Ростове идёт реконструкция ГРС под возводимые объекты Чемпионата мира по футболу 2018 года.
— Насколько долги регионов перед газовиками увязаны с развитием программы газификации субъектов федерации?
— Полностью увязаны. В системе «Газпром межрегионгаз» России сегодня находится 48 газосбытовых организаций. Из них только в 12 продолжается программа газификации — это те, в которых долги управляемы и носят прогнозируемый характер. В их числе — ростовский филиал. При этом чем больше растёт задолженность потребителей перед сбытовиками, тем меньше «Газпром» выделяет региону средств на газификацию и строительство межпоселковых газопроводов.
— В 2015 году было объявлено, что просроченная задолженность за поставленный газ уже превысила 1,3 миллиарда рублей. В чём причины столь резкого роста долгов?
— Просроченная задолженность по промышленности выросла в два раза — со 100 до 200 миллионов рублей — но это не критично. Выросли также долги организаций ЖКХ. Особое беспокойство доставляют теплоснабжающие организации, которые поставляют тепло через управляющие компании. Там, где изначально были приняты экономически обоснованные тарифы, сегодняшние ограничения по росту тарифов на уровне 4-7 процентов безболезненны. Но там, где тарифы были изначально достаточно низки, нынешние ограничения не спасают компании от банкротства. Изменились правила поставки газа и его оплаты при сохраняющемся кассовом разрыве. Задолженность же предприятий нарастает. К примеру, в Азове, Таганроге, Новочеркасске предприятиями ЖКХ изначально были допущены значительные злоупотребления при плате за ресурсы. В Новочеркасске это удалось прекратить путём возбуждения уголовных дел и осуждения сразу семерых человек. Мошенническая схема с приходом нового руководства города была поломана, и сегодня население оплачивает тепло в размере 97–99 процентов. В Азове только в этом году удалось изменить ситуацию — все управляющие компании подписали соглашение о разделе платежей, если все расчёты идут через ИВЦ ЖКХ. Но в Таганроге злоупотребления продолжаются и по сей день.
— О каких схемах вы говорите?
— В Новочеркасске был создан свой расчётно-кассовый центр. Получая ежемесячно от населения огромные суммы в качестве платежей за коммунальные услуги, в какой-то момент руководство РКЦ начинало использовать эти деньги по своему усмотрению. В Азове МУП «Теплоэнерго Азов» поставляло тепло управляющим компаниям. Те же путём манипуляций с приборами учёта тепла занижали свои платежи. С населения они собирали полную стоимость услуги, а МУПу недоплачивали. Сегодня по этим фактам возбуждён ряд уголовных дел. Теперь сбор платежей в Азове стабильный.
В Таганроге же вообще уникальная ситуация. Там была создана своеобразная «прокладка» между теплогенерирующими компаниями и управляющими компаниями ЖКХ в лице МУП ЖЭУ. Это МУП осталось должно всем ресурсникам порядка 600 миллионов рублей. Его руководитель в своё время за доказанное хищение 69 миллионов рублей был осуждён на два с половиной года колонии и вышел по УДО через полтора года.
В позапрошлом году вместе с министерством ЖКХ по Ростовской области мы детально разложили бюджет приходов-расходов 15 теплоснабжающих организаций Ростовской области. Из них 11 на этих заседаниях мы больше никогда не видели, потому что их руководство поняло, в чём их проблемы, и приняло меры. Ситуация у них нормализовалась, а у нас стало меньше проблем.
— Как на сегодняшний день юг России выглядит на общем фоне по уровню долгов?
— Достаточно удручающе. В Волгограде большие проблемы с теплоснабжающими организациями — их долги превысили четыре миллиарда рублей. В Краснодаре большая задолженность у населения. Есть проблемы и с предоставлением показаний счётчиков. В 2004 году, когда только начала действовать программа установки счётчиков, у нас в Ростовской области было 300 контролёров на 110 тысяч счётчиков. Сегодня количество приборов возросло до 880 тысяч, а число контролёров за 11 лет увеличилось лишь на 20 человек. Поэтому реально контролировать мы можем только тех абонентов, показания которых явно отличаются от средних. К примеру, если средние показания потребления газа за год 55 кубометров на один квадратный метр отапливаемой площади, то этим летом мы занялись теми домами площадью свыше 400 квадратных метров, у которых этот показатель был ниже 30 кубометров. Было найдено 41 постороннее вмешательство в счётный механизм. При этом вы можете представить, кто проживает в домах с такой площадью. От этого становится несколько мерзко.
«Никакого выпадения объёмов не будет»
— А как платят промышленные предприятия?
— Промышленники платят практически стопроцентно, ибо мы с ними не церемонимся — просто отключаем. В 2015 году было отключено 311 предприятий. Исключения делались лишь для стекольного завода «Актис», на котором отключение может стать фатальным для производственного процесса, и для Тарасовского хлебозавода, который поставляет продукцию для армии. Всего же за прошлый год по причине неоплаты мы отключили от системы газоснабжения 12,5 тысячи абонентов.
— Какие сегодня правила игры для инвесторов, нуждающихся в техприсоединении для строительства крупных предприятий? В каких случаях газовики берут на себя дополнительные обязательства по строительству распределительных сетей и в каких случаях инвестор должен платить за инфраструктуру?
— Ни в каких случаях «Газпром» не берёт на себя обязательств по строительству. Есть два варианта развития событий: если предприятие попадает в число «100 губернаторских проектов», то это делается за счёт бюджета области, если нет, то инфраструктуру строит сам инвестор. Сегодня для того, чтобы сделать процедуру прозрачной и понятной, приняты тарифы на техприсоединение для населения и промышленных предприятий в зависимости от расхода газа в час. «Межрегионгаз» заключает договор с потребителем на поставку газа на основании справки о возможности транспортировки газа к конкретному предприятию.
— Новочеркасская ГРЭС в этом году запускает пилотный проект энергоблока, работающего по технологии «циркулирующий кипящий слой», что позволит ей снизить потребление газа. Как внедрение этой технологии скажется на реализации газа в регионе?
— Никакого выпадения объёмов не будет. Новочеркасская ГРЭС использует газ только для поддержания горения угля. Из общей топливной составляющей станции на долю газа приходится не более 25-30 процентов.
Прогноз потребления газа в Ростовской области на 2016 году такой же, как и годом ранее — порядка 7 миллиардов кубометров. Из этого объёма треть приходится на долю теплоснабжающих предприятий, 2,5 миллиарда кубометров — на нужды населения, остальное — на промышленные предприятия.
— Ростовская область обладает собственными месторождениями газа, но его добыча совершенно незаметна в общем объёме потребностей региона. Есть ли техническая возможность нарастить добычу, или запасы газа столь мизерны, что могут обеспечить только небольшие территории?
— Основные месторождения природного газа находятся в Тарасовском и Тацинском районах. Но есть проблема — никто не хочет строить собственные распределительные сети. К примеру, компания «Донгазодобыча» не может сдать в сети добытое на Марковском месторождении сырьё, потому что давление в сетях «Газпрома» выше, чем у неё. Чтобы компримировать газ до нужных параметров, необходимо тратить больше энергии, а «Газпрому» строить дополнительные мощности для сторонней организации тоже экономически нецелесообразно. Раньше этот газ отгружался на Украину, но сегодня политические условия изменились.
— Получается, ситуация у этих компаний тупиковая, и рано или поздно встанет вопрос об их консолидации?
— По сути, да. Им необходимо или заниматься предварительной очисткой газа, доведением его до кондиционных норм приёмки «Газпрома» и протянуть сети до «трубы», или как-то объединять усилия и строить собственный трубопровод до городов Гуково, Новошахтинска (порядка
— По соглашению между «Газпромом» и правительством Ростовской области программа газификации региона была увязана с развитием розничной сети АГНКС и переводом городского транспорта на компримированный природный газ (КПГ). Как сегодня обстоят дела с этим проектом?
— Речь шла о программе под названием «Газомоторное топливо», о переводе муниципального и коммунального транспорта на КПГ. «Газпром» готов был в неё серьёзно вложиться. В Ростовской области сегодня 11 АГНКС, из которых две — в Ростове (на улицах Вавилова и Малиновского). Но с 1991 года не было построено ни одной «газовой» заправки.
Здесь есть одна загвоздка. По нашим СНИПам, АГНКС должны располагаться на определённом расстоянии до жилья (
— Существует решение этой проблемы?
— Технически это выглядит так — требуется либо АГНКС перенести на свободное место ближе к автотранспортным предприятиям, либо АТП передвинуть ближе к заправкам. Но здесь возникают вопросы с выделением свободного участка, которые по своим характеристикам отвечали бы СНИПам. Это крайне сложно, ибо любые «белые пятна» в первую очередь продаются под жилую застройку. Стоимость одной заправки — порядка 100 миллионов рублей, их не так просто и быстро окупить. Жильё окупается гораздо быстрее.
«Розничный рынок замер, так как перестал существовать оптовый рынок»
— Вы достаточно долго работали на розничном топливном рынке. Какова, на ваш взгляд, нынешняя ситуация на донском рынке традиционного моторного топлива? Одно время здесь быстрыми темпами шла консолидация рынка в пользу ведущих вертикально интегрированных нефтяных компаний (ВИНКов). Почему она прекратилась?
— Сегодня рынок достиг своего насыщения, и теперь возникли две проблемы. Первая — то, что увеличивать количество АЗС для крупных игроков смысла не имеет. «Роснефть» уже достигла своего апогея с покупкой региональной сети ТНК, «Башнефти» этот регион не очень интересен. Вторая проблема — это высокая стоимость строительства заправок: порядка 100 миллионов рублей вместе с участком. Чтобы такая АЗС окупилась, она должна приносить 15 миллионов рублей дохода в год. А для этого она должна продавать не менее 20 кубометров топлива в сутки. Всё это — значительные, для многих недостижимые цифры. Кроме того, мелкие операторы не могут сегодня торговать топливом премиум-сегмента. Чтобы сохранить свою долю на рынке, им приходится либо «бодяжить», либо недоливать топливо.
К примеру, собственники Ильского НПЗ купили ростовскую розничную сеть «Ростнефть». На их заправках продаётся топливо. Согласно техрегламенту, у нас запрещено торговать бензином с качественной характеристикой ниже «Евро-4». Но, насколько мне известно, Ильский НПЗ не производит топливо «Евро-4» и даже «Евро-3», а только «Евро-2». Впрочем, они, конечно, могут приобретать у сторонних поставщиков нужное топливо, но делают ли они это реально, мы не знаем.
— Как же тогда работают такие НПЗ?
— Во всём мире заводы мощностью меньше 7,5 миллиона тонн считаются нерентабельными. За счет чего живёт завод мощностью, скажем, 2,5 миллиона тонн? Раньше это мог быть нелегальный экспорт на Украину неподакцизных печного и судового топлива. Теперь на Украину посылать топливо не получается. Всё это достаточно тёмный рынок. В 2012 году проводился подсчёт: если мы возьмём тонну нефти, переработаем её, заплатим все налоги и акцизы, то получим с неё минус один рубль. Стало быть, если продолжают существовать различные мини-заводы, то они могут работать, только не платя часть налогов и экономя три рубля с тонны. К тому же никто на этих заводах не в состоянии обеспечить качество выпускаемой продукции.
— А как можно контролировать качество продукции?
— Это дело Роспотребнадзора. Даже положенная по закону приостановка предприятия на 90 дней по суду — и у нас были такие прецеденты — уже будет чувствительной.
Я считаю, что у нас розничный рынок замер, так как перестал существовать оптовый рынок. Его рассматривали как этап развития розницы. Крупным ВИНКам это не нужно, у них нет экономического смысла развивать опт в регионах. А в Ростовской области, допустим, 700 сельхозпредприятий, которые обрабатывают 5 миллионов гектаров земли. На обработку одного гектара, по старым учебникам, необходимы 52 литра топлива. Это 260 тысяч тонн ежегодно — совсем немаленькая цифра для опта. Где реально берут топливо предприятия АПК, мы не знаем.
В своё время правительство квотировало оптовые поставки. Администрация когда-то договаривалась с ТНК, что не менее 130 тысяч тонн должно быть поставлено в АПК — и компания отгружала этот объём. Сегодня же для аграриев есть несвязанная субсидия — они могут покупать топливо где угодно. Есть ощущение, что аграрии покупают у недобросовестных продавцов некачественную продукцию, стимулируя «теневой бизнес».
— Вы полагаете, что свободный оптовый рынок топлива сегодня совсем не развивается?
— Сегодня опта просто нет, крупные компании делают топливо только под свои розничные сети. Нет нефтебаз, которые бы обслуживали весь рынок. Никакого квотирования. Чистый рынок. И, возможно, скоро мы придём к тому, что опт будет по цене розницы.
— Получается, производители не заинтересованы в том, чтобы содействовать развитию чужой розницы?
— Пока есть возможность экспортировать большое количество нефти и нефтепродуктов, никто не будет заниматься развитием розницы на внутреннем рынке. Там ты продаёшь оптом и получаешь прибыль сразу. Здесь придётся инвестировать крупные суммы в объекты инфраструктуры, нести риски и долго ждать прибыли.
Тем не менее, и у нас сегодня создаются условия для развития бизнеса. В связи с падением цен на нефть конкуренция на рынке увеличивается, количество игроков уменьшается, но прибыльность бизнеса возрастает. Лет через пять результаты этого проявятся уже явно.
