Благотворительный фонд Николая Чудотворца, помимо своей основной деятельности — помощи тяжелобольным детям и малоимущим семьям, — запустил проект «Добрый Ростов», который позволяет организациям этой сферы объединять усилия для развития культуры благотворительности
Фонд Николая Чудотворца создан в 2008 году Павлом Прибыловым, учредителем компании «Фармацевт» и сети аптек «Социальная аптека». Специализация фонда — помощь тяжелобольным детям и малоимущим семьям. По информации организации, за десять лет работы адресную помощь на общую сумму более 122 млн рублей получили 7 523 человека. География — Ростовская область и Краснодарский край. «Эксперт ЮГ» пообщался с координатором проектов фонда Викторией Мусиченко.
— Какие проекты сегодня реализует ваш благотворительный фонд?
— Основной проект — это «Дети как дети», оказание помощи тяжелобольным деткам, детям — сиротам, детям-инвалидам. Мы оплачиваем реабилитацию, приобретаем медикаменты, медицинское оборудование, улучшаем жизненные условия деток с тяжелыми заболеваниями. Есть также проект «Я — мама!» — оказание помощи многодетным семьям и одиноким родителям. С сентября прошлого года проект у нас очень вырос, потому что, видимо, сарафанное радио работает очень хорошо. С мая 2017 года началась реализация проекта «Территория чуда», направленного на строительство детских площадок в детских домах. Мы столкнулись с тем, что не в каждом учреждении есть хорошо оборудованная спортивная площадка, и решили улучшить данное направление, укрепить физическое состояние детей, приобщить их к спорту. У нас прошёл конкурс, около тридцати детских домов подавало нам заявки. Они описывали ситуацию, прилагали фотографии площадок, показывающие, в каком состоянии они сейчас находятся. И по итогам мы установили десять спортивных площадок в детских домах на территории Ростовской области. И ещё мы построили сенсорную комнату в Областной детской клинической больнице в Западном жилом массиве. Это специализированная комната, именно для деток-инвалидов, где они проходят реабилитацию. И проект «Добрый Ростов» — это один из самых крупных наших проектов, который идёт уже на протяжении двух лет. Если брать предыдущие проекты, о которых я коротко рассказала, они направлены на оказание помощи нуждающимся, что является основной целью нашего фонда. А «Добрый Ростов» — это приобщение горожан к культуре благотворительности, потому что мы столкнулись с тем, что не каждый ростовчанин знает о существовании фондов, об адресах помощи. Люди даже не знают, как элементарно помочь. И мы решили создать такой проект, как «Добрый Ростов». Это сетевой проект «Добрые города» с головным офисом в Питере. Они приглашают участвовать все города России, рассказывают о технологии. В рамках проекта на протяжении двух недель проходит марафон благотворительных, добровольческих, экологических акций по всему городу, на них приглашаются бизнес, власть, горожане. Получается, что по инициативе нашего фонда Ростов включили в содружество «Добрых городов».
— Каковы критерии успешности этих проектов?
— Если сравнивать с тем, что было несколько лет назад, то мы понимаем, что раньше у нас были всё-таки количественные показатели в приоритете. Мы хотели охватить как можно большее количество людей, а потом поняли, что сильно разбрасываемся, потому что оказывали помощь всем категориям граждан. Сейчас у нас уже идёт работа на качество. Мы сузили круг людей, которым оказываем помощь, сейчас берём только детей и многодетных мам. По поводу критериев, я считаю, это всё-таки прозрачность и открытость, потому что фонд благотворительный, и мы как перед юридическими, так и перед физическими лицами должны отчитываться о том, что делаем. Мы на сайте постоянно вывешиваем отчёты. Мы стремимся к тому, чтобы люди поняли: если вы обратитесь в наш фонд, то мы гарантируем, что ваша помощь дойдёт до адресата, и мы всё это документально подтвердим. Мы считаем, что это основной показатель, который у нас в фонде работает.
— Какие задачи вы ставите перед организацией?
— Дополнительная задача — привлечение горожан к культуре благотворительности и объединение усилий всех благотворительных фондов и власти. Потому что на данный момент у нас не существует никакого координационного совета всех НКО или организаций, которые занимаются социальными услугами. Несколько лет назад мы не работали с другими организациями, мы не знали, кто чем занимается, а после «Доброго Ростова» начали дружить, обмениваться информацией, перенаправлять людей, когда понимаем, что в какой-то ситуации не можем помочь. И мы хотим, чтобы это было на более высоком уровне, чтобы нас поддержали органы власти. Нужен организационный совет, какое-то место, где мы бы собирались и решали социальные задачи, которые у нас стоят в городе. В целом это три задачи: оказание помощи, привлечение горожан к культуре благотворительности и объединение всех организаций, с которыми мы сейчас работаем.
— Как организовано финансирование благотворительного фонда?
— Мы работаем в основном на благотворительные пожертвования физических и юридических лиц. У нас есть юридические лица, которые нам постоянно перечисляют средства по договору благотворительной помощи. Открыты сборы в ящиках для социальных пожертвований. Также у нас есть постоянный партнёр — «Социальные аптеки», в которых у нас стоят ящики для частных пожертвований и которые мы инкассируем раз в месяц. И это тоже приносит достаточно хороший сбор. Мы не занимаемся никакой коммерческой деятельностью. У нас есть бюджет, который мы направляем на помощь. У нас нет такого, что мы привлекли и оставили себе. Мы работаем в ноль.
— Что вы считаете своим ноу-хау?
— Это проект «Добрый Ростов», потому что такого проекта у нас в городе ещё не было. Если смотреть на работу НКО, то каждый работает на себя, на свое имя, на свою узнаваемость, на оказание помощи именно своим подопечным и людям. А мы предлагаем сделать ставку на объединение усилий и на привлечение людей. У нас остро стоит проблема недоверия людей к благотворительности. К сожалению, сейчас много лжеволонтёров, которые ходят и собирают с ящиками по улицам, по дорогам. И я считаю, что с этим нужно бороться. Люди жертвуют в те же ящики, а потом видят по телевизору, как эти волонтёры вытряхивают ящики, — от этого наше лицо, к сожалению, портится. Мы столкнулись с тем, что некоторые СМИ не очень любят писать о благотворительности, потому что понимают, что это не так популярно. Теме благотворительности мало уделяется внимания. Я говорю именно про наш город. Если, например, брать другие города, взять ту же Москву, Петербург, там культура благотворительности уже очень хорошо развита. В Ростове, к сожалению, каждый работает на себя. И я считаю, что ситуацию нужно повернуть в совершенно другую сторону.
— Много ли организаций в вашей сфере? Знаете ли их?
— Да. В рамках «Доброго Ростова» у нас работало около 15 благотворительных организаций. И со всеми мы поддерживаем отношения, со всеми работаем, сотрудничаем.
— Каковы ваши конкурентные преимущества?
— Я считаю, что в благотворительности нет конкуренции. Хотя для многих такое понятие существует. Есть фонды, которые не хотят сотрудничать, и не только с нами. Работают только сами со своими благотворителями и даже не хотят рассказывать, кому они оказывают помощь, чтобы наша деятельность не пересекалась и мы не оказывали помощь одним и тем же людям. Но всё равно я считаю, что конкуренции между нами нет. Мы работаем в одном направлении, и нужно объединять наши усилия. Бывают такие ситуации, когда несколько фондов оказали помощь одному и тому же ребёнку, а кого-то другого поставили на очередь и ребенок не получил помощь.
— Каких партнёров вам не хватает?
— Информационных. У нас слабо развита работа со СМИ, и мы только сейчас планируем хоть как-то наладить с ними работу, потому что понимаем, что без этого о нас знают очень мало.
— Могли бы вы рассказать о каком-то случае из вашей работы, который оказал на нас наибольшее влияние?
— Да, есть одна история. Не особо хорошая. Я тогда работала первый год в фонде, и у нас был выезд в многодетную семью, где была одинокая мама. Мы приехали к ним, привезли помощь, закупили и продукты, и химию, и средства личной гигиены, канцтовары для деток. Когда мы зашли в дом и увидели те условия, в которых они проживают, я была в ужасе. И страшно было не только то, что они живут в таких условиях, а то, что они считают это нормальным. Я попыталась им объяснить, что давайте, мы вам поможем, переезжайте. Мать семейства на меня смотрела и говорила, что им здесь комфортно, зачем вы влезаете в мою жизнь, вы помогли и спасибо вам. Это меня до такой степени потрясло, что я очень долго приходила в себя и, к счастью, переосмыслила свою жизнь. Теперь каждый раз, когда спрашивают, как у меня дела, я говорю: «всё хорошо». У нас есть работа, мы все здоровы, у нас есть родственники, и нужно ценить свою жизнь и всё, что мы имеем.
