Куда бегут художники Жданов и Фесенко – заметки с выставки

Проект «Побег из четырех углов», предложенный Юрием Фесенко, отличается глубиной и усложненностью концепции, что для Ростова - нечастая история. Отдельное интеллектуальное приключение — расплетать этот клубок. Но при этом у события есть контекст — это уже не первая попытка фактически реанимировать художника Александра Жданова, эмигрировавшего в США и утерявшего подавляющую часть своих работ. В апреле 2023 года в Ростовском областном музее изобразительных искусств (РОМИИ) прошла выставка «Александр Жданов. Последний Пан», о которой «Эксперт Юг» писал. Тогда удалось собрать 10 работ художника, начать разговор о его возвращении к зрителю.

Выходит, что творчество Жданова в 1970-80-е годы много на кого повлияло в Таганроге и Ростове, но трудно найти людей, которые видели его творчество. В каком-то смысле поэтика Жданова живет в творчестве тех, кто пошел его путем. Юрий Фесенко — один из таких художников (см. интервью с художником), хотя совершенно очевидно и то, что на вопросы, которые поднимал Жданов, Фесенко отвечает совершенно иначе.

Графика Жданова, нанесенная на папиросную бумагу Юрием Фесенко // Фото: «Эксперт Юг»

Концепция выставки Фесенко-Жданова
В упрощенном виде концепция «Побега из четырех углов» выглядит так.

В середине 1980-х Александр Жданов в местечке под Звенигородом создает графическую серию «Зимние Паны», вдохновившись образом из новеллы француза Жозефа Д`Арбо, прочитанной в журнале «Иностранная литература», героем которой стало козлоногое чудище Великий Пан, скрывающееся от людей в южной части Прованса. Божество переселено сначала из Аркадии в Прованс, а затем и в Подмосковье. Спустя 40 лет Юрий Фесенко подхватывает образ Пана и дает ему два облика. Во-первых, он воспроизводит графику Жданова на папиросной бумаге. Во-вторых, рисует Пана под Звенигородом заново, но в своей манере энвайронмента, своими средствами – сухая, привезенная из Прованса трава, грунтовая дорога. Затем репродукции Жданова и снимки своего Пана Фесенко везет в Прованс и помещает в те пейзажи, в которых и существовал образ, созданный французским писателем. При этом акцент делается на том, что грунтовые дороги и травы Прованса и Подмосковья никто друг от друга не отличит. Ждановский черно-белый Пан на черно-белых фото иноземных трав выглядит как иллюстрации к новелле Д`Арбо. А цветной энвайронмент Фесенко можно представить органичным для природы любой провинциальной местности. Но система координат, в которую помещены эти образы, важны.

Графика Жданова в пейзаже Прованса // Фото: «Эксперт Юг»

Это еще не все. Саму новеллу Фесенко переписывает от руки на папиросных листах дважды – на русском языке и французском – и включает в выставку, заявляя, что все это вместе – пространственное выражение книги художника. А в небольшом буклете с двумя текстами – самого Фесенко и Светланы Крузе – фигурирует также термин «арт-исследование», что заставляет задаваться дополнительными вопросами о предмете исследования.

Примечательно, что художником было найдено четкое пространственное решение четырех углов. В первом зале одна стена затянута черно-белой графикой Жданова и рукописными листами с текстом французской новеллы на папиросной бумаге, эти листы лежали и на полу. Стена получилось дышащей, приходящей в движение от любого движения воздуха в помещении. А когда Фесенко на открытии предложил посетителями лежащие на полу листы забирать с собой, помещение тут же наполнилось шелестом. В том же зале с противоположной стены — фото тех же картин Жданова, сфотографированных в пейзажах Прованса, тоже ч/б. Второй зал — еще одна дышащая, но уже французская стена, на ней цветные сделанные в Провансе энвайронменты Фесенко с образом Пана из трав и рукописные листы с текстом французской новеллы на французском. К слову, французским Фесенко не владеет, это было чистое упражнение в каллиграфии. И напротив четвертый угол — цветные фотографии французских энвайроментов, сфотографированных в пейзажах Подмосковья.

Энвайронмент Фесенко, выполненный в Провансе // Фото: «Эксперт Юг»

Таким образом, трактовка «четырех углов», вынесенных в название выставки, может быть весьма широкой: природа Подмосковья и Прованса, русское и французское, вечность и современность, черно-белая графика и цветной энвайронмент, визуальное и языковое. И Пан везде как бы пересекает границу, делает ее для нас ощутимой, что отмечает Крузе. При этом каждая оппозиция возникает, чтобы быть в результате снятой Юрием Фесенко – и в этом его особенность как художника. И в этом его отличие от радикального, создающего границы Жданова. Фесенко гармонизирует своими средствами достаточно радикально противопоставленный обыденности мир Жданова – гармонизирует, развивая его образы, превращая в образ обстоятельства творческого пути.

Образ Пана и нонконформизм художника

Нелишне вспомнить, что Пан — античное божество, выделяющееся наличием козлиных ног, любвеобильностью. Строго говоря, совмещению темы побега и божества можно было бы и удивиться, ибо зачем богу бежать — он же бог! Очевидно, что перед нами многослойное перепрочтение вечного образа. У французу Д`Арбо Пан появляется как постоянно убегающее от людей чудовище, облаченное во вполне человеческий плащ, не скрывающий, впрочем, копыт. В таком виде образ и достался Жданову. Этот плащ, делающий фигуру квадратной, узнается в рисунках серии «Зимние Паны». Но перед тем, как предстать в столь жалком виде, образ Пана впитал проблематику художника в современном мире. В античном пантеоне было не так много божеств, претендовавших на выражение образа художника. Это Аполлон, выражавший гармоничное начало, и Дионис, он же Вакх, который с подачи Ницше стал ассоциироваться с творчеством оргиастическим, опьяняющим, наполненном страстями и состояниями аффекта. Пан часто выполняет функцию Диониса в искусстве, тем более, что часто его атрибутом является пастушеская флейта — центральный образ буколической поэзии. Иными словами, за Паном Жданова важно увидеть образ художника. Вопрос о том, зачем художнику бежать от людей, более понятен. Тем более, что в судьбе Жданова побег получил реальное воплощение — и этот побег фактически стоил художнику всего творческого наследия.

Французский энвайронмент в пейзаже под Звенигородом // Фото: «Эксперт Юг»

Фесенко как художник необычайно деликатен по отношению к Жданову. Он воспроизводит его работы, привнося за счет папиросной бумаги в них мотивы сиюминутности, хрупкости, характерные для его собственной поэтики и совершенно не характерные для его старшего товарища. Он воспроизводит образ Пана, но так широко расставляет свои четыре угла, что из них некуда бежать, а главное — не  хочется. Мир Жданова — черно-белый и даже на выставке оставлен таковым, мир Фесенко наполнен цветом. Художник Жданова противопоставлен людям и обыденности, художник Фесенко находит искусство в самом обыденном, ему не надо много для искусства, он крайне не требователен к обывателю. Пан Жданова бежит от людей, Пан Фесенко бежит, чтобы поймать момент, когда искусство органично возникает в мире. Для Фесенко Жданов — образ, восхищающий своим нонконформизмом, но его проект показывает и то, насколько нонконформизм может быть разрушительным, насколько тупиковой может оказаться сама идея побега. Вот эта смысловая сложность и емкость проекта делает его исключительным событием ростовской культурной повестки.

Под занавес этой выставки 20 января в 13.00 в МСИИД планируется провести круглый стол «Неувиденный Жданов: художник против конформизма вчера и сегодня». Ожидается, что организаторы там расскажут о том, как они видят работу с утерянным наследием Жданова, без которого условное возвращение художника больше превращается в работу по созданию мифа о художнике. Впрочем, не так много у нас и мифов.