Поделиться
– За те полгода, что прошли с момента введения антизападных санкций, отношение государства с аграриями, ориентированными на импортозамещения, как-то улучшились?
– Ничего не изменилось, а только стало хуже. Например, нам не предоставили дотации на молоко за 4 квартал прошлого года, а в 3 квартале были гроши. А без субсидий и дотаций сельское хозяйство существовать не может – это аксиома. Но мы по-прежнему видим не осмысленную политику поддержки отрасли, а только речи с высоких трибун. Фактически это признают и на уровне правительства. Недавно премьер-министр Медведев в своем выступлении сказал, что до аграриев доходит только 10 процентов субсидий, и в очередной раз велел: надо, чтобы дошли. Но почему-то так и не доходит. Поэтому я не могу понять, зачем нужно повторять одни и те же слова – лучше меньше говорить и больше делать. А так у аграриев от всех этих слов уже только горькая улыбка.
– Вы почувствовали положительный эффект от девальвации рубля?
– Я бы не сказала, потому что одновременно выросли цены на все материалы и комплектующие, которые мы используем. Например, в прошлом году мы закупали семена гороха за 7,5 рубля, а в этом они стоят 22 рубля, а с учетом логистики получается 29. То же самое с семенами овса, который надо сажать вместе с горохом: было 7 рублей – стало 17 без логистики. Кроме того, есть статьи расходов, где мы никак не можем отказаться от импорта. Допустим, мы уже много лет работаем по упаковке с шведской компанией Linpak– мы же не закроем их оборудование в подвале из-за роста курса евро.
– Как все это отразилось на рентабельности бизнеса?
– О рентабельности мы забыли, нам бы выжить. Если кто-то сейчас будет гоняться за рентабельностью в АПК, в результате придется продавать бизнес по остаточной стоимости.
– Вы сейчас говорите об отрасли в целом или о ситуации в своей республике?
– Я имею в виду прежде всего Северную Осетию, хотя не думаю, что где-то ситуация намного лучше. Но у нас в республике ситуация в АПК действительно плохая, и складывается ощущение, что ни сама отрасль, ни наша работа никому не нужны. Если говорить о нашем предприятии, то мы по-прежнему не можем получить от республики каких-то полторы тысячи гектаров земли для расширения нашего проекта. Хотя земельных ресурсов в республике достаточно. Есть примеры, когда одному владельцу принадлежит несколько тысяч гектаров, но в основном эта земля используется для выращивания пшеницы под производство спирта, либо же есть просто брошенные поля. Руководство республики неоднократно обещало нам помочь решить вопрос с землей, но воз и ныне там – вместо работы одна говорильня.
– Вы можете подключить к решению проблемы с землей министерство по делам Северного Кавказа через голову республиканских властей?
– Да, мы уже вышли напрямую на министерство, и его глава Лев Кузнецов успел побывать в нашем хозяйстве и был удивлен тем, как много у нас скота. Я встречалась с рядом сотрудников министерства и вижу, что они хотят помочь – больше, чем в республике. Сам Кузнецов при журналистах сказал: я буду добиваться, чтобы помощь вам была оказана. Возможно, министерство сможет сдвинуть с дело с мертвой точки, а также помочь в переговорах с банками.
– Насколько критичным для вас является отсутствие дополнительных земель?
– У нас уже появился дисбаланс между количеством скота и размером земель, которые у нас есть. Мы были готовы начинать строить мегаферму еще несколько лет назад, но так и не двинулись. Хотя даже сейчас с наших 1100 гектаров мы умудряемся получать достаточно урожая, чтобы накормить весь скот. Но расширять производство конечной продукции мы не можем, а люди просят, спрос на нее очень высокий.
– У вас уже есть договоренности с банками о кредитовании проекта мегафермы, если земля будет выделена?
– Да, и мы готовы с любым банком общаться с гордо поднятой головой. В сентябре мы завершаем нацпроект, и я считаю, что у него замечательная история. Сбербанк, где мы кредитовались, просит продолжать расширение производства, они готовы дать нам ставку по кредиту 11,75 процента, это нас устроит. Россельхозбанк и ВЭБ тоже готовы к переговорам. Но пока мне не очень понятно, откуда брать «подушку безопасности» для выплаты процентов сразу после получения кредита, когда будет идти строительства завода и новой фермы. Проценты по кредиты пойдут еще до предоставления субсидии, а это порядка 400-500 миллионов рублей, которые надо выплатить за год.
– Как можно решить эту проблему?
– Я думаю, надо внедрять европейский опыт, и я предлагала это на совещании у министра по делам Северного Кавказа. Скажем, в Дании аграрии получают кредиты от государства на 10 лет, при этом не требуется выплачивать проценты. Фермер должен с третьего года пользования заемными средствами выплачивать только тело кредита, а гарантией этого служит бизнес-план, где прописано, сколько он создаст рабочих мест, выпустит продукции и прочее. Такой механизм внедрен на массовом уровне, и в результате фермер не должен, как у нас, постоянно исхитряться и умудряться что-то сделать, а просто может работать. Я вообще не люблю слово «предприниматель»: надо не предпринимать, а просто работать и идти к своей цели.
