Игорь Бураков в течение последних 18 лет отвечает за привлечение инвестиций на Дон//Фото: предоставлено АИР
Игорь Бураков возглавляет комитет законодательного собрания Ростовской области по экономической политике, промышленности, предпринимательству, инвестициям и внешнеэкономическим связям. В течение последних 18 лет находится в руководстве структуры, которая привлекает инвестиции на Дон. Конфликт на Украине и последовавшие за ним санкции ударят по экономике региона, однако дальше открывается горизонт новых возможностей, считает он.
— Какими, на ваш взгляд, будут экономические последствия от конфликта на Украине для Ростовской области и Юга в целом?
— Обстановка в Ростовской области спокойная, почти все предприятия работают штатно. Редчайшие исключения – например, аэропорт «Платов» или авиакомпания «Азимут», которые приостановили полеты из-за временных ограничений в целях безопасности. Я бы даже сказал, что пока спецоперация России на Украине влияет на бизнес Ростовской области менее заметно, чем недавние ковидные жесткие ограничения. Конечно, второй и, очень вероятно, третий пакеты санкций отразятся на экономике России и Ростовской области, в частности. Но это всего лишь очередной вызов, экономика адаптируется к новым реалиям. Санкции для той же Ростовской области открывают новые возможности, например, по импортозамещению. Мы индустриальный регион, у нас доля промышленности в валовом региональном продукте превышает 30%. У нас достаточно компетенций, чтобы занять долю тех, кто уйдёт с российского рынка, освоить выпуск новой конкурентоспособной продукции.
Кстати, короновирусные ограничения, и связанные с ними сбои в логистике, еще до всех сегодняшних событий, подтолкнули отечественные промышленных предприятий к более активной локализации производства необходимых импортных комплектующих в нашей стране, в нашем регионе. Мы, например, сейчас работаем по локализации целого ряда проектов, в том числе иностранных компаний, которые являются поставщиками флагмана отечественного сельхозмашиностроения – компании «Ростсельмаш».
Безусловно, новые санкции подтолкнут нас к более активной международной кооперации с партнерами из тех стран, которые не присоединяются к вводимым рестрикциям. Будем активнее осваивать рынки этих государств. Надо все-таки не забывать, что на долю США, Евросоюза, Великобритании, Японии, инициаторов санкций, приходится только около 50% мирового ВВП, будем активнее работать со второй половиной. Если говорить о Ростовской области, то наша экспортная продукция, например, лидирующее в экспортных объёмах продовольствие, дотянулась до Азиатско-Тихоокеанского рынка. Пошли поставки в Китай, которых прежде не было.
Хотя, и это тоже стоит отметить, многие сектора нашего экономического сотрудничества с Евросоюзом, США, Японией введенные санкции по большому счету пока не затрагивают. Наша экономическая взаимозависимость удерживать стороны от радикальных, крайне вредных для мировой экономики шагов.
— Снизится ли активность иностранных инвесторов в регионе? Многие крупные проекты в Ростовской области - это инвестиции глобальных западных корпораций. Только в районе Азова локализованы и успешно работают сразу три американских завода —«Эйр Продактс», «Пепсико», «Кока-кола».
— Во вводимых санкциях пока нет никаких ограничений на прямые инвестиции в российские индустриальные проекты. Мы работаем со стратегическими иностранными инвесторами, а ограничения пока касаются больше финансовых инвесторов (инвестиции в долг, акции отдельных российских компаний).
Пока, как мне кажется, никаких анонсированных «адских» санкций мы не увидели. Если посмотреть на сегодняшний (на 25 февраля) российский фондовый рынок, то он после вчерашнего самого большого в своей истории падения отыграл примерно 20%, и это в том числе переоценка реально введенных санкций, их влияния на российскую экономику. В какой-то момент даже возникло ощущение, что все настраивались на значительно более негативный сценарий.
На пункте приема гуманитарной помощи для беженцев с Донбасса//Фото: предоставлено АИР
Безусловно, для Ростовской области внешние рынки важны, мы шестой по объемам экспорта регион в России. В 2021-м, причем который год подряд, наш экспорт существенно подрос. На 35% — до 11,5 млрд долларов США. Понятно, что росли цены на наши экспортные товары, но увеличился и физический объем — больше чем на 3%. При этом наши основные внешнеторговые партнеры не США и Евросоюз, а Турция (доля в 20% от всего внешнеторгового оборота), Украина (14%), несмотря на все события, а также Египет (8%). Турция и Египет всегда очень дорожат экономическими связями с Россией. А что касается Украины, то до первых «майданных» событий, она всегда была крупнейшим внешнеторговым партнером Ростовской области – не менее четверти всего внешнеторгового оборота. И сейчас, надеюсь, мы его снова начнем восстанавливать до былых масштабов.
В отношениях с Украиной наступит ренессанс
— Каким сейчас вам видится партнерство с регионами Украины?
— Думаю, сейчас, мы на пути к восстановлению и нормализации экономических отношений с со всей территорией Украины. Большие шансы на то, что мы будем работать в едином экономическом пространстве, восстановим разорванные экономические, кооперационные, инфраструктурные связи, которые были еще с советских времен. Будет ренессанс экономической интеграции.
— Сколько должно пройти времени, чтобы такая картина взаимоотношений с Украиной стала реальной?
— Внешней торговле для этого не требуется больших усилий. Что касается промышленной кооперации, многое зависит от актуального состояния этих производств на Украине. Часть промышленного потенциала утрачена безвозвратно, воссоздать промышленность Украины в прежнем объеме, наверное, сегодня нереально. Но многие заводы существуют, и вполне могут возобновить кооперацию с российскими партнёрами. Например, разрыв отношений с поставщиком двигателей для «Роствертола» запорожским заводом «Мотор Сич» — это исключительно политический результат, партнёры более чем устраивали друг друга, в советское время они, собственно, друг для друга и создавались.
Политика на Украине мешала рациональному экономическому процессу
— К новым вызовам мы подошли в очень неплохой экономической и технологической форме. Вызовы связаны с тем, что нас пытаются в каких-то секторах ограничить на рынках Западной Европы и Америки. Но, если мы, например, возьмём радиоэлектронную промышленность Ростовской области, то она представлена в основном оборонкой, которая безо всяких санкций, исключительно в целях национальной безопасности, сегодня работает на 95-99% отечественных комплектующих, в том числе самостоятельно их производят.
Конечно, в России найдётся какое-то количество производств, для которых это будет чувствительный удар, но для большинства промышленных предприятий Ростовской области, насколько знаю – нет.
В целом, такое искусственное разрушение сложивших международных цепочек разделения труда, сильно вредит глобальной экономике. Весь мир от этого становится беднее, растут издержки, замедляется прогресс. Каждый начинает пытаться производить чуть ли не всю номенклатуру промышленной продукции самостоятельно. Но есть отрасли, где это почти нереально. Тот же авиапром. Ну, во-первых, совсем немного стран технологически в состоянии строить самолёты. А, во-вторых, невозможно создавать такую отрасль в расчёте только на национальный рынок, его объёмов просто не хватит – такую роскошь себе может сегодня позволить разве что Китай. Для такого рода отраслей глобальная экономика – залог существования. Ну не может более 200 стран в мире производить самолеты, даже если вдруг они все дружно обретут такую компетенцию! У машин из-за мелкосерийности будут просто астрономически космические цены!
Все равно мы из глобальной экономики никуда не денемся, мы – её неотъемлемая часть. Об этом, кстати, вчера сказал Президент Владимир Путин на встрече с Российским союзом промышленников и предпринимателей (РСПП). Он подчеркнул, что мы — часть мировой экономики, и санкции создадут для нас только трудности, которые мы будем преодолевать. И еще одна очень важная вещь, о которой сказал в этой связи Президент. Он пообещал в ответ на санкции больше свободы отечественному бизнесу, что может стать серьезным компенсационным драйвером, который послужит для сохранения роста экономики России. Надеемся, что эта генеральная линия реализуется в решениях, упрощающих ведение бизнеса, делающих его менее рискованным в России.
На самом деле любое экономическое явление не может быть полностью положительным или полностью отрицательным. Про санкции можно сказать то же самое. Бизнес так устроен, что постоянно должен адаптироваться к меняющимся условиям. Иногда, чтобы сделать рывок, надо специально выйти из зоны комфорта. Такой стресс открывает новые горизонты. Давайте санкции воспринимать примерно в таком ключе. Ну, и потом они – не вечные. Будет момент, когда они станут абсолютно бессмысленными, и их неизбежно демонтируют или они утратят свой практический смысл.
Также есть надежда, что некоторые европейские страны будут отыгрывать назад, в силу обоюдоострого санкционного урона.
И нам надо продолжить курс на построение собственной интеграционной группировки по типу Евросоюза, которая бы включала в себя общий рынок примерно с 300 миллионами человек. Это придаст нам и нашим постсоветским партнёрам большую экономическую устойчивость и независимость. Общий безбарьерный рынок примерно такого масштаба позволяет развивать почти весь современный ассортимент отраслей и направлений. Если мы к нашей экономической интеграции на постсоветском пространстве добавим Украину, то приблизимся к искомой цифре в 300 миллионов человек. Национальный рынок США – это 332 млн человек, Евросоюза – более 400 млн человек.
Украина пыталась интегрироваться в экономику Евросоюза, но там, похоже, её роль видели исключительно как аграрной страны, отсюда мощная деиндустриализация страны, хотя от СССР Украине достался мощнейший промышленный потенциал и кооперационные связи с бывшими советскими республиками, прежде всего с Россией.
Поворот Украины к своим традиционным экономическим связям может стать серьезным драйвером возрождения и роста украинской экономики. Этому абсолютно рациональному процессу мешала только политика.
