Например, здание Театра драмы им. Максима Горького — это признанный в мире шедевр стиля, достойный попадания в список объектов культурного наследия ЮНЕСКО. Этот статус может не только повысить туристическую привлекательность Ростова-на-Дону, но и, по мнению архитектора, спасти само здание, именуемое в народе «трактором» за свой характерный силуэт. Впрочем, донское архитектурное наследие не исчерпывается одним лишь театром.
Строительство Театра драмы им. М. Горького в Ростове-на-Дону в 1934 году//Фото: pastvu.com
Правильное позиционирование и развитие архитектурного туризма может превратить Ростов в мировой центр конструктивизма, считает архитектор. Только в Ростове, по его словам, сохранились чистые образцы этого архитектурного стиля в жилых объектах. Это два жилых дома архитекторов Михаила Кондратьева и Леонида Эберга: уникальный пространственный ансамбль дома «Новый быт» (на пересечении улицы Суворова и проспекта Соколова), а также комплекс жилых домов ликеро-водочного завода на углу улицы Лермонтовской и проспекта Буденновского.
Архитектурные шедевры столицы Дона
— Каковы перспективы Ростова как одной из архитектурных столиц мира?
— Могу сказать, что в свое время к нам приезжал Барт Голдхоорн, (архитектор, архитектурный критик, основатель и издатель журнала «ПРОЕКТ Россия» — ведущего профессионального издания в сфере архитектуры в РФ — прим. ред.), я водил к домам архитекторов Кондратьева и Эберга. Он был в восторге — по его мнению, таких шедевров нет во всей Европе. В архитектурном конструктивизме вообще мало шедевров, но они есть. А в Ростове таких шедевров, получается, три. Это объекты архитектуры мирового уровня. Можно еще вспомнить про два дома-гиганта: на Профсоюзной улице и на перекрестке проспекта Ворошиловского и улицы Красноармейской, занимающие целый квартал. Это не абсолютные шедевры, но тоже интересные образцы конструктивизма. Много таких домов и в городах области. Можно разработать увлекательный туристический маршрут. Правда, об этом мало кто задумывается.
Вид с высоты птичьего полета на Театральную площадь в Ростове//Фото: предоставлено Сергеем Алексеевым
— Что нужно, чтобы сохранить хотя бы здание театра?
— В мае прошлого года, будучи председателем областной общественной организации «Союза архитекторов России», я написал письмо на имя губернатора. Попросил создать рабочую группу по продвижению здания драматического театра имени Максима Горького в памятники культуры ЮНЕСКО. Этот статус не только вернет зданию изначально заложенный функционал главного культурного центра города, но и поможет восстановить его в первоначальном виде. Правда, уже в июне получил ответ от министра культуры Анны Дмитриевой, что мое предложение неактуально, поскольку театр является памятником федерального значения. Необходимость работ по его содержанию и ремонту – дело федеральное.
Как видим, перспектива попадания Ростова-на-Дону в список городов, имеющих культурные памятники мирового значения (до обидного маленький для огромной России), донских чиновников культуры не привлекает. И юг России представлен там только дагестанским Дербентом и крымским Херсонесом Таврическим.
— Почему в качестве наружного образа здания был выбран именно трактор?
— Поверьте, меньше всего архитекторы Владимир Щуко и Владимир Гельфрейх, создавая проект, вдохновлялись трактором. Хотя некоторое сходство и было, даже марку трактора какой-то знаток называл. У архитекторов-конструктивистов были совсем другие замыслы. Это должен был быть центр искусств, огромный культурный объект. Изначально там было три сцены: центральная, с поворотным кругом, и еще две малых сцены по бокам. Зал на 2500 зрителей. Это была самая большая сцена в Европе. Уже в то время Щуко и Гельфрейх представляли, что архитектура будет интерактивной: они планировали, что на белом фасаде, как на экране, будут показывать кино. Но не только в этом гениальность архитекторов, создавших такой проект. Их творческий прорыв был в соотношении пространства и здания, в градостроительном эффекте. Именно этот критерий и заставил ростовские власти того времени отказаться от всех присланных на конкурс проектов здания театра в пользу проекта Щуко и Гельфрейха.
— В интернете можно найти фото макета театра им. Горького от московских архитекторов Бархиных. Это была реальная альтернатива?
— Да, ростовчане поначалу выбрали проект семьи Бархиных (отца, сына и брата Григория, Михаила и Бориса). Москвичи предлагали создать театр в модной тогда концепции павильонного типа: каждой функции отдавалось отдельное здание. Здания при этом объединялись переходами. Трио архитекторов было объявлено победителями и получателями денежного вознаграждения. Но проект двух Владимиров – Щуко и Гельфрейха – был намного лучше, хотя и подали они его уже после окончания конкурса. И самое главное — он «четко вписывался в город». Щуко и Гельфрейх, будучи академиками архитектуры, остро чувствовали градостроительную ось — границу двух городов: Ростова-на-Дону и Нахичевани-на-Дону. Именно на этой меже (теперь это Театральный спуск) они и «посадили» театр.
Макет театра по проекту Бархиных//Фото: rostov-region.ru
Здание симметрично, оно также делит осью симметрии внешнее пространство. Мало того, они еще его искусственно подняли вверх: зал находится на уровне третьего этажа. Театр «тонет» своей северной частью в парке и парадным фасадом выходит на площадь. Это был космический прорыв архитектурной мысли! В общем, ростовчане тогда поступили очень мудро и благородно – московским победителям конкурса отдали денежный приз, а строить театр стали по проекту Щуко и Гельфрейха, которые запроектировали еще несколько зданий в городе
— В чем были особенности стиля, в котором построили здание?
— Это одно из немногих сохранившихся сооружений очень короткой в истории архитектуры эпохи конструктивизма. Стиль, существовавший около 15 лет, остался многими непонятым. Люди называли его «коробчатым стилем», отрицали его лапидарность и нарочитую простоту. В 20-е годы прошлого века все сильно изменилось, а люди не успели перестроиться. Архитекторы игрались плоскостями, вышедшими на первый план, осваивали новые материалы, выстраивали скульптурные гуманистические пространства, в которых человеку было бы свободнее жить, а людям не нравилось. Люди не понимали «двумерный космос конструктивизма». Ведь не будешь же рассказывать обычному человеку о том, что конструктивизм «обнулил» архитектуру, привел ее к началу. Мировые критики соотносили конструктивизм с Древним Египтом, потому что пирамиды имели абсолютно правильную форму. Когда-то они были абсолютно гладкими — это была чистая геометрия. Та самая геометрия, к которой и вернулись конструктивисты. А чистая геометрия — это связь с космосом, с окружающим пространством, прежде всего. В общем, простой житель республики Советов мало что понимал в двумерном космосе, и потому называл конструктивистские здания уродливыми. Как, впрочем, и глава государства Иосиф Сталин. «Отец народов» решил, что идеи заумных архитекторов никому не интересны и стал конструктивизм тихо искоренять. Нередко, здание, в проекте чисто конструктивистского стиля, достраивалось уже с элементами декора сталинского ампира. А вот театр драмы им. Горького в Ростове успели в 1935 году построить именно таким, каким задумывали его архитекторы!
Варианты послевоенного восстановления театра//Фото: предоставлены Сергеем Алексеевым
— Но ведь здание театра сильно пострадало во время войны. Его перестраивали. Неужели что-то осталось от конструктивизма?
— Поначалу решено было «закрыть срам конструктивизма колоннадой», как говорили. Был проект — здание, окруженное дорическими колоннами гигантского размера, как мавзолей. Выглядело это чудовищно. Но архитектор Валентин Разумовский, который разрабатывал проект восстановления здания, умудрился сделать так, чтобы он был максимально близок первоначальному замыслу Щуко и Гельфрейха. Гельфрейх плакал, когда узнал об этом, потому что для него это здание было высочайшей ценностью, необычайным взлетом творческого гения. К счастью, все перестройки этого здания, допущенные при послевоенном восстановлении, не настолько глобальны. Щуко и Гельфрейх создали в Ростове такой театр, который по значимости равен Парфенону! Это космический прорыв, равного которому в мире нет! Мы на этом золоте сидим, и не понимаем, какой потенциал заложен в этот шедевр архитектуры.
