Сегодня в России 2 386 городов и более 134 тысяч сельских поселений. Около 50% из них относятся к мельчайшим населённым пунктам (численность – не более 50 человек). Это традиционная русская деревня, которая постепенно вымирает. По данным Росстата, с 1991 года по 2016-й с карты страны исчезло более 20 тысяч деревень и хуторов. Свыше 100 тысяч человек вынуждены были покинуть свои дома.
Сейчас основные усилия и ресурсы государства направлены на создание и развитие на селе больших комплексов, холдингов. Они просят льготные кредиты (и получают миллиарды рублей под 2,5-5% годовых), их деятельность неплохо субсидируется. А вот подавляющее большинство фермеров господдержки не чувствует, льготных денег не видит. В итоге – проигрывает холдингам и без того неравную конкуренцию.
В 90-х годах ХХ века, чтобы возродить российскую деревню, желающим передавали землю и основные средства. Планировалось за пять лет создать 90 тысяч хозяйств. Однако уже за три года их стало втрое больше плана: 270 тысяч. Но потом аграрное лобби крупных хозяйств постепенно переломило ситуацию. Начиная с 2000 года, в стране был взят курс на поддержку крупных объединений и холдингов. К чему это привело, мы видим сегодня.
Например, в нашем районе агрохолдинги теснят фермеров, вынуждают их продавать землю, технику. На юге свободную землю могут себе позволить приобрести толькокрупные хозяйства, а те небольшие сельхозпредприятия, у которых пашни меньше 2,5 тысячи га, это сделать не могли. На Кубани наши коллеги даже ответили на это акцией протеста – тракторным маршем на Москву.
Прошлой осенью в Ставропольском крае был принят антикрестьянский закон («О некоторых вопросах регулирования земельных отношений», принят 25 ноября 2016 года, предусматривающий увеличение минимального размера арендуемой земли сельхозназначения с 30 га до 2,5 тысяч га), который фермеры прозвали «законом жирных котов». Он не только ограничивает права крестьян в распоряжении своими земельными долями, но фактически ставит крест на развитии фермерского движения. Если раньше норма разрешала выделить из общего массива участок для занятия растениеводством в 30 гектаров, то новый закон повышал этот минимум сразу до 2500 га. Инициатором законопроекта стала ассоциация «Совет муниципальных образований Ставропольского края», которую возглавляет руководитель администрации Грачевского района Владимир Кухарев (в прошлом руководитель крупных сельхозкомпаний «Дон» и «Птицефабрика «Грачевская»).
В развитых странах агрохолдингитоже есть. Правда, они иначе устроены и работают в кооперации с более мелкими «конкурентами». Допустим, птицефабрика занимается инкубированием и переработкой. Она отдаёт цыплят небольшим фермерам, которые их выращивают и сдают обратно. Это и в санитарном плане безопаснее, и в то же время фермеры при деле. Почему бы нам не делать то же самое? Ведь собственник получит доход не меньше, а средства поддержки будут использоваться более эффективно.
В Дании крестьянин может купить три фермы, где есть жилые дома и сельхозпостройки. Но при этом он или члены его семьи обязаны там жить и вести хозяйство. Политика такая: ты здесь хозяин, но не имеешь права уничтожать национальное достояние страны – ферму (аналог российскому малому хутору, который у нас, к сожалению, национальным достоянием не является).
В США 8% фермерских хозяйств (это 180 тысяч человек) производят 80% сельхозпродукции. В 90-х годах у них началось сокращение ферм. Тогда были приняты меры поддержки молодых фермеров и, отдельно, фермеров-женщин. И к 2010 году хозяйств было уже свыше 2,2 миллионов. Они работают, осваивают площади, развиваются. Там понимают: если люди уходят с деревенской территории, разрушается инфраструктура, идёт деколонизация земли. Именно это происходит и у нас. В своё время были потрачены десятки миллиардов рублей, например, на газификацию и водоснабжение отдалённых территорий РФ. Поставщики ресурсов надеялись, что люди будут жить и регулярно платить за газ и воду. Но жители покинули село, платить стало некому. Выходит, многомиллиардные затраты были впустую?
Человеку, который привык хорошо работать на земле, надо помогать. Надо дать ему возможность эффективно трудиться и достойно жить. И делать это надо не только в деревнях, которые рядом с крупными городами, но в глубинке. Строить здесь школы (чтобы дети учились не за 30 км, а рядом с домом), детсады, поликлиники (или хотя бы фельдшерско-акушерские пункты), спортзалы. Обеспечивать пожилым людям более-менее комфортную жизнь, а молодежи – досуг. Тем более, что в России как приоритетный заявлен национальный проект «Комплексное развитие сельских территорий». Параллельно можно развивать ремёсла и агротуризм. Это позволит деревне не только жить, но и зарабатывать. От такого «поворота» выиграют все: и государство, и фермеры, и местные бюджеты.
Поддержка малых сёл соответствует и установке федеральной власти, которая постоянно говорит о необходимости сохранить все существующие в России населённые пункты. И сделать это надо через поддержку фермерства – основы села.
Агрохолдингам, особенно из других регионов, сёла развивать неинтересно. Они не видят в этом экономической выгоды. Для них главное обработать и засеять поля с минимальными затратами, собрать всё, что хорошо продаётся (зерновые, масличные культуры), выжать из земли по максимуму и уйти. Другие виды сельхоздеятельности холдингам, как правило, неинтересны. Например, у нас, в Матвеево-Курганском районе животноводство развивают семейные фермы, садоводство – небольшие фермерские хозяйства.
Фермеры понимают, что продовольственная безопасность страны – это не только пшеница и подсолнечник, но и мясо, молоко, яйца, мёд, овощи, фрукты и другие натуральные продукты, полученные в экологически чистых уголках сельской России. Не зря ведь словосочетание «фермерские продукты» стало символом здорового образа жизни, принципы которого пытаются внедрить сейчас и в нашей стране. В условиях ЗОЖ значимость фермерства только повысится. Важно, чтобы и в России, и в регионах это понимали люди, отвечающие за эффективную поддержку села.
*Автор – директор ООО «Аврора» в Матвеево-Курганском районе Ростовской области, руководитель местного отделения АККОР на общественных началах.
