92 100 13

«Модель банка будущего выглядит примерно так»

1106
15 минут
«Модель банка будущего выглядит примерно так»

Поделиться

Владимир Козлов, Людмила Шаповалова

Среди главных героев 2015 года должен был быть сильный региональный банк. На Юге выбор таковых невелик — и у «Центр-инвеста» большой отрыв. Революций банк в этом году не совершал, но имеет прибыль, рост вкладов и капитала, а также антикризисную стратегию, ориентированную на интересы региона, — о ней мы поговорили с председателем совета директоров банка Василием Высоковым


— В чём особенность прохождения банками кризиса 2014–2015 годов?

— У разных банков по-разному. Кризис 1998 года — кризис игроков с государственными ценными бумагами, кризис 2008 года — кризис любителей рискованного кредитования, кризис 2014 — кризис крупных игроков, переоценивших восстановительный рост 2010–2013 годов.


— Вы о крупных банках, которые стали слишком рьяно кредитовать, или о крупном бизнесе? Почему в таком случае основной удар пришёлся на МСБ?

— О крупном бизнесе в целом, включая транснациональные компании. Дело в том, что весь крупный бизнес развивается на основе мультипликации когда-то созданных платформ. Сегодня экономика переходит на новые уклады, и для «клопов» переход происходит безболезненно, а для «мамонтов» — летально. Кризис как раз у крупной промышленности, а малый бизнес приспособился не только к кризису, но и к административному давлению: средние предприятия трансформировались в малые и микро, малые стали ИП. Причём на Юге это впадение в анабиоз носило более ярко выраженный характер. И это продуктивное состояние: как только погода улучшится, бизнес очнётся и расцветёт. Малый бизнес — вечен: это политики приходят и уходят, а он остаётся.


«Спекулятивный банковский бизнес умер»

— В этом кризисе можно выделить два пиковых момента — заметных с внешней стороны, не изнутри банковской системы. Первый — конец прошлого года, когда обвал курса валют и повышение ставки ЦБ привели к изъятию вкладов. И второй — кризис развития, когда к середине весны банкам вообще было непонятно, за счёт чего им развиваться в этом году. Как вы прошли эти периоды?

— Декабрь 2014 — это классическое нервное поведение потребителей во время кризиса: покупка дорожающей валюты, других ненужных активов, давление спроса свободных рублей на все сегменты рынка. Банк «Центр-инвест» не участвовал в этих играх и через СМИ, через другие каналы старался разъяснить пагубность ажиотажных покупок. Дальше надо было объяснять клиентам необходимость перестройки своих потребностей, повышения эффективности своего бизнеса, чтобы занять достойное место в посткризисной экономике.

Банк не играл в рискованные финансовые игры в ходе предыдущих кризисов. С учётом накопленного опыта, мы не стали повышать ставки по выданным кредитам, отобрали лучших клиентов в первой половине года, помогли им закончить свои проекты, и уже в третьем квартале получили рост прибыли. На самом деле это не такая уж сложная работа, это рутинная банковская деятельность: обсуждение всех возможных рисков с самим клиентом и принятие решения. Накопленный опыт прохождения кризисов позволил обобщить до принципов правила поведения во время кризиса. Один из них: кризис заканчивается, как только разработана своя программа посткризисного развития.


— А в чём она состоит?

— После этого кризиса мы выходим на новую точку равновесия. Что касается банковского сектора, то современный спекулятивный банковский бизнес умер. В своё время все относились к этому высказыванию критично, а сегодня ни один банковский форум не проходит без панельной дискуссии о том, что банковский бизнес умер.

Сегодня уже понятно, как именно диджитализация денежных потоков изменит банковский бизнес. По сути, ведь бумажные деньги не обслуживают ничего, кроме взяток и криминала. Банки будут заниматься, во-первых, выпуском долговых облигаций или акций, в случае, если компании решат обращаться к посреднику при выходе на фондовый рынок. А банкиры, в свою очередь, станут привлекать инвесторов, рассказывая им о возможностях вложения в те или иные акции. В стратегии-2030 мы закладываем именно эти технологии.


— Вы обычно говорите также, что даже самый глубокий кризис не бывает всеобщим. По вашим оценкам, насколько глубок этот кризис?

— Мне понравилась дискуссия, которая велась примерно месяц назад: тогда говорили, что кризис достиг дна и ситуация стабилизировалась. Кризис, действительно, очень глубокий, — и это хорошо. Он должен менять не начальников, не методы, не методологию, а уклады. И с этой точки зрения переход на новые уклады — это здорово. Нынешний спад в отдельных секторах — это то, о чём мечтали и большевики, и либеральные экономисты: структурная перестройка в экономике. Чтобы учесть эту перестройку, надо учесть изменения в спросе, отучившись получать много, быстро и дёшево.


— Как вы оцениваете меры поддержки банковской системы в рамках нынешнего кризиса? Почему, по вашему мнению, интересы небольших и региональных банков не учитываются, несмотря на заявления главы ЦБ о важности этого сегмента?

— Поддерживать надо слабых, что и было сделано в рамках правительственной программы. В отличие от крупных игроков, региональные банки меньше играли в азартные игры и проекты. Соответственно, они оказались сильнее и не испытывали потребности в поддержке. Региональный банк — это банк, который успешно управляет региональными рисками. Просто масштаб управления этими рисками разный: можно обслуживать узкую аудиторию своих знакомых, что тоже не худший вариант, но эти технологии нельзя мультиплицировать, нельзя сделать весь мир своими друзьями.


— Но у них ограничен доступ к господдержке и нет инструментов влияния на ситуацию.

— Я считаю, что с господдержкой надо поступать так: попросил господдержку — клади партбилет на стол. Выполнил всё, что обещал взамен этой поддержки, — партбилет возвращают.


— А господдержка кредитов на покупку жилья — разумный шаг со стороны государства?

— А можно было просто не забирать у населения деньги в виде налогов, которые они могли бы откладывать на эту покупку? Если уменьшить налоги предприятиям, отдать эти деньги населению, они бы купили жильё.


— Вы правда считаете, что это будет работать при нынешнем уровне цен на жильё?

— А вот это как раз задача Стратегии-2030. На самом деле у нас жильё дороже, чем могло бы быть, из-за тех бюрократических барьеров, с которыми приходится сталкиваться строителям. Кроме того, у нас в полном масштабе не используются технологии, которые могли бы удешевить его стоимость.


«Надо быть в постоянной готовности неизвестно к чему»

— Действия ЦБ по сокращению игроков банковской системы в последние два года многие участники этой системы предпочитают комментировать крайне осторожно. Действительно ли, по вашему мнению, Центробанк предсказуемо выводит из игры банки, не соответствующие определённым требованиям?

— Это уже не имеет значения.


— Почему? Вам всегда понятна логика отзыва лицензий? Иногда создаётся ощущение, что её можно отобрать почти у любого банка.

— Это естественный процесс. На сегодняшний день регулятор выполняет роль команды, которая должна рассортировать банки, не имеющие перспектив. И делает она это медленно по одной простой причине: как только все будут распределены, остаётся вопрос о том, что делать с этой командой. Новый банкинг потребует создания другой команды регуляторов.

Технологии платежей и расчётов изменили представление о банковском бизнесе как об использовании временно свободных денежных средств: они не позволяют рассматривать «дневные» и «ночные» остатки на счетах, вклады населения, которые можно использовать в любой момент, как источник для кредитования долгосрочных проектов. Банковский бизнес должен быть разделён — и этот процесс уже идёт в развитых странах — на ускоренные платежи и расчёт, и долгосрочные инвестиции.

Модель банка будущего выглядит примерно так: платёжная система будет жёстко регламентирована. А в том, что связано с инвестиционной деятельностью, банки должны будут рассчитывать сроки и риски по инфраструктурным проектам, по стартапам — и так далее. Кроме того, они должны ещё заниматься такой деятельностью, как привлечение инвестиций в регион: рассказывать на внешнем рынке, почему юг России — лучший регион в мире. От привычного банка остаётся аналитическая команда. Что касается традиционных банковских продуктов, то клиентам придётся уйти от мысли о том, что вклад — это деньги, за которые банк им платит, зарабатывая неизвестно на чём. Надо интересоваться: на чём банк зарабатывает? Если на спекуляциях с валютой, то туда свои деньги нести не стоит. А если он кредитует инфраструктурные проекты, строительство дорог, или занимается малым бизнесом, это другое дело.

В новом банкинге регулятор должен оценивать риски не по среднему, а по максимальному уровню для каждого участника рынка, тогда каждый будет брать на себя только те риски в своем сегменте (платежи, кредитование, инвестиции), которыми он в состоянии управлять эффективно, а не создавать эффект домино для других.


— Вы описываете высококвалифицированного клиента. Таких разве много?

— Да не будет других вариантов, клиентам придётся такими стать. Это неизбежно, как стало естественным то, что сегодня любой человек просто обязан владеть компьютером.


— У «Центр-инвеста» около года назад была принята амбициозная стратегия развития на 2014–2017 годы «Глобальная конкурентоспособность клиентов банка “Центр-инвест”». Там, в частности, был заложен рост активов от 10 процентов ежегодно. Эта стратегия работает?

— Стратегия — не просто долгосрочный документ, а творческий выбор из большого числа вариантов сочетания переменных целей и ресурсов. В своей работе банк «Центр-инвест» подбирал лучшие из мировой практики сочетания, наиболее подходящие для устойчивого развития глобальных конкурентных преимуществ юга России: геополитических, климатических, диверсифицированной структуры экономики и предпринимательского духа. Всё это остаётся в силе. Уже в 2013 году было ясно, что при волатильности глобальных рынков надо быть не просто в тренде или в авангарде, а в постоянной боевой готовности, причём неизвестно к чему. Такой подход и лежит в основе трансформационного банкинга, когда основу стратегии составляют не цифры, а сбалансированная бизнес-модель. Что касается цифр, то при сохранении структуры бизнеса кризис сдвигает объёмные показатели на два года. В этом легко убедиться, сравнивая динамику в 2008–2009 и 2015 году (см. график).


Поделиться


— Вы называете свой процессинговый центр важным конкурентным преимуществом. Какие именно преимущества он вам даёт?

— До 60 процентов денежного оборота сосредоточено в рамках региона. Единственный на Юге процессинговый центр банка «Центр-инвест» позволяет осуществлять платежи по картам дешевле, чем центры в других городах. Процессинговый центр позволяет замкнуть существенную часть денежного обращения в регионе и обходиться без наличных денег. Когда скорость обращения денег возрастает, то их требуется меньше, они становятся дешевле. Во время кризиса неплатежей середины 90-х самым надёжным средством платежа в Ростовской области был вексель банка «Центр-инвест». Современные технологии позволяют использовать электронные платежи для обслуживания денежного оборота в регионе с той же степенью надёжности. Но для такой замкнутой системы денежного обращения требуется высокая степень доверия со стороны её участников.


— Вы всё дальше выходите за пределы Ростовской области — продолжится ли это движение? Как сохранить на других территориях те преимущества, которые банк имеет в домашнем регионе?

— Нам не надо идти в другие регионы с капиталом, мы продвигаем наши технологии — например, обслуживание счетов Федерального казначейства. Совместно с УФК по Ростовской области мы первыми разработали и внедрили эти технологии, а сегодня побеждаем в конкурсах по обслуживанию этих счетов в других регионах. Мы первыми реализовали технологии приёма налоговых платежей и кредитования через банковские автоматы, и эти услуги оказались востребованы. Наши разработки по кредитованию малого бизнеса, стартапов, молодёжного предпринимательства сегодня используются в разных странах и разных регионах.

Мы — ко-инновационный партнёр SAP AG (производитель программного обеспечения, в том числе систем автоматизации банковского бизнеса. — «Эксперт ЮГ»), они работают с нами, у нас статус design-thinker. По сути, «Центр-инвест» — это полигон для отработки новых алгоритмов работы банковского бизнеса.


— Как изменились доли акционеров банка после сентябрьского увеличения капитала банка? Каковы договорённости с ЕБРР по поводу сроков и схемы их выхода из капитала банка?

— После регистрации нового выпуска доля Высоковых выросла на 7 процентов, соответственно уменьшились доли других акционеров. С ЕБРР, DEG (Немецкая корпорация инвестиций и развития. — «Эксперт ЮГ») и с другими акционерами есть понимание общих интересов. Мы благодарны международным финансовым институтам за помощь в построении эффективного современного банка. А они высоко ценят нашу работу.


— Может ли сегодня банк привлекать западное финансирование?

— У нас сохранились старые линии, а новые не открываем, потому что риски на Россию слишком дороги. Нам хватает средств, но если увидим проект клиента, требующий привлечения средств международных финансовых институтов — наши партнёры готовы перейти к активным операциям с банком.


Поведение малого бизнеса как инстинкт самосохранения

— Поддержка МСБ тоже не нужна?

— Нет ничего хуже поддержки малого бизнеса. Что будет на следующий день после того, как у малого бизнеса станет всё хорошо? Уволят всех, кто занимался господдержкой МСБ. Масштабы этой поддержки составляют всего два процента от объёма налогов, выплачиваемых МСБ. Почему бы просто не взять и не снизить налоги на два процента? Это снимет проблему деформации рынка, коррупционной составляющей этой поддержки, прекратятся все эти конкурсы по распределению двух копеек. На общем фоне в стране Ростовская область выглядит ещё неплохо: на каждый рубль господдержки малый бизнес получает тысячу рублей кредитов в банке. То, что малый бизнес сегодня неохотно берёт кредиты, это просто инстинкт самосохранения.

Уже более трёх десятков лет российских реформ не смолкает риторика о поддержке МСБ, создаются новые структуры, программы. Но от перемены мест в президиумах смысл жизни не меняется: необходимо и достаточно просто создать условия для легальной работы малого бизнеса, опираясь на понимание его роли как равноправного партнёра крупных предприятий, как проводника новых технологий, как гаранта социальной стабильности.


— Вы сторонник саморегуляции рынка МСБ, без того, чтобы вмешивалось государство?

— Когда государство начинает не регулировать рынок, а участвовать в нём, карты становятся краплёными. Регулировать — это когда соблюдаешь правила игры, а не делаешь ставки за участников. Если повышаются налоги — и они повышаются для всех, то это — регуляция рынка. Если повышение выборочное, то — участие в нём.


— Но ведь есть очевидно слабые отрасли, которые явно нужно развивать? Почему их не поддерживать?

— А детей воспитывать надо? Надо. Но если мне позвонит хороший человек и попросит взять на работу своего внука, я его не возьму. Зачем мне сотрудник, за которого просит бабушка? Если он хочет, он пробьётся в жизни сам.


— «Центр-инвест» — один из немногих банков, кредитующих сельское хозяйство. Что происходит в работе с этим сегментом?

— Мы стремимся работать с лучшими клиентами во всех секторах экономики, в том числе и в агробизнесе. За 10 месяцев 2015 года банк выдал агропромышленному комплексу юга России почти 6 миллиардов рублей, 40 процентов этих кредитов приходятся на инвестиционные цели. Работа с сельским хозяйством — это наше конкурентное преимущество. Более того, Юг всегда развивал товарное сельское хозяйство. Проблема заключается в том, что этот сегмент очень разнороден. Есть сильные, крупные предприятия, вышедшие на международные рынки: им даже здесь, в России, не нужны кредиты, как и субсидирование процентной ставки. Вторая разновидность сельскохозяйственных предприятий — это погрязшие в долгах чёрному рынку предприятия-призраки, которых надо попросту банкротить и передавать земли в эффективное управление. И есть некая серая масса, которая, к сожалению, всегда будет существовать, поскольку природно-климатические факторы позволяют получать земельную ренту без особого напряжения. У них нет стимулов для того, чтобы купить новую технику, внедрить новые технологии: посеяли — хорошо, не посеяли — всё равно что-то взойдёт. Зачем её поддерживать, эту массу?


— Но так будет трудно дождаться массовых проектов в сельскохозяйственной отрасли.

— Нам не хватает каналов сбыта, квалификации, технологий. А проектов у нас достаточно. Массовым должен быть фаст-фуд, а развитие местной продукции должно быть точечным, уникальным, «гурме», как говорят французы.


— Какова, по вашему мнению, эффективность проекта «Предпринимательский всеобуч»? Вы следите, сколько из обученных пришли к вам в качестве клиентов?

— Судите сами: почти 20 тысяч человек зарегистрировались на сайте всеобуч.рф, около 8 тысяч успешно сдали экзамен, почти 70 человек получили призы за помощь, оказанную своим друзьям в освоении курса. Посетители сайта живут в разных регионах страны, в ближнем и дальнем зарубежье, в их числе три тысячи человек из Европы и США. В этом году начало работать мобильное приложение.

Первая задача, которую выполняет всеобуч, — он освободил время, моё и моих сотрудников. Мы его тратили на сообщение стандартных знаний, которые необходимы для предпринимательской деятельности. Мы обобщили все наши книги, упаковав их в этот портал. Я специально интересовался, сколько он потребовал времени у девушки, получившей 98 баллов из 100 на тесте по итогам изучения информации, — четыре часа. Наши дети должны быть в двадцать раз умнее нас. Если они будут учиться с помощью тех же технологий, что и мы, они этого не добьются.

У нас нет статистических данных о том, сколько учащихся потом стали нашими клиентами, но мы понимаем, что это не только взаимосвязанные вещи, но ещё и формирование новой социальной среды.


0
0
0
0
0
Подпишитесь на каналы «Эксперта Юг», в которых Вам удобнее нас находить и проще общаться: наше сообщество ВКонтакте, каналы в Telegram и на YouTube, наша группа в Одноклассниках .
ссылка1