На Юге рынок контрафактной продукции испокон веку обширен и многообразен — от лермонтовских «честных контрбандистов» и воробьяниновского «Титаника» до советских цеховиков и кавказских водочников времён «лихих девяностых». При развале системы ГОСТа полки продовольственных магазинов заполнились либо откровенным фальсификатом, либо продукцией сомнительных разливочных и разделочных подпольных цехов. А когда в России появились фирменные магазины мировых марок, параллельно вовсю работали пошивочные, скорняжные и обувные мастерские, выбрасывающие на рынки продукцию «под Шанель». Среди главных центров производства контрафакта традиционно были Ростов-на-Дону, Пятигорск, Махачкала.
С подпольными мастерами пытались бороться, и даже добились некоторых успехов, главным образом в сфере продаж аудио‑ и видеопродукции. Как пояснили «Эксперту ЮГ» в Федеральной антимонопольной службе, если в 2000 году уровень контрафактной продукции на юге России в определённых товарных группах достигал 60%, то к концу десятилетия эта цифра снизилась до 10–15%. Однако в масштабах страны размах рынка всё равно остаётся гигантским: общие потери добросовестных производителей от контрафактщиков, по некоторым оценкам, достигают 30 млрд долларов в год.
С началом нового экономического кризиса ситуация в этой сфере вновь обострилась. По мнению экспертов, в условиях кризиса рядовые потребители стремятся к максимальной экономии, что создаёт весьма благоприятные условия для производства и распространения контрафакта. «Производство контрафакта — крайне гибкая отрасль, которая проводит свои маркетинговые исследования, — уверен Алексей Попович, исполнительный директор некоммерческой организации “РусБрэнд”, объединяющей производителей фирменных торговых марок в России. — Например, даже чувствительные к ценам провинциалы поняли, что в два-три раза дешевле продаются только подделки, поэтому теперь контрафакт — с хорошей упаковкой — начал стоить всего на 5–10 процентов меньше фирменной продукции».
Потерянный мир
Эксперты Высшей школы экономики установили, что в ЮФО и СКФО чаще всего подделывают программное обеспечение, парфюмерию, бытовую химию, спортивную одежду и обувь, ГСМ, продукты, минеральную воду, алкоголь и медикаменты — большинство соответствующей продукции на Юге в больших количествах выпускают легальные производители. Как пояснили «Эксперту ЮГ» в правоохранительных органах, особенностью юга России является то, что большая часть контрафактной продукции производится на месте — в ЮФО и СКФО клепают, выращивают и разливают не менее 60% российского контрафакта.
Одним из самых коммерчески выгодных считается производство контрафактной минеральной воды, которое (особенно в весенне-летний сезон) приносит владельцам подпольных цехов доход, сопоставимый с нелегальной торговлей оружием. Доля подделок на этом рынке колеблется от 50 до 75% всего объёма, причём без адекватной реакции контролирующих структур оборот контрафакта будет только расти. Объём российского рынка питьевой и минеральной воды сегодня превышает 300 млн дал (или 1,2–1,5 млрд долларов) и ежегодно увеличивается на 12–15%, особенно в сегменте бутилированной воды и бутылок большого литража для кулеров. Если средний европеец ежегодно потребляет свыше 100 литров бутилированной воды, то житель России — всего 10–15 литров, что даёт значительный потенциал роста для производителей контрафакта под известными марками, многие из которых зарегистрированы на Юге.
Большую тревогу вызывает и рост контрафакта в сегменте фармацевтических препаратов, где доля фальсификата оценивается на уровне 15–20% и приносит доходы теневому бизнесу на уровне 300–350 млн долларов в год. Рынок контрафактной косметики и парфюмерии (главным образом из Турции и ОАЭ) превышает половину от всей поставляемой на российские прилавки продукции (в Москве — до 80%) и приносит теневикам до 3 млрд долларов.
Для Северного Кавказа особая контрафактная статья — подделка горючего. В Дагестане хищения сырой нефти из трубовопровода Баку — Махачкала — Новороссийск стали повсеместным явлением и без преувеличения высокотехнологичным бизнесом. Специалисты «Транснефти» говорят, что авторы незаконных врезок в «трубу» используют спутниковые технологии и часто являются сварщиками высочайшего уровня, способными сделать врезку, несмотря на давление в несколько атмосфер. По мнению отраслевых экспертов, из ежегодно прокачиваемых через Дагестан 4,5–5 млн тонн нефти на территории республики воруют 300–500 тысяч тонн. Нефть перерабатывают в низкокачественное топливо на нелегальных мини-НПЗ, а затем продают на заправках под брендами-подделками типа «Росснефть», «Русьнефть», «Луксойл», «Укойл» и даже ЮКОС.
По следам контрафактного поллитра
Ещё одна популярная среди подпольных умельцев отрасль южной экономики — производство алкогольной продукции, и здесь наличие контрафактного следа, как выясняется, может выступать весомым аргументом в борьбе за легальные активы. Например, контрафактные мотивы обнаружились в недавней инициативе руководства Дагестана, решившего приватизировать ГУП «Кизлярский коньячный завод» — старейшего российского производителя коньяка и одного из крупнейших налогоплательщиков в республике. Одним из аргументов в пользу перехода предприятия в частные руки стало якобы случившееся на ККЗ снижение качества продукции, в том числе из-за поставок на завод так называемых «грязных спиртов». Впервые об этом стало широко известно со слов главы Дагестана Рамазана Абдулатипова, который в конце февраля во время прямого телеэфира заявил, что в прошлом году завод «вкачал» в производство материалы низкого качества почти на 1,5 млрд рублей.
Затем с более подробным разъяснением в интервью РИА «Дагестан» выступил заместитель министра сельского хозяйства и продовольствия республики Гайдар Шуайбов. По его словам, анализ договоров о поставке виноматериалов и коньячных спиртов, заключённых заводом в 2011-2013 годах, вызывает серьёзные сомнения в их качестве. Продукция приобреталась у предприятий из Дагестана и Кабардино-Балкарии, которые фактически не осуществляли переработку винограда и не имели производственных мощностей для собственного виноградного спиртокурения. «Испорченные спирты, которые пропахли ацетоном, могли окончательно уничтожить авторитет продукции завода», — заявил г-н Шуайбов, заметив, что «грязные спирты» навязывались заводу из Махачкалы некоей «крышей». Поэтому позиция руководства Дагестана заключается в том, что негативные процессы, идущие на заводе, требуют вмешательства и незамедлительного оздоровления производственного процесса.
Однако инициатива приватизации легендарного завода сразу же вызвала в Дагестане нешуточное противодействие. В конце февраля в Кизляре состоялся митинг против приватизации, больше напоминавший массовую демонстрацию. Затем инициативная группа во главе с местным казачьим атаманом Николаем Спириным обратилась к депутату Госдумы Умахану Умаханову с просьбой о помощи, и тот отреагировал незамедлительно, отправив в Генпрокуратуру запрос о правомерности приватизации.
По мнению Николая Спирина, разбираться с тем, производились ли на ККЗ поставки низкокачественных спиртов, должны компетентные органы. В то же время атаман обращает внимание на другую проблему, которая давно беспокоит предприятие — под видом «кизлярского коньяка» в Кизляре рядом небольших предприятий давно производится фактически контрафактная продукция. «У нас недавно было построено семь частных коньячных заводов, которые суммарно выпускали больше коньяка, чем ККЗ, а налогов платили во много раз меньше. Пусть лучше ими займутся, чтобы они выпускали продукцию нормального качества», — говорит г-н Спирин.
Заметим, что речь в данном случае идёт не о прямых подделках марок, выпускаемых ККЗ, а о выпуске низкокачественных напитков с названиями, напоминающими известные бренды типа «Лезгинка» и «Кизляр». Несколько лет назад в ходе кампании Росалкогольрегулирования по перелицензированию предприятий алкогольной отрасли ряд таких производителей не смогли продлить лицензии, однако это не привело к исчезновению сомнительной продукции, выдающей себя за настоящий кизлярский коньяк. Купить такие грубые подделки из коньячных спиртов неизвестного качества, смешанных с ректификатом и ароматизаторами, легко можно и в Дагестане, и за его пределами.
Эту песню не задушишь, не убьёшь
Вторая после алкоголя по масштабу подделок сфера, благодаря которой слово «контрафакт» прочно вошло в обиход, — это программное обеспечение. Крупным производителям ПО стоило невероятных усилий и многомиллионных маркетинговых бюджетов доказать россиянам необходимость платить за операционные системы, антивирусные программы и специализированный софт. Однако и здесь юг России не сдаётся — по оценке игроков и экспертов рынка, уровень проникновения пиратского софта в регионе стабильно выше, чем в стране в целом.
«Пиратят» прежде всего операционные системы, антивирусный софт и бухгалтерские приложения. Александр Метечко, директор макрорегиона Юг Microsoft в России, отмечает, что в целом по отрасли в период с 2004 до 2011 годы в стране было зафиксировано заметное снижение уровня пиратства — с 87 до 63%, а относительно ЮФО можно сказать, что уровень пиратства в регионе стабильно высокий. «Это напрямую отражается на экономике региона и его жителях, — говорит г-н Метечко, ссылаясь на подсчёты международной аналитической компании IDC. — В 2014 году в ЮФО домашние пользователи потратят на устранение ущерба от использования нелицензионного ПО около 163 миллионов долларов, а бизнес потеряет ещё больше — 600 миллионов».
Ситуация в том или ином сегменте ПО полностью зависит от политики самих производителей. Валерий Исланов, гендиректор компании «Инсайт Альянс», занимающейся дистрибуцией и поддержкой продуктов 1С, говорит, что сегодня объём контрафактной продукции в его сегменте сведён к минимуму — именно вследствие жёсткой политики производителя в отношении нелицензионных продуктов. «В основном это касается технической поддержки: полный функционал также доступен только зарегистрированным продуктам, — поясняет г-н Исланов. — Важную роль играет и уголовная ответственность за незаконное использование нелицензионного софта юридическими лицами».
Компания Microsoft вообще одной из первых начала инициировать публичное обсуждение проблем контрафакта и последствий его использования: «По информации, которой мы располагаем, в 2013 году правоохранительные органы выявили около 140 случаев нарушения авторских прав корпорации в ЮФО и в СКФО, — сообщает Александр Метечко. — Из них около 80 случаев — это установка или продажа контрафактного ПО, а примерно 60 — это использование нелицензионного ПО в деятельности организаций».
Несмотря на то, что использовать нелицензионное ПО зачастую просто невыгодно, так как оно не обновляется и не справляется даже с базовыми функциями, уровень его проникновения на Юге по-прежнему высок. Александр Куницын, директор по развитию бизнеса компании SoftLine в ЮФО и СКФО, говорит, что это относится как к корпоративному рынку, так и к физическим лицам: «В связи с доступностью огромного количества ПО в интернете динамика рынка нелегальных программных продуктов, к сожалению, только увеличивается, и ситуация во всех регионах примерно одинаковая».
Основным каналом распространения нелегальных программ сейчас является интернет — торрент-трекеры и форумы, на которых размещаются ссылки. «Но это преимущественно ПО, используемое частными лицами, — отмечает Валерий Исланов. — Доля программного пиратства в общем объёме B2B очень мала, мы не отслеживаем выброс новых торрент-файлов на подобные ресурсы». Однако и в ряде торговых точек сегодня предложат покупателю не совсем законный, но не очень платный софт. По словам Александра Метечко, согласно новым данным IDC, 49% россиян сталкивались с пиратским программным обеспечением в интернете, а ещё 38% — именно в розничных магазинах, где продавцы рекомендовали или помогали установить нелицензионное ПО. Встречаются также ситуации, когда пиратский и снабжённый троянскими программами софт заранее предустановлен на продающиеся в магазинах компьютеры. И хотя производители и поставщики ИТ-продуктов настаивают, что отслеживание нелицензионного ПО — это задача государства и правоохранительных органов (законодательная база уже вполне оформлена), надежды на то, что эти органы будут самостоятельно инициировать борьбу с пиратством, мало.
Контрафактные клоны
Новые приёмы контрафактщики начали применять и в сфере машиностроения. Они заводят в интернете сайты с адресами, похожими на названия подлинных заводов-изготовителей, но с другими реквизитами, и торгуют через них продукцией либо уже бывшей в использовании, либо собранной в кустарных мастерских неизвестными «умельцами». Из-за подобных схем в последнее время обострились проблемы с контрафактом у южных производителей компрессорного и газоразделительного оборудования.
После того, как в середине 2007 года на Краснодарском компрессорном заводе (ККЗ) произошла смена собственников, политика новых владельцев предприятия привела к тому, что с него ушла команда местных специалистов. Они основали новое предприятие в станице Динской неподалёку от Краснодара, которому благодаря решению Высшего арбитражного суда от 7 июня 2010 года удалось сохранить старое имя ООО «Краснодарский компрессорный завод». Не так давно прежний завод в Краснодаре прекратил своё существование, его площади были сданы в аренду различным компаниям, остался только ККЗ в станице Динской. Но возникшая вокруг предприятия ситуация создала удобную нишу для контрафактщиков.
«Потребители видят в интернете знакомую аббревиатуру ККЗ и особенно не задумываются, откуда именно к ним поступает продукция под этим брендом, — рассказал “Эксперту ЮГ” заместитель коммерческого директора ООО “Краснодарский компрессорный завод «ТЕГАС»” (ККЗ) Дмитрий Самсонов. — Их интересует в первую очередь низкая цена, которую как раз и предлагают недобросовестные поставщики, выдавая свою продукцию за оборудование якобы действующего завода. Они создают в интернете достаточно аляповато сделанные сайты-клоны, на которых покупателей убеждают, что именно их товар является подлинным, при этом помещая тут же новости подлинного ККЗ. А затем к настоящим производителям обращаются клиенты с рекламациями на некачественную продукцию».
Как говорят в руководстве ККЗ, совместные с обманутыми клиентами попытки посетить предприятие контрафактщиков в Краснодаре заканчивались неудачей, контактные лица переставали брать телефоны, а на месте «завода» оказывалась парковка. В каких гаражах происходит предпродажная подготовка скупленных по цене металлолома старых списанных компрессоров для последующей продажи как новых, сейчас разбираются компетентные органы. Однако сложность заключается в том, что ловить контрафактщиков за руку можно лишь в момент поставки оборудования заказчику.
Тем временем ежегодный ущерб ККЗ измеряется в десятках миллионов рублей, а действия нелегальных производителей создают для предприятия серьёзные риски уже отнюдь не репутационного характера. «Особую тревогу вызывает то, что наше оборудование используется на предприятиях повышенной опасности, а в погоне за сомнительной дешевизной бэушная продукция, не имеющая соответствующих документов, без гарантийных обязательств, может стать причиной серьёзных техногенных аварий, — говорит Дмитрий Самсонов. — Свидетельство тому — расследование последних авиакатастроф, кораблекрушений, аварий на знаковых предприятиях и магистралях, которые выявили присутствие в оборудовании не соответствующих стандартам запчастей, ради повышения рентабельности закупавшихся у недобросовестных поставщиков».
Успешный опыт борьбы с контрафактом, по-видимому, может быть накоплен лишь при наличии своеобразного административного ресурса. Как рассказал «Эксперту ЮГ» глава представительства компании Nestle в России и Евразии Маурицио Патарнелло, его волонтёры ежедневно мониторят розничные рынки и торговые точки региона, выявляя контрафактную продукцию. После чего предлагают местным властям изъять её из оборота. На Кубани у компании крупнейшая в Европе фабрика по производству кофе (и крупнейший налогоплательщик края), поэтому, как правило, деятельность волонтёров всегда находит отклик.
