Поделиться
«Мне сложно объяснить эту войну»
Женщины с детьми, младшему из которых – всего три месяца, на вопрос «Как доехали?» дружно отвечают: «Хорошо!». Спрашиваем: «Вас не обстреливали?». В ответ: «Обстреливали, но все равно хорошо, что доехали». Потом Алексей рассказал, как это было на самом деле:– Мы курсируем по краю «Дебальцевского котла» – это Углегорск, Горловка, Ясиноватая. Сегодня забрали людей из Горловки, Енакиево, Ясиноватой, Озеряновки. У нас была колонна – два микроавтобуса, большой автобус и еще две машины. По нам корректировали огонь. Поэтому мы людей забирали, везли в Макеевку, чтобы не рисковать, и ехали дальше за следующими. Попали под жестокий обстрел, но поехали еще за двумя семьями – водители мне уже кричали: «Лёша, это 90 процентов смерть, мы все погибнем тут, какого ты это делаешь?!». А у нас есть такая «статистика» – у трех семей, которые мы вывезли за последнюю неделю, на следующий день были полностью разрушены дома. Прямым попаданием. Я не знаю, что это – Бог, Вселенная, или кто-то там наверху играется, шахматы переставляет, но фишка в том, что это реальная статистика – три семьи, которые мы успели вывезти, на следующий день могли погибнуть. Предпоследний случай – одиннадцать трупов на улице, с которой мы вывезли семью.
– По вам корректировали огонь – это как?
– Это сидит корректировщик где-то на крыше здания, и по колонне прицельно «долбят» …
– А разве не понятно, что это беженцы, а не ополченцы?
– Мне трудно судить о мотивации человека, который корректирует огонь. Может быть, они следуют такой логике, что, когда наступает комендантский час, мирных граждан на улице нет. Может быть, они думают, что это какие-то военные ездят по городу.
– В автобусе?..
– Мне сложно рассуждать об этом и пытаться объяснить эту войну. Часть людей мы сегодня вообще забрать не смогли, потому что часть улицы в Горловке была заминирована. Должны были забрать одного старика и одного человека с поломанной ногой. Но могли сами там остаться.
– Вы этих людей привезли в ростовскую гостиницу. А как же МЧС, пункты временного размещения, которые специально создаются в области для беженцев?
– Я не хочу никого осуждать, но для МЧС это, наверное, просто работа, а все «потоки беженцев» – уже просто статистика. А для нас это живые люди, которых мы вывозим под «Градами» и минометным огнем. В такой ситуации начинаешь как-то больше ценить тех, с кем рядом находишься. Вот вчера представитель МЧС обещал мне разместить людей в городе Шахты, это не так далеко от Изварино. А потом мы заезжаем на границу, я звоню, и он говорит – езжайте в Волгодонск. А это еще шесть-семь часов! Вы поймите, тут же дети маленькие, в прошлый раз у нас был ребенок полутора месяцев, я не могу с ними так! Они уже десять часов в этом автобусе и должны хотя бы отдохнуть. Поэтому я везу их сюда, в Ростов, оплачиваю им проживание на двое суток – пусть хотя бы выспятся нормально. А уже потом МЧС будет из распределять дальше.
Поделиться
В очередной группе беженцев – дети в возрасте от трех месяцев
– Алексей, откуда берутся деньги на все это – транспорт, гостиницы для беженцев и прочее?
– Сначала это были просто мои деньги. Гонорары от фильмов, например. Я все продал – у меня сейчас нет ни квартиры, ни машины, я бабушке своей, вырастившей меня и четырех моих братьев, только изредка могу помогать – все идет сюда. Я ни у кого, кроме друзей, ничего не просил, никаких фондов не создавал. Просто выкладывал ролики о том, что мы делаем, в Интернет. И люди стали сами обращаться, спрашивать, чем можно помочь, стали перечислять деньги. Люди со всего мира.
– И сколько примерно человек Вы так уже вывезли ?
– Двенадцать тысяч сейчас уже точно есть.
«Убить нас проще пареной репы»
В начале июня прошлого года Алексей с друзьями помог выбраться из Краматорска группе из 14 детей. Через несколько дней в его ленте в Facebook появился такой пост: «Скидываемся на автобусы для эвакуации детей в субботу. Нашли еще места для размещения. Создали страничку. Кто готов помочь, пишите мне» . С этого момента его страница в соцсети превратилась в «сводки с фронта», а его жизнь – в постоянную «спасательную операцию». Молодой режиссер, успевший снять два полнометражных фильма («Сомнамбула», «Архи») и короткометражку «Колыбель», теперь снимает на телефон видео на улицах убитых городов юго-востока Украины, в домах, куда приходит, чтобы помочь эвакуироваться очередной семье. На одном из последних видео – семья с тремя детьми, последним из квартиры выходит мальчик Женя. «Ой, я шапку забыл», – слышно уже из темноты подъезда. Секундой позже – звуки выстрелов и голос Алексея: «Назад все, быстро! Миномет работает по колонне!»… Мальчика Женю и его семью мы потом увидели в Ростове. Алексей считает, что женина шапка спасла им жизнь.– Алексей, у Вас есть понимание, сколько еще нужно вот таких рейсов на Донбасс и обратно?
– Там очень много людей. Мы не справляемся. В день приходит от 20 до 100 заявок. Люди пишут, что в рядом в домах уже убиты соседи. Обижаются, когда не отвечаешь – а у нас просто не всегда есть связь.
– Как они связываются с Вами, куда присылают заявки?
– Все заявки приходят через Интернет. И мы всегда рискуем – если честно, то убить нас проще пареной репы. Потому что очень легко оставить среди заявок адрес, по которому нас будут ждать снайперы. Как-то раз подъехали в Красный Луч на вокзал. Я звоню – подъехали, выходите. Мне говорят: выйдете на перрон. Начинаем выходить – начинает работать снайпер. То есть по факту любой из адресов может оказаться последним.
– И у Вас никогда не возникало желания остановиться?
– 15 августа у меня был день рождения, мне исполнялось 30 лет, и я ехал на Донбасс в последний раз. Принял такое решение. Мы ехали в Луганск и под Новосветловкой оказались в окружении. В тот день я познакомился с настоящими ополченцами, шахтёрами, которые действительно отстаивают свою родину и своих детей. Это очень колоритные персонажи, про которых можно было бы запросто снять кино. Например, один из них, огромный такой мужик, кричал: «Сдаваться команды не было, отступать тоже!». Там некоторые подразделения просто «слились». Нас оставалось 35 человек. В соседних окопах погибали люди, на нас валился «Град», а эти шахтёры рассказывали анекдоты! Когда такие люди с тобой рядом находятся, ты понимаешь, что вот это – настоящее, вот здесь – правда, и тебе тоже надо быть здесь. С этими людьми я теперь дружу, и они помогают нам в нашем деле.
– Кто-то кроме Вас сейчас занимается подобной деятельностью?
– Честно говоря, не знаю. За все время, что я на Донбассе, я встречал, в основном, частные инициативы единичного характера. Такое ощущение, что люди приехали, напитались этим всем, поставили себе в жизни большую «галочку» и все, это перестало быть «информационным поводом» …
Поделиться
Каждый день волонтеры получают до сотни заявок с просьбой об эвакуации
«Права качать будешь в ЛНР!»
Женщина по имени Элла из Старобешево – мама для семи приемных детей. Два взрослых родных сына вместе с отцом остались дома. Элла с младшими выехала в Ростов. «Бомбили сильно, дети в подвале сидели, а я среди ночи со свечкой вещи собирала. Нам ни копейки пособия на детей не платили шесть месяцев. Я позвонила в соцзащиту, мне стали говорить, что я сепаратистка. Тогда я сказала, что уезжаю, а мне говорят – отвезите детей на любой блокпост и езжайте, куда хотите. Иначе вас через некоторое время разыщут и предъявят обвинение в киднеппинге», – рассказала она. В Ростове Элла с детьми двое суток провела в гостинице, сейчас Алексей и его помощники в Ростовской области пытаются как-то решить вопрос об их дальнейшем размещении...– Алексей, власти региона не раз уже заявляли, что в области больше нет мест для беженцев…
– Да я прекрасно понимаю, что в Ростовской области все забито, тут вопросов нет! Но ведь можно сделать пункт временного размещения – на двое-трое суток, чтобы люди приехали и не страдали! Чтобы они отдохнули день-два, а потом ехали дальше, куда распределят. Но такого пункта нет, хотя создать его несложно.
– У Вас получилось наладить нормальный контакт с властями? Как в Вам относятся «официальные лица»?
– Вот есть, например, начальник управления ГО И ЧС в Каменске-Шахтинском Юрий Плотников. Ему звонишь – и у него всегда есть ответы на все вопросы. Он сам нас встречает – даже если это пять часов утра. А остальные – ну, они просто не видят этих людей, не видят глаза детей этих голодных, поэтому у них получается по телефону сказать – езжайте, мол, куда-нибудь в Нижний Новгород. Или вот ситуация с железнодорожным вокзалом. Я спрашиваю – как же так получается, что люди по несколько суток без элементарных условий? Мне говорят – тут постоянная ротация, 200 человек приезжает, 200 уезжает, максимум день-два они тут находятся. Но они же обманывают! Я говорил с людьми – некоторые по шесть суток уже на вокзале сидят. Я их оттуда забрал, отвез в гостиницу. Я часто сталкиваюсь с таможенниками, которые ведут себя не очень корректно – женщин выгоняют из автобуса с сумками, с баулами этими, орут на них… Я говорю им – вы понимаете, что мы этих людей забрали из подвалов, что они не ели пять дней? Что для вас дети, не евшие пять дней? Они отвечают «Успокойся, права будешь в ЛНР качать!». Это неправильно, нельзя так себя вести. Ну представьте, что это ваши дети бегут от войны…
Поделиться
«Мама Элла» рассказывает, что ей и в Ростове все еще слышатся взрывы
– А с властями ДНР и ЛНР по-другому?
– Там не у всех есть понимание, что будет происходить с беженцами здесь, в России. Некоторые считают, что люди здесь окажутся брошенными и будут голодать. Тем временем в Донецке выдают «гуманитарку» по спискам! Я считаю, что это полный бред, когда приходит голодная женщина с тремя детьми и говорит – ребята, дайте что-нибудь поесть, а ей отвечают, что ее нет в списках! Это очень огорчает. На самом весь Донбасс можно накормить за неделю – если грамотно организовать распределение. Дело в том, что ДНР и ЛНР – это не только Донецк и Луганск. Есть Старобешево, Углегорск, другие населенные пункты в прифронтовой зоне, которые фактически ничего не получают из той «гуманитарки», которая так хорошо «распиарена». Но ведь есть куча российских заводов по производству консервов, круп и так далее. И если один завод возьмет на себя ответственность хотя бы за один маленький населенный пункт и будет привозить туда одну фуру, допустим, раз в месяц – мы всех накормим. А так – сейчас там настоящая блокада Ленинграда номер два.
– Тогда почему многие все еще там остаются?
– Знаете, вот сегодня семья с четырьмя детьми не поехала – мать сказала, что она просто боится думать о том, что будет дальше. Ей просто трудно оставить свой дом и уехать в никуда. Это действительно страшно, и неизвестно еще, что страшней – бомбы или неизвестность.
– А есть те, кто уезжает на Запад?
– Я не знаю. Лично я таких не встречал.
– Алексей, а чем Вы будете заниматься, когда все это закончится?
– Когда находишься там, сидишь в каком-нибудь окопе и думаешь, что надо, наверное, что-то сделать для себя. Когда-нибудь построить дом, вырастить детей. Когда все закончится. Правда, для нас это все может закончиться в любой момент.
…Вечером того дня, когда состоялся этот разговор, Смирнов уехал обратно на Донбасс. На следующее утро в его Facebook появился новый видеоролик, снятый через лобовое стекло машины. Просто дорога, первые лучи восходящего солнца и голос Алексея: «Сегодня была жаркая ночка. А сейчас я вам хочу показать, как рождается утро на Донбассе. Там, среди тумана, среди чьих-то разбитых мечтаний и снов, среди войны, потихоньку начинает всходить солнце. За нами едет автобус, в котором сейчас 40 человек. Это все детишки, которые наконец-то обретут покой»…
*В подготовке материала принимали участие Виктория Некрасова и Юлия Дементьева
