Поделиться
Адыгейское предприятие по производству сыров изначально создавалось с прицелом на европейский рынок сбыта — именно в выходе на этот высококонкурентный рынок сыров на заводе видят пути повышения конкурентоспособности и ключ к дальнейшему успеху уже на рынке российском. Новый инвестор после приобретения предприятия стал вкладывать деньги в полную модернизацию мощностей. В 2011 году были сданы основные цеха, предприятие запущено в эксплуатацию; затем стали достраивать камеры хранения, бытовые помещения и новые цеха. На российский рынок первая пробная партия — около шести тонн сыра — вышла в конце 2011 года, а в январе 2012 года выпущено уже 60 тонн. В начале апреля первая партия сыра поступила в Германию. О том, как родилась идея вывозить адыгейские сыры в Европу, с какими проблемами компании пришлось сталкиваться, как на заводе собираются завоёвывать новые географические рынки и почему планируют организовывать поставки в Японию, «Эксперт ЮГ» беседовал с директором ООО «Красногвардейский молочный завод» Азаматом Аутлевым .
Без Путина в Европу никак
— Завод попал в список предприятий, которые имеют право реализовывать свою продукцию в странах ЕС. Почему компания решила выйти в Европу, являющуюся крупнейшим экспортёром сыров в мире?— Наши специалисты с коллегами из Краснодарского края ездили по Европе и изучали опыт работы фермеров. Тогда же заметили, что обыденный для нас в Адыгее сыр — это для них экзотика. Так родилась идея поставлять наш сыр туда. Мы отвезли в Германию пару чемоданов копчёного сыра и предложили его покупателям в маленьком русском магазинчике. Сыр раскупили мгновенно. Для них копчёный сыр — экзотический продукт. Знаете, что они думают, впервые увидев наш сыр? Что это пластмасса. Они ничего подобного не знают. Никто — ни в Германии, ни во всей Европе — не производит копчёный сыр. У них иная направленность — твёрдые сыры, мягкие сыры для приготовления пиццы, моцарелла. При этом культура потребления сыра в странах ЕС на порядок выше, чем у нас. В Европе в среднем один житель потребляет 18 килограммов сыра в год, а у нас всего четыре-пять кило. Думаю, наши раскрученные марки им понравятся — например, «Патроны к пиву» будут очень актуальны на «Октоберфесте».
— Что было сделано, чтобы завод попал в короткий список предприятий, экспортирующих продукцию в Европу?
— Это был очень тяжёлый процесс — бились долго. Необходимую документацию готовили в течение трёх лет. Построив завод, пригласили Роспотребнадзор, Россельхознадзор, все проверяющие органы для проверки, получили статус соответствия всем действующим нормам, а также сертификаты системы менеджмента безопасности пищевой продукции ХАССП и ИСО. Но этого было мало — нас не пускали. Постоянно возникали всё новые и новые требования по предоставлению справок и документов для всевозможных инстанций и ведомств, начиная с таможенных органов и заканчивая Россельхознадзором.
Наконец в 2011 году в Волгограде на конференции «Единой России», посвящённой развитию ЮФО, наш руководитель отдела маркетинга выступал перед Владимиром Путиным и сообщил в деталях о наших проблемах — о том, что, построив завод, соответствующий передовым требованиям, готовый к выходу на европейский рынок, мы сталкиваемся с ситуацией, когда местные проверяющие органы мешают этому. После этого Владимир Путин поддержал нашу инициативу, и произошёл сдвиг в решении проблемы. Так мы получили свой номер в реестре для ввоза продукции в Евросоюз. Мы стали одиннадцатым в России заводом, получившим такое право.
Сыр как бренд
— Сейчас на разных уровнях поднимается вопрос о необходимости запатентовать наименование «адыгейский сыр», потому что сегодня сыр под таким названием производят даже за пределами России. Действительно ли нужна такая мера?— Да, крайне нужна. Этот бренд должен быть защищён, как тульский пряник или вологодское масло. Адыгейский сыр — это традиционный для производства в республике продукт, который мы сами придумали, технология изобретена здесь. Этот сыр вполне может стать визитной карточкой Адыгеи. А сегодня в России очень много производителей делают сыр с таким названием — и он часто по своим качествам не является адыгейским. Нередко это разваливающаяся творожная масса с добавлением пальмового масла — не более. В результате нечестные бизнесмены портят имя продукта. Мы уже подготовили всю документацию и подали заявку на защиту бренда в России.
— Какая помощь со стороны государства необходима, на ваш взгляд, отрасли?
— Значительную помощь окажет любая финансовая поддержка проектов. Ещё очень хотелось бы, чтобы местные контролирующие органы не мешали работать, чтобы не создавали искусственных препон для вывода продукции в Европу. В России практически нет практики вывоза пищевой продукции в Европу, а все наши проблемы на этом пути мы смогли решить, только встретившись с Путиным, то есть потребовалось его личное вмешательство.
— По некоторым прогнозам, к 2020 году импорт из стран Евросоюза может полностью поглотить отечественный рынок сыра. Насколько, по вашему мнению, оправданны такие опасения?
— Для них есть определённые основания — в Европе производится очень много сыра. Но ведь для этого мы и стремимся к ним, чтобы изучить их стиль работы, проанализировать их рынок, понять их планы. Развиваясь сегодня у них на рынке, мы сможем завтра защитить себя здесь, дома. На этой основе и строится наша стратегия развития. По нашим прогнозам, до 2016–2017 годов потребление сыра в России будет увеличиваться, ежегодно мы наблюдаем тенденцию роста этого показателя.
Заменить масло сыром
— Вы изначально планировали создать завод по производству сыра на экспорт или нашли это решение не сразу?— Сначала мы хотели производить масло, но, поездив по Европе, проанализировав их рынок, поменяли планы, выбрали производство сыра и сразу же стали ориентироваться на европейский рынок сбыта. Тогда же решили строить завод по требованиям, предъявляемым на европейском рынке. Так, оборудование и технологии, которые были закуплены нами в Болгарии, позволяют выпускать болгарскую брынзу. Считается, что на сегодняшний день это самая вкусная брынза в мире. В России мы первые вывели на рынок этот продукт, начали знакомить с ним потребителей, раскрывать его вкус.
— Что вы ещё производите?
— Ещё одна наша специализация — производство рассольных сычужных сыров. Это сулугуни, коса, чечил, сырные нити. Также мы выпускаем и снековую продукцию — например, сырную соломку к пиву. Сегодня мы первыми на юге России испытываем установку по выпуску адыгейского сыра в автоматическом режиме. На Юге все выпускают его традиционно — варят в чанах. Мы же совместно с европейскими партнёрами разработали проект, который тестируем и видим хорошие результаты.
— В 2011 году вы заявляли, что через год предприятие планирует запустить продукцию класса «премиум», аналогов которой нет на рынке. О чём именно идёт речь и каковы сроки запуска этой продуктовой линейки?
— Мы уже начали выпускать такую продукцию — это, например, сыры со специями, укропом, чесноком. В первую очередь речь идёт об упаковке — это термоформаж. Такая упаковка с использованием специальной газовой среды позволяет увеличивать срок годности продукции и одновременно сохранять все полезные свойства сыра. Упаковочная машина была куплена в Германии.
— Что является сегодня главным конкурентным преимуществом завода по сравнению с российскими игроками этого рынка?
— Я считаю, что в первую очередь — это открытость нашей политики. Мы работаем на чистом коровьем цельном молоке с использованием передовых на сегодняшний день технологий, у нас уже весь персонал имеет высокую квалификацию. У нас очень много уникальных товарных позиций, которых не производят наши коллеги по рынку. Например, фиксированный вес и точная нарезка. Часто в магазинах можно встретить упаковку сыра с указанием разного веса или продукцию навалом. У нас, например, почти вся линейка идёт строго с фиксированным весом, скажем, 100 или 120 граммов, а это очень трудоёмкий процесс, требующий ручной, почти что ювелирной работы.
— Разве конкуренты не могут освоить технологию ручной расфасовки товара?
— Одним выгоднее продавать сыры килограммами, другие просто не могут работать с такой точностью. Фасовка продукции с фиксированным весом требует роста затрат на штат, увеличивает время производства, что сразу же увеличит себестоимость. В то же время, если на прилавок попадает расфасованная продукция, вес которой на два-три грамма отличается от заявленного, сразу же последуют большие штрафы со стороны контролирующих органов. То есть риски производства такой фасованной продукции велики.
Вероятно, вам известен копчёный сыр «нити». У производителей на рынке как длина нитей в упаковке, так и их толщина сильно варьируются. У нас же всё точно, один в один, каждая нить в упаковке будет одинаковой толщины и длины. А это создаёт свой образ продукции — мы не только вкусно готовим сыр, но и вкусно его укладываем. Позволить себе такую точность могут только производители продукции премиум-класса, а это уже ниша, которую мы заняли.
— Но у завода же есть конкуренты?
— У нас есть три завода в Адыгее, но мы на несколько шагов ушли вперёд за счёт внедрения новых стандартов работы и использования передового оборудования. У нас соблюдена полная поточность продукции, есть разделение на грязную и чистую зону. Например, когда работник приходит на завод, он попадает в так называемую «грязную зону», откуда, переодевшись, приняв душ, пройдя дезинфекцию рук, попадает в «чистую».
В принципе нашим конкурентом можно считать расположенный в Адыгее Тамбовский молочный завод. Но особо мы не чувствуем конкуренции в своей нише. Мы не видим конкурента и в сегменте твёрдых сыров, на них есть другой потребитель.
Обучить персонал
— Предприятие в настоящее время работает на полную мощность?— Нет, в январе 2012 года на заводе произвели шестьдесят тонн сыра, при этом мощности загружены меньше чем на 30 процентов. Будем выходить на проектную мощность поэтапно. Дело в том, что для соблюдения всех особенностей процесса производства сыра необходимо не только поставить и сертифицировать оборудование, но и обучить персонал профессионально на нём работать. Мы пока продолжаем обучать наших сотрудников, проводим тренинги.
— Что сдерживает развитие, персонал или рынок?
— Понимаете, этот проект, от приёмки молока до выработки готового продукта на автоматизированной линии, является новым не только для производителя оборудования, изготовленного по спецзаказу, но и для нас. Смонтированное и запущенное оборудование уникально не только для нашего завода или Адыгеи, но и для России. В связи с этим мы учим, вкладываем средства в развитие и повышение квалификации персонала. По-другому не получится. Для этого мы пригласили из Болгарии технолога, который в течение года будет обучать весь коллектив предприятия получать именно то качество, которое мы хотим. Такое обучение стоит недёшево, но оно позволит выпускать высококачественные сыры и создаст нам в долгосрочной перспективе дополнительные конкурентные преимущества.
На полную загрузку мощностей мы рассчитываем выйти к концу 2012 — началу 2013 года. На данный момент мы можем перерабатывать 150 тонн молока в сутки, но изначально строили все цеха так, чтобы при необходимости увеличить этот показатель до 250 тонн.
— Какой объём инвестиций потребовался для создания завода?
— Порядка 350 миллионов рублей. Всё это — деньги собственника, физического лица, имя которого не хотелось бы разглашать.
— Через сколько лет завод планирует выйти на самоокупаемость?
— Рассчитываем где-то с 2018 года генерировать чистый доход.
— Вы используете стандартное ПО, или для завода писали персональные программы?
— Под нас написано персональное ПО. Его разрабатывал наш партнёр из Болгарии, у которого мы закупали технологические линии и оборудование для производства сыра. Раньше такими масштабными проектами по разработке ИТ-инфраструктуры, как наш, они не занимались, специализируясь на отдельных программах. Поэтому до сих пор на заводе работают болгарские программисты, и на каждом участке, будь то загрузка молока или выгрузка сырной массы, каждый прописанный процесс сегодня тестируется на соответствующем ему ПО.
— А почему не был выбран, скажем, какой-то отечественный разработчик с большим опытом написания программ в этой сфере и меньшим счётом за работу?
— Мы долго раздумывали над этим — действительно, были предложения от российских компаний за меньшую цену. Но мы решили так: если мы хотим выйти на рынок Евросоюза и соответствовать его стандартам, то и оборудование закупаем в Европе, а поэтому логичнее и ПО заказывать у европейского партнёра.
Вложить деньги в партнёра
— Продукция Красногвардейского молочного завода позиционируется как полностью натуральная и изготавливается из цельного коровьего молока. Как вы отладили систему взаимодействия с поставщиками молока?— Мы закупаем молоко у предприятий в Краснодарском и Ставропольском краях, Ростовской области. Ферму в Усть-Лабинске, поставляющую нам молоко, мы за свои средства сертифицировали, потому что для вывоза продукции на экспорт требуется сертификация не только вывозимой продукции, но и самой площадки производителя молока.
— Есть планы по развитию собственного производства молока?
— Да, такие идеи есть, но для этого требуются слишком большие инвестиции. Вместе с Союзом молочников Адыгеи мы написали письмо на имя Виктора Зубкова о необходимости государственной поддержки развития этой отрасли, без чего темпы её развития будут гораздо ниже возможных.
— Как в компании выстроена система сбыта продукции?
— Мы взаимодействуем только с оптовыми структурами, работаем с федеральными и местными сетями. Нашу продукцию можно встретить в Челябинске, Нижнем Новгороде, мы широко представлены в домашнем регионе — в Краснодарском крае. Сейчас выбираем партнёров для выхода в Москву.
— А почему для старта был выбран далёкий Челябинск, а не, скажем, более близкие Астрахань или Волгоград?
— Выйдем и в Астраханскую область. Просто на одной из крупных отраслевых выставок крупный дистрибьютор сделал выгодное предложение по продвижению нашей продукции на рынке в Челябинске. Поэтому сначала вышли туда.
От Голландии до Японии
— Какая стратегическая цель поставлена перед заводом?— К 2015–2016 году мы намерены крепко стоять на европейском рынке, на рынке Германии и Голландии занять по 10 процентов. В Германии, например, мы выбрали тактику работы через дистрибьютора, который поставляет часть продукции в крупные торговые сети, а часть распространяет через субдистрибьюторов. В Голландии и других странах планируем выстраивать систему сбыта таким же образом. Но даже раньше, чем в Голландии, наша продукция появится в Японии.
— А почему именно в Японии?
— В Японии нет традиции потребления сыра, и японцы настолько точечно мониторили этот рынок, что сами пришли к нам за адыгейским сыром. Мы уже ведём переговоры с ними, планируем в ближайшее время пройти все необходимые процедуры для допуска нашей продукции на их рынок, как это сделали для выхода на рынок Евросоюза.
— Почему японские компании заинтересовались продукцией именно вашего завода?
— Они не просто так выбрали нас. У них есть своя программа по улучшению здоровья нации, поддерживаемая на правительственном уровне. В её рамках отбираются лучшие, по их мнению, продукты во всем мире — и они обратили внимание на наши полностью натуральные продукты. Наш сыр планируется поставлять в Японию через Москву, так удобнее. А все заботы по продвижению продукции обратившаяся к нам фирма берёт на себя. В ближайшее время ожидаем их делегацию для ознакомления с нашим заводом.
В подготовке материала принимала участие Виктория Ханова
