Что произойдет на бирже после первых санкционных решений, предугадать не просто сложно, но и, по словам участников рынка, страшно. Как эти большие игры отражаются на малом бизнесе и внутренних инвестициях, рассказывает Юрий Колесников, председатель совета директоров МСБ-Лизинг, управляющий партнер инвестиционной платформы MoneyFriends и «Город кофе» (группа компаний Uvenco)
— Cейчас рано делать какие-то выводы и прогнозы, события только начали развиваться, санкционное давление только набирает обороты. Мы даже не можем себе представить глубину, степень жесткости и широту охвата экономики и ее отдельных отраслей санкциями и ограничениями. Их влияние на бизнес мы тоже не можем полномасштабно оценить, предвидеть и прогнозировать. Поэтому, если честно, мы можем только констатировать отдельные фрагменты и эпизоды, характеризующие то, как события сегодняшнего дня влияют на тот или иной бизнес.
В финансовом отношении поздно что-либо предпринимать, совершать валютные операции или принимать инвестиционные решения, все это можно было предвидеть раньше, в декабре-январе, тогда и надо было действовать и что-то предпринимать. Сегодня, к сожалению, не только поздно, но даже вредно. Поэтому на вопрос о том, покупать валюту, акции, облигации или продавать, ответить четко сложно. Я бы пока не покупал, и не продавал, многое может измениться в самое ближайшее время. Будет ли инвалюта дороже? Я не ясновидящий, но скорее тенденция такова, что вряд ли курс в ближайшее время сильно откорректируется назад. Мы в рублевой зоне, плюс если страна и вся экономика будут под санкциями, то зачем нам нужна валюта? Совсем другая ситуация, если у человека есть какие-то четко определенные текущие или будущие расходы в валюте – обязательства по кредиту, валютной ипотеке, то тогда, наверное, лучше приобрести ее сейчас. На данном этапе ЦБ проводит валютные интервенции, он поддерживает курс рубля, активно торгуя, по пять-шесть миллиардов долларов ежедневно , и это хорошая поддержка. Какой будет валютная политика ЦБ в дальнейшем пока не известно… Так что, если есть какие-то обязательства в инвалюте, то ее стоит покупать. Если делать это в целях сбережения, то это абсолютно не имеет никакого смысла – покупать дорого, а когда нужно будет продавать, то курс продажи не предсказуем. Лучше замереть и выжидать. У кого есть ценные бумаги, которые упали в цене, не продавайте их. Либо завтра, либо позже, в любом случае они «отрастут».
— С валютой и ценными бумагами понятно. Как реагирует реальный сектор? Уже есть какие-то конкретные последствия, например в ваших компаниях?
— Да. Мой бизнес диверсифицирован по направлениям и каждое из них испытывает на себе определенные последствия от сложившейся ситуации. Взять наш кофейный бизнес («Город кофе», ГК «Город») , мы занимается производством продуктов питания, кофейной продукции (розница, кофе-пойнты, вендинг, horeca и т.д.). Так вот, уже сегодня поставщики (а мы закупаем очень высококачественный итальянский кофе по долгосрочному контракту) уведомили нас о том, что следующая поставка подорожает на 30%. И это на фоне подъема цены с января нового года. То есть если сейчас у нас еще есть запасы кофейного зерна примерно до конца марта (то, что мы закупили в ноябре прошлого года перед повышением цен), то при реализации следующей партии ( закупка состоится по последней цене), нам придется поднимать стоимость продукции в кофейных аппаратах, в вендинговых аппаратах и т.д., и т.п. И, чтобы как-то удержать бизнес в безубыточной зоне, придется подняться процентов на 20. Это то, что лежит на поверхности и тут не нужно глубоко анализировать и находить причинно-следственные связи. Причем, на вопрос, почему рост цены составляет 30% в рублях, поставщик отвечает, что они закладывают риски, это сегодня евро вырос на 10%, а завтра он может взлететь на 20-30%. То есть они уже готовятся.
— Насколько я понимаю, рикошет после первого пакета санкций прошелся не только по розничному, кофейному направлению?
— Конечно. Второе направление – это наша лизинговая компания. Здесь тоже все на поверхности. Уже сорваны некоторые контракты, которые были в работе. Например, контракт по поставке оборудования для котельных. Оборудование российского производства, но в нем большая часть комплектующих, около 70%, закупаются в Европе, а здесь происходит сборка. Эти котельные кирпичные заводы Ростовской области хотели купить, чтобы вырабатывать энергию самостоятельно и экономить на энергозатратах примерно 70% по отношению к тому, что они платят сейчас энергоснабжающим компаниям. Мы их должны были поставить на заводы, а они сэкономить на энергозатратах и как-то удержать цену на кирпич, или зафиксировать ее. От контракта пришлось отказаться, мы не хотим брать на себя экспортные риски. Мы можем сделать предоплату за это оборудование, а европейские поставщики не поставят комплектующих, соответственно основной поставщик, который должен собрать оборудование, предложит подождать, комплектующие не придут, он нам деньги не вернет, и что мы будем делать. Поэтому мы для себя решили, что это повышенные риски, и отказались от сделки. Хотя наш клиент считает иначе, они думают, что мы немного переоцениваем ситуацию. Но это наше решение.
А есть договоры, которые были сорваны по причине того, что это валютные поставки из зарубежья. Клиент видит, что, с одной стороны, стоимость желаемого им оборудования увеличивается за счет курсовой разницы, а с другой стороны, ставка привлечения денег, которые мы готовы потратить на приобретение этого оборудования, также повышается. Так, если еще месяц назад удорожание этой техники было бы на 15-16% годовых, то сегодня, из-за того, что банки увеличивают свои процентные ставки, а рынок ВДО для нас уже почти недоступен, потому что никто из инвесторов не покупает облигации по текущим процентам доходности, мы вынуждены увеличить стоимость размещения этих денег. И когда мы клиенту называем уже ставку 20-22%, то он вполне обоснованно отказывается от сделки.
Фактически все лизинговые сделки, которые у нас сегодня были в работе, сорваны. Следовательно, развитие и масштабирование лизингового направления остановилось. А это цепная реакция. Кирпичные заводы, которые должны были сэкономить на электроэнергии, будут повышать стоимость кирпича и так далее, и так далее.
— Затронуло ли происходящее частных инвесторов на вашей краудлендинговой платформе MoneyFriends? Или там все спокойно?
— Тут последствия тоже очевидны. У нас есть надежный заемщик, с хорошей кредитной историей, который неоднократно привлекал на нашей платформе деньги, мы в четверг (24 февраля) разместили его заявку на сбор денег. Если раньше подобная заявка с такой суммой и на таких условиях, заполнялась инвесторами за одни-два дня, по итогам двух дней она была заполнена на 20%. Скорее всего, в ближайшее дни она не заполнится, инвесторы не вкладывают средства. А значит, предприятия малого и среднего бизнеса не могут получить альтернативное небанковское финансирование. Инвесторы замерли в ожидании понимания того, как текущие события отразятся на платежеспособности заемщиков, а с другой стороны, они не совсем понимают под какой процент выдавать займы потому, что не знают, как текущие события отразятся на процентных ставках. И кто-то на эти деньги решил валюту покупать, кто-то просто ожидает развития событий. Инвесторы не могут инвестировать деньги, а заемщики не могут эти деньги на нашей платформе привлекать.
Кстати, один из наших заемщиков, к счастью, пока один (при том, что заемщик довольно крупный с миллиардной годовой выручкой) прислал письмо, в котором говориться, что поскольку идет война, и контрагенты не выполняют обязательства перед нами, то они не могут выполнять обязательства перед инвесторами на инвестиционной платформе, поэтому на некоторое время в одностороннем порядке приостанавливают исполнение обязательств по договору займа. Конечно, мы им сейчас ответим, что никакой войны нет, и что официальная миротворческая миссия в Донбассе не является военными действиями на территории РФ. Более того, даже когда у нас была пандемия, и когда было запрещено работать, Верховный суд никогда не признавал пандемию обстоятельством непреодолимой силы, которое позволяло бы предприятиям не исполнять своих обязательств. Не было ни одного решения суда о том, чтобы кого-то освободили от исполнения обязательств. В лучшем случае это можно было бы рассмотреть как основание для освобождения от уплаты пени, от штрафов и т.д. Поэтому в данной ситуации нет формальных оснований считать спецоперацию форс-мажором. Подобное может быть лишь основанием для освобождения от ответственности за несвоевременное исполнение обязательств при условии доказанности причинно- следственной связи. Вы просрочили на неделю, и в этом случае мы можем вас не наказывать пеней и штрафами, но обязательства вы должны выполнить. А люди воспринимают это как повод игнорировать их. И это, конечно, подрывает текущие бизнес-процессы, потому что наша платформа построена на том, что инвесторы вкладываются, заемщики возвращают и все в выигрыше.
— То есть, мы быстро опускаемся на дно?
— А вот теперь обязательно надо подчеркнуть следующее. То, что в моменте кажется тревожным и проблематичным, в ближайшее время станет основанием для прогресса, бурного роста и небывалых перспектив. Любой кризис порождает не только угрозы и разрушения, но и перспективы и новые возможности. И эти возможности тоже обязательно будут. Пока мы их не до конца осознаем, понимаем и можем сформулировать, но некоторые из них я уже начинаю просматривать. Например, в нынешних условиях все те финансовые инструменты, которыми пользовались люди, у которых были деньги и которые хотели эти деньги приумножать, все они оказались крайне рискованными сегодня. Биржи упали на 50-80%, акции обесценились. Вложение в валюту — тоже рискованный шаг. Недвижимость – сомнительный инструмент с непредсказуемой траекторией изменения цен не нее, ее покупать надо было года два назад. Мы считаем, что сегодня краудинвестинг может быть своеобразной тихой гаванью для подобного рода инвесторов. И не надо пугаться странного заемщика, который пытался прикрыться войной – это единичный случай, у нас тысячи надежных заемщиков, и пока о подобном заявил только он один, хотя тут и оговорка пока тоже верна. Малый и средний бизнес всегда будет нуждаться в деньгах, ему все равно нужны будут займы, инвесторам нужно будет размещать свои деньги, доходность здесь хорошая, так что мы уверены, что краундинвестинг, краундлендинг и краундфинансирование в ближайшее время привлекут к себе внимание вкладчиков, которые использовали иные инструменты инвестирования. И краундплатформы смогут масштабировать свой бизнес. Но пока это только гипотеза.
Если вернуться к лизингу, то какие-то контракты и сделки мы прервем или не заключим. Но в любом случаем начнется поиск альтернативных вариантов и поставщиков, будем замещать импорт. И понятно, что мы бизнес не остановим, мы его трансформируем и в этом найдем какие-нибудь новые возможности. При этом, если говорить о кофе, то, к сожалению, кофе в России мы пока не выращиваем. Поэтому нам, скорее всего, либо придется пить какой-то низкокачественный продукт, либо привыкать к новым ценам на качественный. В любом случае, обороты бизнеса несколько припадут – нужно подготовить покупателя к новым ценам. Чтобы перестроиться, привыкнуть потребуется минимум полгода, при повышении цены всегда в течение полугода идет падение спроса, пока люди привыкают. Потом спрос выравнивается. Человек адаптируется к любым обстоятельствам.
Если резюмировать, то сейчас мы переживаем проблемы, которые заставляют нас менять бизнес-модели и искать новые возможности и новые ниши по применению своих ресурсов. Делать кардинальные выводы или прогнозы пока еще совсем рано, ситуация будет меняться, но мы и тут будем стремиться выйти победителями.
