Остановите органы опеки

Вместе с группой «Подари тепло детям» я каждый месяц бываю в детском доме №3 города Шахты. Это очень гостеприимный, но чрезвычайно переполненный детский дом, где кровати воспитанников стоят даже в так называемой классной комнате — то есть там, где дети делают уроки. Каждый месяц мои инициативные друзья — а это люди самых разных профессий — приезжают к детям, чтобы поздравить именинников с днём рождения. Дети пишут письма, где описывают свои мечты, а мы все вместе, как можем, стараемся помочь в их осуществлении. В один из таких приездов я разговорилась с братьями Пудровыми, Лёшей и Валерой. Леша сказал, что было бы здорово иметь телефон, тогда бы он мог разговаривать со своей бабушкой, по которой он очень скучает и которая его и его братьев и сестёр скоро заберёт домой.

Выяснилось, что бабушка с дедушкой действительно стремятся забрать своих семерых внуков, разбросанных по трём разным детдомам Ростовской области, но опекунский совет Белой Калитвы уже несколько раз отказывал им в опеке, мотивируя свое решение недостаточным количеством жилой площади, отсутствием условий для проживания детей и болезнью бабушки, у которой сахарный диабет. Сквозь слёзы бабушка Елена Александровна рассказывает, что дедушка Василий Николаевич не собирается сдаваться и купил в кредит три двухъярусные кровати. Теперь после ежемесячной выплаты у них остаётся полторы тысячи всех доходов на месяц, но, мол, это всё не беда, лишь бы детей им отдали. Правда, они уже не надеются на то, что смогут вернуть всех внуков, но очень ждут, что доверят им хотя бы троих.

На этой неделе бабушка с дедушкой собираются навестить своих внуков Пудровых в Шахтах и в Ростове. Они готовятся, собирают гостинцы, волнуются: что сказать детям, как обнадёжить их и возможна эта слабая надежда?

Узнав эту историю в деталях, остаться равнодушной трудно. Звоню в отдел опеки и попечительства отдела образования Белокалитвинской администрации, меня соединяют со специалистом, представляющим интересы детей Пудровых в суде, — Татьяной Игоревной Лукьяновой. Первое, что я слышу: на каком основании вы интересуетесь вопросами опеки этих детей? Вы не имеете никакого к ним отношения. Нет, говорю, я имею к ним отношение: я переживаю за них. Да кто вы такая? Я гражданин России, говорю, для меня чужих детей нет. Специалист по опеке закончила так: пусть бабушка с дедушкой обращаются в суд, я с вами не обязана разговаривать. Примерно так выглядит жестокая реальность, в которой буквально решаются судьбы детей.

А вот как выглядит реальность официальная. В конце прошлого года президент России Владимир Путин подписал указ, предусматривающий целый комплекс мер по реализации государственной политики в сфере защиты детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. 17 января 2013 года состоялось селекторное совещание по реализации нового проекта «Единой России» «России важен каждый ребёнок», в рамках которого, в частности, предложено исключить из перечня необходимых для усыновления документов справку о соответствии жилья усыновителей санитарным и техническим правилам и нормам — такая справка должна запрашиваться только в том случае, если орган опеки придёт к выводу о несоответствии жилья будущих приёмных родителей установленным санитарным и техническим правилам и нормам. Кроме того, проект призывает органы опеки оказывать юридическую помощь и помощь в сборе документов, необходимых приёмным семьям для оформления усыновления и опекунства. То есть на словах есть все условия для того, чтобы родные бабушка с дедушкой могли надеяться воспитывать хотя бы некоторых из своих внуков.

Однако белокалитвинские органы опеки считают, что жить в переполненном детдоме лучше, чем в переполненном, но родном доме. Татьяна Игоревна Лукьянова не собирается дискутировать по этому поводу — для неё в этой ситуации всё ясно. При наличии явных проблем и в реальности детских садов, и в благополучии родных в её лице государство однозначно выступает против семьи. И принять это довольно трудно.

Конечно, для общества, которое претендует на то, чтобы быть развитым, отношение к старикам и детям должно быть важным не только и даже не столько на словах. В прошлом году Россия имела более 643 тысяч детей, нуждающихся в опеке, — столько же было в послевоенные годы. В 2012 году 522 тысячи детей — о, эти большие круглые цифры — были взяты в семьи на основании опеки или усыновления, но в 2013 году число детей, оставшихся без попечения родителей, растёт. Россия демонстрирует также и самый высокий среди всех европейских стран процент брошенных в роддомах детей. При этом усыновить ребенка или взять его под опеку в нашей стране совсем не просто. Я не говорю о большом количестве документов и необходимости соответствовать определённым стандартам: уровню доходов, количеству квадратных метров и так далее — а прежде всего о чрезмерной бюрократизации и формализме. Чемпионами здесь являются районные отделы образования — именно с ними имеют дело близкие родственники, когда пытаются взять под опеку своих внуков, оставшихся без попечения родителей. Именно им принадлежит, как правило, решающее слово в конкретной ситуации.

В нашей парадоксальной стране, казалось бы, стимулируется рождаемость — но ещё больше стимулируется отказ от ребёнка. Например, опекуну платят 7 800 рублей, а мало­обеспеченной семье — 316 рублей в месяц на каждого несовершеннолетнего ребёнка; 632 рубля платят матери-одиночке. Опекуном, иными словами, быть значительно выгоднее. При этом трудно соответствовать всем требованиям, которые предъявляет государство не только к приёмной семье, но и к кровным родственникам. Остаётся надеяться на две вещи — во-первых, на поворот государства к семье, который бы выражался не только в принятии законов, ограничивающих гей-сообщество. А ещё — на помощь общественных организаций, которых сейчас становится всё больше и которые привлекают неравнодушных людей.